– Да, это мой дом, подумала я!
Бабушку с дедушкой я полюбила всем сердцем, в Мирте вообще души не чаяла и даже с вредным архимагом последнее время стала находить общий язык. Он теперь к неудовольствию Греся говорил, что у него два лучших ученика, и гордо взирал на нас, двух баранов, которые последнее время только и того, что не бежали бодаться.
Гресь ходил злой как черт и уже все домочадцы стали шарахаться от этой тени былого веселого королевича. Его плохое настроение пере далось и всем домочадцам, не исключением был и мой рыжий обормотина Данька. Но произошло кое-что, что очень подняло этому пушистому королевскому советнику настроение.
Накануне, давеча я наконец то добралась до словарика переводчика и уразумела, что «Лилонгве» на древнеэльфийском – это «бабочка». Я стала перебирать всех знакомых незамужних эльфиек, которые принадлежали к этому древнему роду царства Эльфов семи дорог. И чуть не подпрыгнула от удивления. Все так просто: Валери, красавица Валери с ярко-синими глазами и темными как смоль волосами, в длинных обтягивающих ее икры штанишках скачет рядом с ним на лошади. Вот Валери сладко облизывает ложку от мороженого и нежно смотрит на полуоткрытые губы этой «девчонки в юбке», Валери мягко касается своей пышной грудью его предплечья и что-то шепчет на ушко, полуприкрыв веки. Не помогала даже подпорченная репутация этой синеглазки, мужчины, включая и моего Греся, чуть ли головы не теряли в присутствии этого большеглазого недоразумения.
– Стоп, она же его кузина!
Бегом сбегав за сонным Даниилом, тихо похрапывающим в кресле своего господина, как он называл этого подлого команча, я растормошила его и стала просить:
– Даня, помоги, без тебя не справлюсь!
– Ну что случилось, моя королева? – сказала самая светлая голова эльфийского королевства, зевая и показывая свое нежно-розовое небо.
– Даня, эльфы могут жениться на своих кузинах?
Он еще раз рассеянно зевнул, обвел меня сонным взглядом и сказал:
– Ну стоило будить из-за такой чепухи? Да могут, так уж сложилось, что у них все равно разные генотипы и рецессивные гены в гомозиготное состояние не перейдут, а значит дети будут здоровы и все будут счастливы.
Я тут же стала рюмсать и завывать:
– У них будут дети! У них будут дети! – причитала и горько повторяла я, громко высморкалась в вышитый носовой платочек, который откуда то достал Даниил и увидев на нем серебристые вензеля эльфийского королевича Г и В – Гресь Виспаниель, залилась новым потоком соленой влаги.
Даниил бедный открыл пошире глаза, они стали круглые как горлышка плошек в которые Мельхиора наливала молоко и стал лихорадочно соображать:
– Похоже эта необычная девчонка с красивыми изумрудными глазками по уши влюбилась в его господина. Это же классно! – подумал рыжий обормотина. – Скоро по дому будут бегать маленькие бесята, таскать меня за хвоста и считать своей персональной мягкой игрушкой. А эта влюбленная парочка сделает счастливыми всех окружающих. Может и мне приличную волшебную кошечку найдут, а то уже надоело заглядываться на этих дворовых попрошаек, с которыми то и поговорить не о чем, – и рыжик довольно урча себе под нос, пошел на кухню, выпить молока за здоровье молодых.
– У, предатель! – сказала я и запустила ему вслед маленькую подушку. И снова залилась горькими слезами.
Глава 17
Как всегда, во второй половине дня наша библиотека превратилась в поле, где происходили жестокие сражения между мной и могущественным архимагом Гелиптусом. Архимаг хоть и имел около восьмидесяти лет от роду, но был еще тот петушок. В своем ремесле, владении боем на волшебных скринсах, так он называл могущественные эльфические артефакты, которые всегда в нужный момент возникали из – под его широкого плаща, он был неотразим. Великий маг прекрасно владел прямым и обратным телекинезом и однажды даже телекинезировал, переместил склянку со свежим молоком от находящейся в полтора километрах доярки, которая наверное только что приготовила ее, чтобы попотчевать своих малолетних шкодников-детишек. Вместе с фразой:
– Молоко из под коровы, и зубки мои как новы! – он осушил белоснежный напиток со вкусной пенкой и даже стал прицокивать и говорить, что наш эльфический натурпродукт, с которым мы должны выйти на мировой рынок, это не наши цветочные маги, которые в человеческом мире врачуют и благословляют людские души, а именно этот наполненный кальцием и другими важными микроэлементами продукт жизнедеятельности наших взращенных в любви и внимании коров молочной породы.
Но сегодня архимаг был не в настроении, а когда это было так, то это означало, что моя победа, если и достанется мне в наших магически-эпических сражениях, то обязательно за нее придется заплатить очень великую цену.
– Хоть бы ресницы не попалил, – еще раз подумала я и мысленно обратилась к своей хорошей генетике, благодаря которой эти черные опахала выросли такие же длинные, как у нашей коровы Зорьки, которая каждый день давала до 10 литров превосходного натурпродукта, на базе которого Мельхиора упражнялась в выпекании кексов, бисквитов и другой, требующей молочной основы прекрасной вздобы, которая поглощалась обитателями замка в считанные часы.
– Да, – подумала я. День будет тяжелым! – и позволила себе вздохнуть.
О чем сразу же пожалела.
– На поле боя не вздыхают, солдат! – сказал архимаг.
– Оружие обнажено, бой начат! – и достав магическую трифолию один из самых главных артефактов нашего королевства, стал целиться в мой биощит, который я все же в последний момент успела установить. Щит отбил первый, второй, третий заряд трифоли и вдруг стал пищать…Это значило, что силы не равны и еще минута и он исчезнет, а после этого мое биополе превратится в решето, из него можно будет выбивать главные энергетические ядра и завтра, после долгого сна, я буду чувствовать себя маленькой зеленой лягушкой, которой не сила даже допрыгать до соседнего водоема или, например, на завтрак в нашу жизнерадостную столовую.
Но я хорошо приготовилась, и вчера целый день рылась в нашей, видав шей лучшие времена библиотеке, и нашла пункт про эразмус – волшебную пыль, благодаря которой объект может становиться невидимкой и совершать свои действия незаметно от недруга. Говорилось о том, что волшебная пыль – это пыльца самого редкого цветочка в наших эльфических королевствах, а именно – цветика-семицветика. Я полдня провела обследуя весь сад возле нашего замка и нашла только один вид неизвестной мне фиалки, у которой все лепесточки – о диво ботаники, были разного цвета: фиолетовый, сиреневый, розовый, красный, желтый, синий, коричневый. Цветочек волшебной фиалки, как и у всех ее соплеменников был маленький, поэтому я применила свое заклинание цветочной феи и сделала его большим в десятки раз, а потом еще с полдня провела, собирая чудесную пыльцу в полотняный мешочек. При чем к моей несказанной радости эффект пыльцы был велик и могуч, пока я собирала пыльцу вся моя правая рука была обсыпана ею и я еще три часа увещевала домочадцев, всех, кто встретился со мной в тот день, что я не однорука и это все всего лишь магия, которая поможет мне хоть раз победить зловредного архимага Гелиптуса.
Я быстро совершила прыжок через голову, преодолев при этом огромное мягкое кресло, и забарикадировавшись за ним достала волшебный мешочек и обсыпала себя волшебной пылью биологического происхождения. Эразмус не подвел и уже через три минуты, за которые в меня было выпущено порядка десятка зарядов трифоли, благо спасло это не простое, а намагиканенное мною кресло. Этот предмет мягкой мебели, который хоть и состоял из парчи и набивного материала был окутано моим волшебным плащом, в котором я уже выиграла одно сражение у Гелиптуса и который состоял из не подвластного сожжению, пуленепробиваемого для всех артефактов подвластных стихии огня, как например и трифоля, самого настоящего не сгораемого материала.
Просто архимаг запрещал в каждом новом сражении пользоваться давшим победу в предыдущих боях снаряжением, поэтому я и схитрила.
Как бы невзначай накинула, помогший одержать победу, плащ в беспо рядке на быльце кресла, а сама сделала его стратегическим пунктом, благодаря которому я буду под защитой пока не подействует волшебная пыль эразмуса.
Я поняла, что эразмус подействовал и смогла встать из-за кресла, но вот проблемка я стала не только невидимой, но и подвластной левитации особой. Я несколько минут полетала под потолком и сверху еще лучше рассмотрела поле боя, увидела, что Гелиптус понял свою ошибку и быстро бросил трифолю, которая представляла серебрянную мистраль – длинный загнутый на одном конце рожок из которого вылетали огненные заряды. Кресло в тех местах, где на нем не лежал волшебный плащ было уже пропалено, но прыти Гелиптусу было не занимать, он прищурив глаза стал бросать мелкие огненные спикулы, которые вылета ли из его глаз. Я удивилась, потому что раньше этого не видела. Теперь я поняла какой стихией в совершенстве овладел великий архимаг конечно же стихия огня. Он повел рукой зажег огромный огненный флаер и наверное очень сильно рассердившись, бросил его за кресло, в итоге там уже был пропален старый дубовый паркет. Я опять поморщилась, думая о том как будет стенать наша седовласая экономка Оливия, когда увидит что мы тут натворили, и еще раз подумала не о ее причитаниях, а о уроке бережливости, который та начнет преподавать, выплевывая слова за сегодняшним ужином.
Я еще некоторое время полевитировала, наслаждаясь чувством невесомости и невидимости, а потом стала ткать бифоркационную сетку, сетку которая свяжет энергетическое поле архимага с биологическим и обездвижит его, если я правильно ее накину. В это время маг понял что что то не так и стал передвигаться в сторону огромного дивана, должно быть думаючи, что я каким то чудом оказалась за ним. Я весело рассмеялась веселым звоночком и вынырнув позади спины мага, накинула бифоркационную сетку и особое внимание оказала его ручкам и ножкам, которые я еще несколько раз перевила нитками волшебного тутового шелкопряда, которыми я уже давно запаслась в надежде победить архимага. Эти нитки были неподвластны времени, им нестрашны были не энергетические параболы, ни огромные фаерболы, ни даже старые зубы архимага.