– Я люблю эту смотровую площадку. Отсюда можно увидеть округу по всем направлениям. И можно рассказать семи ветрам свое горе. Так что вас так расстроило?
– Это глупые переживания. Не стоит беспокоиться…
Я не была готова открывать сердце равнодушию. Попыталась вырваться из его рук, но он удержал.
– Глупые… ну, что ж… пусть даже это из-за разбитого карманного зеркальца. Расскажите ветру.
– Ветру все равно… – покачала я головой. – Он сейчас здесь, а в следующую секунду в другом месте.
– Но я здесь, с вами.
«А толку?» – хотела насмешливо ответить я. Но потом вспомнила про свою дурацкую привычку предвзято к нему относиться. Откуда я знаю, может, у него паралич лица и поэтому не получается выражать эмоции? Но он пытается, насколько может, помочь мне, даже несмотря на то, что мы друг другу никто. Он, конечно, никогда не приоткроет свою душу, но мне действительно нужно сейчас доверить хотя бы один свой страх кому-то, кроме бессловесной химеры.
– Это просто страх. Вдруг… вдруг он меня не дождется? – призналась я и разрыдалась по полной.
На самом деле это был мой самый огромный страх, то, что мучило меня днем и ночью, грызло изнутри. То, что толкало принимать неверные решения, психовать, нервничать, срываться. Ледяной ужас, что я потеряю Мишу, что, быть может, уже потеряла.
Король понял, о ком я. Он приподнял мое лицо за подбородок и в золотистых лучах вечернего солнца вгляделся в мои глаза.
– Тот, кто любит, умеет ждать, леди Эллен. Не бойтесь. Он наверняка достойный человек, раз вы любите его и стремитесь к нему.
– Но вокруг так много искушений…
Я пыталась отыскать в его глазах хоть капельку чувства, эмоции, но там ничего не было. Равнодушно он говорил мне то, что мне необходимо было услышать. Говорил верные, правильные вещи, но мне все сильнее хотелось схватить его за ворот камзола и потрясти, заставить проявить хоть что-то из того, что он так надежно прятал.
– Мужчина верен по своему собственному выбору, а не по обязательствам. Если он выбрал быть верным, ждать вас, он так и сделает. Вы же выбрали верность ему.
Я промолчала. Что-то похожее говорил Михаил однажды, поэтому спокойствие постепенно возвращалось ко мне, я успокаивалась.
– Спасибо, ваше величество…
Я думала, что он меня наконец отпустит, но Генрих снова удержал меня, когда я попыталась уйти.
– Раз уж вы здесь, я хотел бы поблагодарить вас за то, как вы вели себя на празднике. Это важно для всех нас! – Он жестом опередил мои встречные фразы вежливости. – Но я бы хотел вам кое-что подарить. Это поднимет настроение, а также поможет взглянуть на все с другой… перспективы. Вы когда-нибудь испытывали чувство свободы?
– В этом мире никогда, – честно ответила я.
Генрих кивнул.
– Я так и думал. Хочу вас приободрить. Вот… – Он снял с себя плащ и помог мне его набросить. – А теперь отойдите в сторону и не бойтесь. Я маг ветра, помните?
– Да, – в замешательстве ответила я.
Что он такое задумал?
Генрих отступил от меня в сторону, закрыл глаза, сосредотачиваясь. Возглас изумления сорвался с моих губ, когда его лицо вдруг стало покрываться перьями, тело поменялось, а руки, поднятые в стороны, превратились в серебристые крылья. Огромная птица с получеловеческим лицом повернулась ко мне.
– Садитесь мне на спину, леди Эллен. Не бойтесь.
Я подошла нерешительно ближе, но вместо того, чтобы сесть на него, как он велел, робко протянула руку и погладила сверкающие перышки.
– Но как это возможно?
Дик ван Ховен тоже был магом ветра, но он никогда не говорил, что умеет превращаться в птицу.
– Садитесь, вы все увидите сами. Держитесь крепко за перья, без страха, мне не больно, даже если дернете с силой.
От удивления у меня не было сил на сопротивление. Я деликатно наступила на подставленное крыло, поспешила сесть, взяться крепко за перья. Когда король взмахнул крыльями, я успела пожалеть о своей опрометчивой смелости, но в следующий момент он оттолкнулся от пола башни и взмыл вверх. Потом мы чуть нырнули вниз, и сердце замерло, как на американских горках. Инстинктивно я крепче обхватила его ногами. Он тут же поймал поток воздуха и плавно заскользил над водами озера.
– Если будет прохладно, просто лягте мне на спину. И смотрите вокруг, леди Эллен. Не бойтесь. Вы в руках ветра. Я успею вас поймать, даже если вздумаете свалиться без чувств.
Мне бы хотелось ответить ядовито на столь явную издевку, но мое сердце заходилось от красоты вокруг нас. Когда король понял, что я успокоилась, он взмахнул крыльями, и мы отправились дальше. Я смотрела на Франкию с небес. И эта страна была прекрасна.
Неровные квадраты полей с посевами, зеленые, лоснящиеся поля для выпаса, леса такие огромные, что казались бесконечными, озера как зеркала, отражающие облака. И вены рек среди полей и лесов. Городки, дороги, отдельные хозяйства на холмах. Маленькие точки животных на выпасе.
– Я немного ускорюсь, хочу показать вам кое-что.
Я легла на его спину, закутавшись в плащ, и смотрела на мелькающие внизу пейзажи. У меня в голове вдруг начала зарождаться догадка, которую я сама еще не была в состоянии оформить в слова. Казалось, я уже знаю решение кое-какой проблемы, но из-за полета сосредоточиться и ухватить мысль за хвост не получалось.
Я отвлеклась на сам полет: Генрих явно сдерживал себя, чтобы не помчаться с привычной для ветра скоростью. Но иногда, когда он все-таки ускорялся, мне становилось так не по себе от его мощи, что я утыкалась лицом в перья на его шее. Ветер свистел в ушах. Генрих пах свежестью и легким древесным ароматом, который внушал спокойствие. Иногда король замирал над особо красивым местом, а потом снова набирал скорость. Он явно вез меня к какой-то цели.
Внезапно я поняла страшное: ни один мужчина в этом мире не показывал мне столько красоты. Казалось, Генрих бросал весь мир к моим ногам. И я знала, что этот полет мне не забыть никогда. Это смущало. Я понимала, что мое ощущение иррационально, но не могла избавиться от мысли, что король будто почувствовал, что ему от меня грозит опасность, и пошел на сближение со мной.
В горле вдруг загорчило из-за этой мысли. Сказочный полет превратился в попытку повлиять на мое решение. А потом я осознала, что горчит по-настоящему. И посмотрела вниз.
Мы подлетали к черным горам. У их подножия зеленые холмы и равнины Франкии резко и клочьями обрывались, превращаясь в черный грунт. Я не сразу поняла, что горчит от дыма, в котором смешались запахи горелого добра, травы и плоти.
– Это граница Франкии с халифатом Омейя, – услышала я Генриха.
Он чуть снизился, пролетел над тем, что осталось от деревень, выжженных лесов и земель. Не давая мне рассмотреть жуткие остовы скота, домов и людей, он снова взмыл выше и направился через горы.
– Я хотел показать вам, что ждет Франкию и остальные королевства, если придет халифат.
Я смотрела вниз на земли халифата, и мороз пробегал по коже: земля лежала выгоревшая, иссушенная, реки стали огненными, жар долетал до нас теплыми волнами. Везде двигались темные массы войск халифата. Все это напоминало преисподнюю, которую вдруг решили поднять на поверхность.
– Их так много! – в ужасе сказала я.
– Наше спасение в том, что проход во Франкию из халифата только один, и он очень узок для массивного наступления. Они не могут нахлынуть на нас все сразу, а защищающие проход крепости все еще держатся. Альбионские войска уже на подходе к ним. Мы надеемся удержать наши позиции и планируем наступление. Но халифату удалось несколькими отрядами проникнуть во Франкию, и поэтому вы видите последствия этого бедствия. Мы разбили их. Но такое может повториться. Они явно нашли какую-то лазейку в горах для диверсий. Надо укреплять все пограничные города. Судьба Франкии в наших руках, леди Эллен. Вы видели, какая она сейчас. И знаете, во что она может превратиться. Мы возвращаемся.
– Но как они кормят людей и скот, если все превращено в пепел? – спросила я.
– Им не нужно их кормить. Воины халифата подчинены магии огня, – сурово ответил Генрих.
Я молчала весь полет, с жалостью глядя на прекрасные земли и воды Франкии. Только что увиденный ад на земле потряс меня до глубины души. Я поняла Генриха так глубоко, что даже больно стало: ради победы он пойдет на все. Потому что имеет возможность увидеть воочию, чем грозит его стране халифат. И если я приняла решение сохранить ему жизнь и отказаться от предложения Верховного Жреца, то обязана теперь сражаться с ним бок о бок. Потому что тоже знаю об этом. Если мы проиграем, я тоже превращусь в пепел, не только Франкия. Это общее дело холодного короля ветров и беспокойной леди Эллен.
А что до холодности Генриха… то я привыкну. Научусь его понимать. Витторино ведь может, значит, и я смогу.
Когда мы приземлились, я спросила:
– Вы ведь можете летать очень быстро?
– Да, – кивнул Генрих. – Со скоростью самого быстрого ветра.
Перья потихоньку уходили под кожу, птичья фигура приобретала человеческие черты.
– Вы летали за платьем… так ведь? – спросила я.
На лице Генриха вдруг промелькнуло нечто столь мимолетное, едва уловимое, что я не успела опознать: улыбка или злая усмешка? Но в глазах блеснул легкий интерес.
– Витторино не мог проговориться. Как вы догадались?
– Сложила два и два. Придворные дамы просветили меня, что такие платья делают только в Виссарии и стоят они целое состояние. Зачем же вы тратите на меня средства, которые могут пойти на войну?
– Ваше платье – часть войны. Вклад в победу. Вам нужно блистать, леди Эллен, потому что по вам оценивают богатство и благосостояние Франкии. Ваше платье испортила леди Сандра, не так ли? Она мне с самого начала не понравилась. А когда вы сказали, что не сами выбирали себе доверенное лицо, то я лишь утвердился в своих подозрениях. Леди Сандра пыталась соблазнить меня, наговорила про вас кучу гадостей, но ход с платьем был последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. До того, как мы отбудем на фронт, я отошлю ее.