Они, обнажив в хищном оскале огромные зубы, застыли в предвкушении смакования своих жертв, то есть моих милых и горячо любимых цветочных эльфов, которые, я лихорадочно размышляла и осознавала, буквально через несколько минут будут превращены усилиями этих ящеромонстров в кровавое месиво или же пережаренную дичь.
Тупые, оскалившиеся морды звероящеров не выдавали никаких тонких чувств, не было в них ничего разумного и осознанного. Только торжество хищника, пускающего слюни в предвкушении нового вкусного блюда.
Отсутствие разумных мыслей читалось во всем: в их распластавшихся длинных хвостах, которыми некоторые из них уже приноравливались ударить по бойницам нашего замка, и даже в их прищуренных полузакрытых веками глазах. Со стороны казалось, что эти огромные рептилии решили попринимать солнечные ванны на этой лужайке, чтобы быстрее побежала кровь и усилился метаболизм, но только огромные обнажившиеся клыки в передних рядах этих монстров, да небольшие огненные струйки, вылетающие из ихних ноздрей, говорили о том, что эти хищники застыли не просто так. И хотя в их позах, оскалах и даже повороте голов читалась немая угроза, но все, все говорило или даже кричало о неразумности этих тварей. И каждый опытный дрессировщик все же мог уложить их на обе лопатки. Именно поэтому мои эмоции зашкаливали, ведь я лихорадочно размышляла:
– Какое магическое заклинание применить, чтобы устранить этих ящеромонстров?
Я отключила сознание, преобразовалась и поднялась бабочкой в небо, и стала быстро, но громко и внятно проговаривать слова того заклинания, которое мы давече нашли с Миртушей и которое я учила всю ночь.
Звероящеры как завороженные слушали выводимые мною магические эльфические рулады и внешне становились более спокойными.
Найденное мной и Миртом заклинание было очень древним магическим сказанием, которое использовали древние эльфийцы для того, чтобы приручить своего магического дракона и стать его господином. Нет, я ни в коей мере не хотела стать хозяйкой этой огромной стаи ящеромонстров, я просто хотела успокоить эти огромные зубастые туши, которые в скором времени будут стрелять по мне и моим эльфическим сородичам огненными потоками. Я хотела превратить этих зеленых ужастиков в милых дракошек, которые будут повиноваться моим указаниям и естественно будут нейтрализованы в предстоящем сражении с дэвами.
За сотней этих выстроившихся и застывших в разных хищных позах огромных бурозеленых громадин, застыл лагерь смрадных дэвов. Их черные шелковые палатки и темные знамена, рвались на ветру и казалось, что эти флаги странными черными птицами пытались подняться в небо. Огромное пространство возле главной палатки было испещрено какими то неизвестными знаками:
– Это дэвовские маги усиленно малюют темные руны из пепла кадисского дуба, – решила я, понимая, что сейчас наша магия окажется бессильной. – Да, пепел кадисского дуба – это самое сильное магическое средство, растительного происхождения, дерево из которого его делают можно найти только в пределах Радужного леса, который был еще три месяца назад захвачен, черными дэвами, – мрачно подытожила я и постаралась сосредоточиться.
– Да именно так и будет, – подумала я и еще раз оглядела поле.
Некоторые ящеры полузакрыли глаза и опустили свои головы на лапы, большинство сомкнули свои пасти и уже не истекали слюнями, некоторые просто тупо глазели на эльфийцев, но не чувствовалась в них прежняя угроза и накал. Мне бы радоваться да петь, но я сознавала, что нельзя, еще не время, все не может быть так просто.
В книге Валифенских заклинаний я вычитала, что это магизаклинание погружает дикого дракона в волшебный сон, в процессе которого маг, который должен превратиться в хозяина и лучшего друга этого существа, занимается ткацтвом магиканосферы, которая соединяет биополе дракона и хозяина, благодаря чему оба позднее понимают и чувствуют друг друга с полуслова, с полувзгляда. Я с надеждой глянула на Греся, который с помощью собственных способностей лучшего магикана вели кого Гелиптуса и с помощью привлечения лучших волшебников трех эльфических королевств начал усиленно ткать магиканосферу. Дело было очень сложное и очень энергозатратное, я попробовала помочь хоть чуть-чуть, но у меня тут же из носа упала капелька крови, затем вторая и я поняла, что нужно прислушаться к доводам разума и оставить это дело для лучших магиканских мужей. Когда огромное полотно магиканосферы было наполовину соткано и уже покрыло тричетвертых голов звероящеров превратив их в сонных сомнамбул, повинующихся громким ко мандам, которые отдавал Гресь. Да, действительно, когда дело уже было почти сделано и победа стала маленьким заревом загораться на нашем небосклоне, именно тогда подлые дэвы сделали следующий шаг.
Огромная черная фигура с мертвеннобледным лицом и большими провалами вместо глаз пролетела через треть поля и уселась на шею одного из ящеров, голова которого еще не была покрыта магиканосферою. Дэв, в котором я узнала хищный оскал мясистых губ УрбанСартра, стал что-то нашептывать в ухо этому дракону и его темное черное варево через его ухо стало проникать в оболочку звероящера. Несколько секунд и темное варево поглотило дракона и превратило его в монстра, который пролетел через треть поля и огненным облаком, выпускающим клубы жара, напал на Греся.
За доли секунды я сообразила, что к чему и маленькой бабочкой, про летев над головами своих соратников, огромным водяным каскадом остановила эту огненную лавину.
– Гресь, Гресь, что с Гресем? – лихорадочно думала я, когда пришла в сознание. Гресь был жив только часть его плаща и треть рукава предплечья сгорели и были обуглены. Да, небольшие красные ожоги на коже, говорили о том что королевичу все же досталось жару в пылу битвы.
– Ух, успела! – подумала я теряя сознание. Пришла я в себя через несколько минут и поняла, что мои опасения не прошли даром. Дэвы ринулись в атаку и уже значительная часть вытканной волшебниками-магами-эльфами магиканосферы горела, как какая то тоненькая паутинка благодаря клубам огня, которые в разные стороны разбрасывали оседланные дэвами звероящеры, которые превратились в настоящих монстров.
Звероящеры, которые еще несколько минут назад повиновались окрикам
Греся благодаря вытканной ним магиканосфере, теперь же превратились в бездушных, но руководимых смрадными дэвами монстров. Они с обезумевшими глазами носились из одного конца поля в другое и только благодаря усилиям лучших мужей королевства их огненные потоки своевременно гасились водяными водопадами и пока что не причинили вреда ни одному из эльфов. Но я видела, что силы не равны, ведь звероящеры руководимые дэвами, представляли реальную угрозу. Их огромные туши могли не только превратить моих эльфов в пережаренную дичь, но и руководимые обезумевшими дэвами, они могли просто и быстро искоренить все живое на этих землях, включая не только чистых и светлых эльфов, но и все цветущие сады, поля, парки, леса, озера.
Нам нужна была помощь, которую я понимала нам ждать неоткуда.
Я уже мысленно прощалась со своими родными и близкими и старалась последний раз поймать взгляд моих самых любимых глаз на свете, глаз моего Греся. Но Гресь был увлечен борьбой с двумя обезумевшими ящерами, он был зажат в одном углу этими двумя тушами и я с ужасом смотрела на это, потому что понимала, что через несколько секунд Гресь будет сожжен заживо. Я крикнула:
– Нет! – и ринулась вперед, преобразуясь из последних сил в водяной каскад. Я успела пролететь через пол поля и погасить огненный водопад рассерженной зеленой туши. Гресь поднял очи, и долго – долго смотрел мне в глаза и опять, теряя сознание в оковах его рук, я услышала:
– Лясинь! – и не потеряв сознание огромным усилием воли я ощутила только несколько капелек крови, упавших на наши сцепленные в объятиях руки.
Мне хотелось крикнуть:
– Я люблю тебя, я люблю, я не смогу жить без тебя! Борись, борись мое сокровище до конца, борись! Ты должен жить, должен! Солнце не будет светить для меня, заря так и не окрасит утро, ночью так и не появятся звезды, если тебя, лапонька, не будет! – но я только смотрела на любимый овал лица и молча, попеременно глотая слезы, причитала:
– Я не смогу без тебя жить, не смогу!
На другом конце поля запахло жаренным очень существенно. Несколько эльфов уже горели и другие их сородичи пытались унять огонь.
Охваченные огнем тела эльфов, истошно кричали, ведь муки их были ужасающие, они мгновенно привлекли внимание Греся, который бросив меня ринулся к этим несчастным. Я вспомнив про свои эльфически целительские способности постаралась преодолеть это расстояние и прийти на помощь своим сородичам, но увидела Миртушу, который уже врачевал ожоговые раны своих подданных.
Я поняла, что главной движущей силой в нашем сражении есть дэвы, это они руководят этими тупыми безмозглыми звероящерами. Я подняла руку вверх, призывая к вниманию, это был наш пусковой знак, который сигнализировал, что лучшие магикане наших трех эльфических королевств должны задействовать свои волшебные силы. Вчера ночью мы успели активизировать магический базис, попав в который каждый дэв моментально превращался в горстку пепла.
– Но если бы не кадисский дуб и его пепел, он скорее всего нарушит эти наши планы, – мрачно думала я. – Что делать? Эти темные руны на том конце поля, выведенные пеплом кадисского дуба, отвергали всю нашу белую магию и делали дэвов неприкосновенными.
Я мигом, не думая перелетела через поле и решила преобразовать пепел кадисского дуба в его зеленые росточки. Мигом сформулировала заклинание и использовав припасенные запасы волшебной пыльцы, я за каких то несколько минут темные руны из кадисского дуба преобразовала в мелкую зеленую поросль, молодняк этого дерева-гиганта.
Это была маленькая, но победа. И я уже хотела переместиться на тот конец поля, когда двое дэвов, охватив меня черным магическим кольцом, стали испускать свое черное варево, пытаясь с помощью него залезть мне в душевное нутро. Они приговаривали: