– Кого беречь, Витторино? – не поняла я.
Но он вдруг заснул.
– Витторино?
Я дотронулась до прохладной, липкой от пота кожи, заметила, что пот тоже розоватый, попыталась нащупать пульс на шее у лорда-канцлера. Но пульса не было. Я приехала слишком поздно.
И только тогда мне защипало глаза от слез. Я вдруг вспомнила, как он защищал меня, как помогал, сколько от него было энергии и силы. Ему я могла доверить даже город. Без него я оставалась одна. «Берегите его…» О чем он говорил? О городе? О народе? О троне? О короле? Теперь уже никогда не узнаю.
На плечо мне легла ладонь секретаря и слегка сжала. Алессио прав. Надо помочь остальным.
Я поднялась и пошла дальше. Больные поживее подходили сами, дотрагивались до меня, охотно пили воду. Когда вода закончилась, Алессио поднес еще. А когда завершила обход, я села в еще чистом углу одной из комнат и закрыла глаза. Завтра узнаю, смогла ли помочь хоть нескольким людям. И не заболела ли сама. На всякий случай я напоила и секретаря. Тот выпил воды, даже не поведя бровью, хотя у него-то должны были появиться вопросы, с чего вдруг королева решила, что вода поможет. Но нет. Даже вопросов не задал.
От меня разило теперь так же, как и от всего вокруг. Так что я смело уснула, подложив руки под голову. Почему-то я была уверена, что Алессио будет меня сторожить, как верный пес.
Проснулась на рассвете. Поднялась, взяла полупустое ведро и начала обход больных. Кому-то стало лучше, кто-то умер. Мы напоили по второму разу всех, кого смогли. Периодически я подходила к двери из крыла, стучала, говорила, что нужно, и нам это все приносили.
К вечеру, когда мне уже могли помогать добровольцы, мы отсортировали выздоравливающих и перенесли их в другое место. Утром третьего дня стало понятно, что все, кто пьют воду, поправляются, и довольно быстро. Люди стали веселее, в глазах появилась надежда, ушел страх. В то утро я окончательно поверила, что внутри меня скрыта магия воды. Я опустилась на колени и произнесла молитву благодарности пяти богам. Это они решили однажды, что некоторым людям будут подвластны стихии, и поделились магией с людьми. И это их я благодарила за то, что они позволили мне поставить на ноги пятнадцать человек.
Пока я молилась, передо мной появилась в языках пламени химера.
– Левокрыл!.. – радостно улыбнулась я.
Лев восторженно застучал хвостом-змеей по полу. Мне все время было неудобно перед второй частью его личности: ей приходилось нелегко, она то и дело сильно ударялась о пол и углы, прикусывала язык или закатывала глаза при особо сильных ударах.
Судя по тому, что никто из выздоравливающих даже не вскрикнул, химеру видела я одна. Лев осторожно приблизился ко мне, обнюхал лицо и лизнул. Это было странное ощущение, словно легкие язычки пламени, одновременно горячего и холодного, влажного и сухого, прикасаются ко мне. Потом химера подошла к одному из трупов. Змея на ее хвосте загорелась тонким факелом. Он поднес его к остывшему телу, и язычки пламени заплясали на одежде, а потом исчезли, не оставив следа. Но я поняла, что хотела сказать химера.
– Трупы нужно сжечь, – встала я. – Пора полностью очистить замок от болезни и подумать, как вылечить остальных.
Сначала от нас разбегались во все стороны. Но, увидев, что есть выздоровевшие, народ подтянулся, и появились еще добровольцы. Мы вытаскивали трупы на смотровую широкую площадку этого крыла замка и сжигали. Затем слуги принялись мыть замок. Если кто-то заболевал, то его вели ко мне.
Тело Витторино я подожгла сама. Не передать словами, как тяжело было сделать решающее движение и поднести огонь. Но напротив меня, по другую сторону от тела, снова появилась химера. Львиная голова кивнула, нервно дернув ослиными ушами. Я закрыла глаза и опустила факел к ткани, покрывавшей тело лорда-канцлера.
После мы вышли в город. Глашатаи разошлись по пустынным улицам, созывая народ к озеру. Я знала, что это безумие, что моих сил наверняка не хватит. Но это был единственный способ попытаться спасти всех, кто еще мог ходить, разом. Замковая стража по моему приказу стала входить в ближайшие дома и вытаскивать оттуда лежачих больных. Остальных сгоняли к озеру. Народ сначала шел охотно: к замку вышло около двух сотен человек. Но при виде меня они остановились, а потом попятились.
– В чем дело? – спросила я у Валери. – Почему они не идут?
– Ходят слухи, ваше величество, – неохотно пояснила мне служанка, – что именно вы и ваша фрейлина Алейна привезли кровавый мор из Альбиона. Когда вы уехали, стали шептаться, что вы отравили воды озера и мы все заболели от этого. А вы просто сбежали.
– Кто посмел разносить такую ложь? Неужели лорд-канцлер не мог остановить их?
– Он пытался, но ваши сторонники оказались в меньшинстве. А потом умер архиерей Ведотуттор, скорее всего от болезни. И вас обвинили в том, что вы строите козни против Храма Всевидящего Ока.
– Епископ Гамас… – задыхаясь от ярости, сказала я.
– Архиерей. Его избрали. И теперь город отделен от замка стеной ненависти.
– А где Алейна? – спросила я, вдруг вспомнив, что еще не видела ее.
Валери опустила взгляд.
– Девушку отдали в Храм Всевидящего Ока. Архиерей заявил, что она ведьма и ее будут очищать специальными ритуалами, чтобы избавить город от мора.
Я зарычала от ненависти.
– Как вы могли отдать ее этому мерзавцу!
– Лорд-канцлер был болен, Валентин Ардо пошел навстречу Храму, чтобы вылечить людей…
– Он-то тут при чем?!
– Я новый лорд-канцлер, – раздалось за моей спиной.
Я повернулась. Валентин Ардо, раздуваясь от важности, предстал передо мной во всей красе.
– Лорд-канцлер назначается королем, – прошипела я.
– А в его отсутствие – королевским советом. Так что, ваше величество, не мешайте. Мы пытаемся отстоять королевскую власть, потому что Черные Лилии вступили в сговор с Храмом. Если бы не кровавый мор, они бы напали на замок. Вам лучше закрыться у себя, пока мы будем укреплять оборону.
– Какую еще оборону?! Люди умирают в городе! Их нужно спасти!
Я от бешенства еле могла говорить спокойно. Он меня собрался закрыть в замке! Сейчас, как же! Разбежался!
– Не может быть и речи. Прекратить! – Валентин Ардо привлек внимание солдат, которые помогали людям добраться до озера. – Возвращайтесь к замку, бросайте этот сброд!
– Здесь я королева, лорд-канцлер! – рявкнула я. – Вы даже мою фрейлину не защитили, отдали этим мерзавцам!
– Богохульница!!! – крикнул один из больных, который слышал наш спор. – Ведьма! Она нас убить всех хочет! Бегите! Бегите!..
И больные стали разбегаться, спотыкаясь о тех, кто был слишком слаб, чтобы бежать.
– Осторожнее, Храм с каждым днем сильнее, а вы слабее, ваше величество. Вам следует послушать тех, у кого больше опыта и знаний, – вкрадчиво сказал Валентин Ардо.
У меня опустились руки. Солдаты послушно отступали, жители снова возвращались в дома. Где-то там, в Храме, мучили Алейну. Я не могла оставить все как есть.
– Прости, Генрих, – сказала я легкому ветру и начинающему моросить дождю. – Но я не могу сдаться. Не сейчас.
Я вернулась в замок. Написала письмо маэстро Фермину и отправила голубем. Отдала распоряжение Алессио найти надежных людей и встать на воротах города. И стала ждать.
Глава 37
В полдень отряд виссарийцев вместе с моими людьми, которых я оставила в лагере, вошел в город, ворота им открыли верные мне люди. По моему приказу людей силой вытаскивали из домов и сгоняли к озеру, храмы опустошали, смешивая храмовников с простолюдинами. Всех гнали тычками или волокли к воде. Народ сопротивлялся, но был слабее воинов.
Я вышла из замка вместе с Алессио. Попыталась обратиться к людям, объяснить, для чего их привели сюда, но мой голос заглушали проклятья и пожелания сдохнуть.
– Загоните всех, кого можете, в воду группами, следите, чтобы они пили воду, – сказала я воинам.
Из замка выбежал, пыхтя от возмущения, Валентин Ардо. Он начал что-то говорить, но Алессио вдруг схватил его за грудки и так посмотрел ему в глаза, не говоря ни слова, что лорд-канцлер замолчал. Я вошла в воду и постаралась пройти подальше, пока не погрузилась в нее по горло. Если все мои усилия сейчас ни к чему не приведут, если моей силы не хватит на массовое исцеление, меня и моих союзников убьют. Я закрыла глаза и постаралась за воплями и проклятиями услышать озеро.
«Я знаю, что моя надежда хрупка, как тонкий весенний лед. Знаю, что воображать себя целительницей, вознамериться излечить тысячи в один день может показаться гордыней, – обратилась я к воде и богам. – Но я не считаю себя целительницей. Я только проводник между мощью богов и теми, кто нуждается в помощи. У меня нет дара, никогда не было, но вы вылечили через меня короля и стольких людей. Я прошу вас о чуде».
– Чужеземка! Ведьма! На кол тебя посадить! Прокляла нас всех! А теперь убить хочешь! – слышалось отовсюду.
«Я знаю, что люди боятся меня, но надеются на вас. Я не важна. Важна их надежда. Прошу вас, боги, дать мне достаточно сил для того, чтобы сделать воды этого озера целебными».
Я простояла, молясь в воде, несколько часов, пока солдаты таскали людей к озеру, загоняли их туда толпами и заставляли пить. Затем они поили водой лежачих. Когда вечером ко мне подошел Алессио, я позволила ему взять себя на руки. Сил двигаться не было, а еще я замерзла. Он вынес меня из озера, донес прямо до спальни, а там за меня взялись Валери и Беа. Они ножницами срезали с меня мокрое платье, и я с наслаждением погрузилась в горячую воду.
На следующий день мы снова вышли из замка, чтобы еще раз провести ритуал, но нас ждал сюрприз: все храмовники города в белых одеждах выстроились перед мостом. Стража нерешительно стояла возле. Теперь уже архиерей Гамас что-то внушал виссарийцам, те подозрительно внимательно слушали. Я поспешила выйти на мост.
– Архиерей Гамас, вы могли бы помочь вчера уговорить людей выйти к озеру. Где же вы были? Вашего авторитета нам очень не хватало, – поприветствовала я его, не склоняясь и не целуя протянутого перстня.