– Приглядись к полевым цветочным эльфам, возможно один из них станет твоим мужем. Приглядись, Солнышко, слушай, что тебе говорит твое сердце.
Во время очередной веселой игры в прятки я, увлекаемая Виком – Васильком, позволила сопроводить себя в темный чулан. Что тут началось? Парня будто подменили. Откинув прядь волос со лба движением заправского франта, он прижал меня к стене и иступленно стал целовать грудь, шею, черча дорожку из влажных поцелуев к правому ушку. Я, не успев и глазом моргнуть, оказалась в крепких объятиях, а Вик впился поцелуем змея-искусителя в мои губы. Мне сначала было интересно, с любопытством юного энтомолога-сорванца, я пыталась понять: какие эмоции во мне вызывают его влажные губы и настойчивый язык. Я поняла, что их страстные движения не находят отклика в моем сердце, и уже была готова быстрым движением под дых вывести парня из равновесия, но тут внезапно открылась дверь. В проеме стоял мужественный как греческая статуя Гресь, вот только черты его лица еще больше заострились, а глаза стали напоминать безжизненную пустыню, покрытую арктическими льдами. Он перевел взгляд с моих истерзанных, алых губ на ухмыляющегося Вика и сказал:
– Господа, простите, я думал это крысы упражняются поедая королевские запасы, а это мои придворные упражняются в искусстве любовных утех.
Продолжайте, господа! Не буду вам мешать. А потом посмотрел на меня так, что мне захотелось стать маленькой мурашечкой, раздавленной одним из его сапог для конной езды. И ушел!
Я дала Вику звонкую пощечину и предупредила, что если это повторится, то ноги его больше не будет в этом доме. Но он был похож на кота, вылакавшего плошку вкусных сливок, и мне показалось, что ни капельки не огорчился, а даже вроде птички, почистившей перышки и готовящейся к новому полету, похоже стал обдумывать дальнейшие действия профессионального соблазнителя юных эльфийских принцесс.
А ночами мне опять снился он. Я целовала его глаза, губы, тонула в ому те его нежных рук, прокладывала дорожку из поцелуев по его голому тор су, дальше фантазия не подсказывала мне что еще можно сделать с любимым человеком. Не было у меня любовного опыта ни в человеческом мире, ни в этом – эльфийском. Все мои знания ограничивались игрой в бутылочку с сопливыми подростками-мальчишками из нашего двора. И поверьте мне: это были не лучшие воспоминания, которые я принесла из мира людей в этой мир света, чистоты и гармонии чувств.
Заканчивался этот сон всегда очень страшно. Я шла навстречу холодному горному ветру, который пробирал до последнего клочка души, и все дальше и дальше меня уносило от твердыни моей любви, от моих пре красных сизых туманов и озер с поволокой. Мои тонкие чешуйчатые крылышки рвали порывы этого воздушного зверя и меня уносило все дальше и дальше от моей Лапоньки, моего любимого, моего Греся. Я про сыпалась вся в слезах и еще с полчаса приходила в себя, пытаясь отогнать страшные моменты этих ночных сновидений.
Проснувшись, я еще немного полежала, а потом быстро спрыгнула с кровати. Сегодня должен был быть небольшой бал-карнавал, на который пригласили всю разномастную молодежь из нашего замка и близлежащих. Полдня я провалялась на софе читая любимую книжку, полдня запускала воздушного змея с Миртушей, а сейчас довершала свой макияж и надевала карнавальный костюм.
Местные эльфы и эльфини спрятали свои прекрасные глаза за разнообразными яркими масками. Была тут и дама червей, и Ромео с Джульетой, и мастерски разукрашенные клоуны и не унывающие сороконожки.
Все пили пунш, смеялись, флиртовали, танцевали и просто прекрасно проводили время. К тому же было заявлено, что после полуночи придет известная во всех эльфических королевствах гадалка, а именно Фиона, которая за небольшую, но вполне приемлемую плату погадает всем желающим.
Молодые девчонки, впопыхах стащив маски и, поправив перед зеркалом макияж, мигом бежали на прием к провидице Фионе. Некоторые из них выходили только через 15–20 минут зареванные и заплаканные, в расстроенных чувствах. Некоторые же счастливо выбегали и радостно смеялись, говоря, что их счастье – не за горами. Такая двойственность конечно же удивляла, хотя я прекрасно понимала, что судьбы у нас у всех разные.
Но все же я не особо спешила, потому что не верила я этим предвидениям и не особо хотела получить толику неправды, которая бы не давала мне счастья глубоко спать несколько последующих месяцев.
Последняя девчонка в маске фламинго выбежала из залы, где располагалась гадалка и только мигом, пока девчонка надевала маску, я смогла оценить усилия нашей прорицательницы. Глаза девчонки были до такой степени зареванные, что уже даже опухли. Я стала на распутье и уже решила никуда не идти и поворачиваясь в сторону выхода из этой комнаты, я услышал голос:
– Чего ж красавица стоишь и не заходишь? Аль кишка тонка? Аль все в жизни уж сложилось? – сказала женщина лет шестидесяти с хвостиком, которая своими жгучими черными бровями и темно-карими, чернющими глазами напоминала красивую, но уже в возрасте испанскую танцовщицу фламенко.
Хотя было в ней что-то жуткое, надо было только присмотреться. Прищуренный оскал глаз, словно выбирающих себе жертву и слова, которые она бросала, как будто старалась задеть, сделать тебе больно.
Но не успела я присесть в огромное мягкое кресло напротив нее, как старуха стала истошно смеяться и большим указательным пальцем с винно-красным камнем, она указала мне на дверь.
– Вон, вон отсюда мерзавка! Вон! Не видать тебе твоего сероглазого принца! Ветер разлучил вас в прошлый раз – ветер разлучит и в этот! громко кричала она и стала хохотать как безумная.
Я выбежала вся в слезах и еще несколько часов провела не на бале розовощекая и танцующая, а в своей кровати, накрывшись одеялом с головой и рыдающая навзрыд. Ведь понимала, что даже эта ведьма уверена в том, что мне никогда не быть с моим сероглазым счастьем.
Глава 8
Несмотря на мое происхождение, и как говорил Миртуша, врожденные задатки, многие вещи мне приходилось изучать с азов. И моя будущая инициация, предполагала овладение четырьмя стихиями: Земля, Огонь, Вода и Ветер. И все сходились во мнение, что если первыми тремя стихиями я обязательно овладею, если приложу свои неимоверные усилия, то четвертой стихией, стихией Ветра, к сожалению, не дано овладеть эльфам из моего королевского рода – эльфам – бабочкам. Но я не унывала и верила, что терпение и труд все перетрут, но если не перетрут, то хотя бы найдут новое решение этому природному явлению, которое возникает в результате разности атмосферного давления.
Специально для обучения стихии Земли из самого дальнего уголка
Цветочного королевства приехала не кто нибудь, а единственная оставшаяся в живых и пережившая мирской отсчет второго тысячелетие, настоящая фея Розалинда Акведук. Фея, славилась своей способностью оживлять самые малоплодородные сухие как пустыня, участки земли, которые после ее волшебного вмешательства, превращались в уютные цветочные поляны. Они удивляли не только изумрудной зеленью, но были раскрашены и яркими генеративными органами растений, то бишь цветочками и их соцветиями. Я очень боялась встречи с ней, потому что узнала, что Розалинда может читать мысли цветочных эльфов и несомненно и эльфов – бабочек, к которым с недавнего времени я относилась.
Розалинда приезжала сегодня ближе к двум часам пополудни. Я почему то нервничала, при чем с каждой минутой все больше и больше, и, чтобы как то занять себя, решила нарвать для первой и единственной цветочной феи королевства красивый букет, который обязательно подарю ей при знакомстве. Недолго думая я взяла садовые ножницы и почти полностью обкорнала куст гортензий оранжевого цвета, добавила несколько ярко-красных гербер, а потом, для красоты композиции вставила в букет веточек пять близ растущего декоративного папоротника. Я поставила букет в огромную фарфоровую вазу, предварительно добавив в его воду несколько ложечек сахара, чтобы цветам было чем питаться в ожидании поднесения своей будущей госпоже.
Внезапно во двор королевского особняка въехала карета, она была очень перегруженная, шасси почти достигали земли, потому что сзади кареты было штук с шесть больших чемоданов и каких-то старинных замысловатых сундуков. Дверцы кареты мигом открылись, должно быть новоприбывшим очень хотелось ступить на землю, и я увидела худенькую как тростинка пожилую леди, возраст которой было тяжело определить, но я полагала, где то далеко за семьдесят. Дама была в широкополой шляпе коричневого цвета, на которой гордо развивалась ярко желтая лента, которую могла себе позволить только очень молодая леди, в остальном же ее дорожный костюм отвечал всем требованиям этике та, длинная закрытая юбка плиссе и короткий сюртук такого же коричневого цвета как и шляпа. Дама строго оглядела встречающих ее людей, это было несколько человек из челяди, да Мирт и я. И остановила свой взор более детально на мне, изучая как какой то диковинный объект. Я сразу же не понимая почему стушевалась и опустила глаза, но потом взяла себя в руки, да и Миртуша помог, он бросился на шею этой даме преклонного возраста и стал кричать к моему огромному удивлению:
– Бабуля, бабуля приехала!
Я стояла в некотором замешательстве от этой информации, а позже взяла себя в руки и сказала:
– Рада Вас видеть миссис Розалинда Акведук в на наших землях!
– Называйте меня мисс. Я не была замужем! – после этих слов я внимательно посмотрела на Миртушу. На что мой проказник ответил:
– Госпожа Розалинда позволила мне называть себя бабушкой, потому что в прошлом семестре я был ее самым лучшим учеником, – и он солнечно улыбнулся цветочной фее, а та с нескрываемым удовольствием поцеловала его сначала в макушку, а потом в подставленную щеку и я увидела как улыбается сеточка мелких морщин на ее худеньком, как будто высушенном годами личике.
За госпожой Пергаментный лист, как я мигом про себя окрестила цветочную фею, тут же из кареты выскочила еще одна леди преклонного возраста, но намного более габаритная и должно быть лет на десять моложе. Она была в пенсне, которое каждых три минуты зачем то постоянно поправляла. Ее тело дородной матроны было одето в ярко-сиреневое платье, которое удивительным обра