Потом он подошел ко мне, тяжело дыша после схватки.
– Ты цела?
– Д-да… – заикаясь ответила я, оглядывая три тела у своих ног. А потом вдруг замахнулась, чтобы его ударить. – Дурак!
Он легко перехватил мою руку.
– Один раз я тебе позволил себя ударить. Больше не дам.
Но я все равно пыталась его лягнуть и ударить. Нашла с кем драться! Он меня удерживал так легко, что даже хотелось заплакать от обиды.
– Чего ты ждал? Когда на коленях просить буду?! Ты… ты почему не был вчера там?! Они убили всех! Убили! Дурак! – Я ударила его в грудь, но не сильно, потому что упала бы первой. – Ненавижу тебя!
– Все закончилось, Эллен, – мягко сказал он, крепко обнимая меня. – Прости, что снова меня не было рядом. Я больше так не поступлю. Не оставлю тебя.
– Я тебя ненавижу! Ненавижу! – в бессилии колотя его в грудь, повторяла я. – Почему ты сразу их не раскидал?
– Я не знаю, когда ты будешь рада моей помощи, а когда проклянешь. Хотел уточнить.
– Издеваешься, – всхлипнула я.
– Немного, – согласился король.
Я прижалась к нему теснее, приходя в себя от пережитого испуга.
Король обнимал меня крепко, гладил по вздрагивающим плечам.
– Все прошло, Эллен… Все прошло…
Когда снова смогла говорить, я призналась:
– Такое я видела только в кино.
– Кино? – переспросил он.
– Д-движущиеся к-картинки.
– Ты дрожишь.
– Я не думала, что ты супергерой.
– Кто? Это оскорбление?
– Н-нет… комплимент. Хотя тебя надо было бы…
– Что?
Он снова обнял меня за плечи, согревая.
– Не знаю… наказать как-то… за твои шутки дурацкие.
– Успеешь еще. Пойдем, тебе нужно согреться.
Не выпуская из объятий, Генрих отвел меня в рощу и, порывшись в седельных сумках мужчин, нашел воспламеняющиеся палочки. Эти простые вещицы были незаменимы в походах и поездках. Сухие горючие вещества мешались с кристаллами синего огня. Стоило их потереть друг о друга, как они легко воспламенялись. Через несколько минут я сидела около костра, схватившись за рваный ворот платья. Меня все еще трясло.
– Мне не холодно, Генрих, – сопротивлялась я, когда он укутал меня плащом одного из мужчин. – Это просто шок.
– Лучший способ от него избавиться – это согреться. Поверь мне… Я знаю, о чем говорю…
Король резко замолчал, вдруг отвернулся от меня к огню.
– И что теперь? – спросила я его через некоторое время.
– Теперь… тебя ищут по всей округе, причем обе стороны. Отряды храмовников будут найдены и уничтожены. Не бойся. Нам надо переночевать в лесу, а утром я смогу унести тебя. Сейчас это опасно. Ты можешь не выдержать полета.
– Я смогу, – упрямо заявила я.
– Нет, Эллен. Ты себя просто со стороны не видишь. Ты слишком сейчас потрясена случившимся и слаба. Не удержишься на мне или простудишься опять. Да и я устал. Весь день в полете, искал тебя повсюду.
Генрих вдруг снял куртку, и я увидела пятно крови на его рукаве.
– Ты ранен?!
– Это царапина… – Он закатал рукав и показал неглубокий порез. – Заживет. Но сегодня нам лучше не рисковать.
Я кивнула.
– Спасибо, Генрих.
Король поднял на меня взгляд карих глаз. В них горела радость, а пробивающийся сквозь листву солнечный свет добавлял золотистых искорок в его обычно темные глаза. И борода, и волосы вспыхивали рыжеватым цветом.
– Не за что. И прости, что втянул тебя в это. Я был уверен, что храмовники не осмелятся на нападение после того, что произошло в Эмеральде.
Вместо того, чтобы ядовито заявить: «А я говорила!», я мягко взяла его за руку, помогла ему промыть царапину и наложить листья, которые Генрих сорвал неподалеку. Он пояснил, что они хорошо останавливают кровь и помогают ранам затянуться. Затем мы тронулись в путь.
Глава 41
Мы пошли вглубь леса, подыскивая хвойные деревья. Король планировал наломать нам для сна лапника и устроить удобный ночлег. Но вскоре заметили едва видимую тропу, переглянулись и пошли по ней. Иногда казалось, что тропы вовсе нет. Но король показывал мне на небольшие приметы того, что здесь все-таки часто ходят. Сломанные веточки, зарубки, прореженные заросли травы, едва уловимые следы, которых я бы и не заметила. Вскоре мы пришли к прекрасному месту: небольшая заводь, речка и переброшенное через нее бревно – своеобразный мостик.
– Здесь кто-то живет… совсем близко, – прошептал король.
Мы перебрались через речку и пошли дальше по тропинке. Тут она уже становилась более явной.
– Вода, – пояснил Генрих. – За водой ходят чаще.
– Где ты научился так хорошо ориентироваться в лесу? – не выдержала я. – И травы знаешь?
– Люблю охотиться. Любил. В мирное время. В лесу надо уметь разговаривать на языке леса. И уметь помочь себе или другу, если что-то случилось, – объяснил король.
– Кстати, а как ты меня нашел? – спросила я, опираясь на его руку, чтобы перейти через яму. – Понимаю, что сверху увидел, но…
– Вот так. – Король перешагнул вслед за мной, достал из кармана куртки круглую коробочку с изображением девушки и открыл ее.
Стрелка прокрутилась по кругу компаса, а потом указала на меня.
– Компас маэстро Фермина… – прошептала я.
– Да. Настроенный на тебя. Я попросил маэстро Фермина сделать такой после того, как он подарил тебе тот, другой.
– То есть… если бы я сбежала…
– Я бы нашел тебя, да. – Генрих отвел взгляд. – Но он спас тебя, Эллен. Не злись, пожалуйста.
– Я не злюсь, – глухо отозвалась я.
На самом деле я должна была быть благодарной Генриху за столь блестящую идею. Но было все равно немного больно. Свободы у меня не было. Выбора тоже. Я просто аккуратно играю, как по нотам, приготовленную для меня партию. И сойти с этого пути уже не могу. И не смею.
А вскоре показалась небольшая избушка, скромная, покрытая мхом, но не развалившаяся. Генрих постучал, осторожно зашел. Я за ним.
Домик был пуст, но тут явно кто-то жил. Повсюду висели сушеные травы, грибы, на полках стояли глиняные кувшины, туески. Очаг был черен от частого использования, но сам по себе домик был чист.
– Травницы, – пояснил король. – Иногда они уходят далеко, на несколько дней, если им нужно собрать травы или продать их. Мы переночуем здесь.
– Как-то неудобно вторгаться в чужое жилье, – поежилась я.
– Неудобно спать на земле в лесу, – отрезал король.
Его голос снова стал резким. Я уже начала подмечать, что в минуты опасности или при попытке найти со мной общий язык Генрих стал смягчать тон и даже иногда показывать свои эмоции. Но когда опасность проходила или отпадала необходимость, он снова отстранялся и начинал командовать. Меня это злило, но сейчас не было настроения ссориться. Скорее, хотелось упасть и уснуть.
Я посмотрела на скромную лежанку, покрытую одеялами и шкурами.
– Ложись, – проследил за моим взглядом король. – Я принесу дров.
– А ты? – спросила я.
– Я о себе позабочусь.
Сил больше не оставалось ни на что. Я легла на лежанку, бессонная ночь и потрясения последних часов навалились на меня, и сон пришел быстро.
Я проснулась, когда было темно. В очаге еще тлел огонь. Я осторожно встала, подошла и подложила дров. Генрих спал, сидя в старом плетеном кресле возле огня. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, открывая красивые руки с крепкими пальцами и дорожками выпуклых вен. Я долго изучала его кисти, на них красиво ложились всполохи огня и тени. Хотелось спать и в то же время хотелось услышать голос Генриха. Разбудить его, потому что спящий король был слишком похож на статую. Прекрасную, но застывшую навеки.
Усилием воли я вернулась на постель травницы и вскоре снова забылась сном.
Когда стало светлеть, я встала. Генриха не было в домике, но огонь весело пылал в очаге. Выйдя на крыльцо, я огляделась, но нигде не увидела короля. Повернула за домик, обнаружила аптекарский огород с травами. Над цветущими кустиками летали бабочки.
Плеск воды подсказал мне, что Генрих купается. Я решила не ходить в сторону заводи, чтобы не спугнуть его. А сама стала изучать разнообразие трав и кустарников, которые росли вокруг. На многих висели сочные ягоды, но я благоразумно не рисковала их есть: травницы часто выращивают ядовитые растения, у которых много целебных свойств, но и много губительных качеств.
А за кустами с гроздьями алых ягод я обнаружила совершенно невероятную полянку с осокой ярко-оранжевого цвета. Некоторое время я просто смотрела на нее, не веря глазам. Никогда не видела такой травы. У нас в Альбионе такой растительности не было, но деревья с ярко-синими листьями, считалось, приносят удачу.
На тонких оранжевых листочках сверкали капельки утренней росы. Я была босиком, потому что обувь после вчерашнего загрубела, и ее еще нужно было чистить и попытаться размять. Приподняв юбку до колена, я дотронулась носочком до осоки. А потом наступила в нее. Прохлада росы и мягкость травы ласкали стопы. Колоски доставали выше колен и щекотали ноги. Я покружилась на полянке и засмеялась. Как хорошо, что вчерашний день остался позади! На запястьях от хватки мужчин остались синяки, но я цела, жива, здорова.
Легкое хрюканье и повизгивание привлекли мое внимание. Из кустов выкатился маленький кабанчик, совсем еще малыш, и доверчиво пошел ко мне. Я присела в траву и протянула руку к малышу.
– Эллен! Нет!
Я повернула голову: ко мне бежал Генрих. Король был раздет до пояса, волосы мокрые, а рука тянулась к кинжалу. Я хотела сказать ему, что поросенок ничего мне не сделает, но в этот момент раздался громкий визг, и из дальних кустов показался мощный кабан. Он помчался на меня. Я лишь успела вскочить, но Генрих не дал ему ко мне приблизиться.
Король молниеносно перерезал дорогу ко мне, навалился на животное всем телом, заставляя остановиться, и вонзил кинжал ему в сердце. Это все произошло так быстро, что я даже не успела ни вскрикнуть, ни отреагировать. Маленький кабанчик, испуганно вереща, убежал в кусты.