Чтобы ответить на первый вопрос, мы как минимум можем ознакомиться с первоначальными предостережениями и более поздними сообщениями в средствах массовой информации, в которых более или менее точно описывалась деятельность нацистов по ликвидации евреев.
В самом начале войны появились свидетельства того, что достаточно часто заявляемые планы Гитлера по избавлению Европы от евреев могут материализоваться в виде геноцида. Свидетели насилия из числа евреев и еврейские организации были одними из первых, кто предупредил мировую общественность о немецких планах уничтожения евреев задолго до того, как «окончательное решение еврейского вопроса» было официально принято.
«Нам придется столкнуться с тем фактом, что при новом режиме в Германии два миллиона евреев будут уничтожены», – предупреждал Ричард Лихтхайм, глава женевского отделения «Еврейского агентства для Палестины» в октябре 1939 года в письме, адресованном в лондонскую штаб-квартиру этого агентства{291}.
Еще в 1941 году десятки международных газет сообщали о жестокой тактике нацистов, применявшейся против евреев по всей Европе, а также об их крупномасштабных операциях по уничтожению евреев. Самые первые сообщения поступали из оккупированной Польши, которая была разделена между Германией и Советским Союзом, что вынудило польское правительство отправиться в изгнание в Лондон. Появилась информация о массовых казнях, которые проводились расстрельными командами, а также об отравлении газом в специальных грузовиках и массовых захоронениях в первом нацистском лагере смерти Хелмно-над-Нерем. В январе 1942 года одному из мужчин по имени Сламек, которого принудительно привлекали к захоронению погибших евреев, удалось бежать и добраться до близлежащего городка Грабов, где он сообщил местному раввину и жителям этого городка о том, свидетелем чего он стал. Позже он добрался до Варшавского гетто, где его история была записана{292}.
Информационное агентство «Би-би-си» впервые сообщило о массовых казнях евреев еще раньше, 2 июня 1942 года, сославшись на доклад Всеобщего еврейского рабочего союза (БУНДа), который был передан Леоном Файнером, активистом подполья в Варшаве, польскому правительству в изгнании в Лондоне месяцем ранее. Содержавшееся в этом докладе утверждение о том, что еврейское население подвергалось «систематическому уничтожению», также было напечатано в статьях изданий «Нью-Йорк Таймс» и «Бостон Глоуб».
Герхарт Ригнер, глава Женевского отделения Всемирного еврейского конгресса, 8 августа 1942 года предупредил официальных лиц в Соединенных Штатах и Великобритании о том, что надежные информаторы в Германии узнали из штаба Гитлера о планах окончательного решения еврейского вопроса:
«ОТ ТРЕХ С ПОЛОВИНОЙ ДО ЧЕТЫРЕХ МИЛЛИОНОВ ПОСЛЕ ДЕПОРТАЦИИ И СОСРЕДОТОЧЕНИЯ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ БЫСТРО УНИЧТОЖЕНЫ, ЧТОБЫ РАЗ И НАВСЕГДА ПОЛНОСТЬЮ РЕШИТЬ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС В ЕВРОПЕ»{293}.
22 июля 1942 года Ричард Лихтхайм написал руководству Иерусалимского представительства «Еврейского агентства для Палестины» письмо, в котором заявил: «Евреи почти в каждой стране на этом измученном континенте живут в постоянном страхе перед депортацией с целью последующего медленного или же быстрого физического уничтожения либо рабского труда в невыносимых условиях, и их мысли сосредоточены только на спасении путем побега – надежда, которая может осуществиться лишь в очень немногих случаях»{294}.
В ноябре 1942 года Ян Карский (Козелевский), эмиссар польского правительства, прибыл в Лондон, чтобы доложить британскому правительству о зверствах немцев в оккупированной Польше. Он дважды пробирался в Варшавское гетто (по-видимому, в результате подкупа) и стал непосредственным свидетелем систематических нацистских убийств. По его оценкам, в то время число убитых евреев в Польше уже превысило один миллион человек.
Первый официальный международный доклад, в котором описывались «лагеря уничтожения», известен как «Нота Рачиньского». Автор этого документа – польский дипломат Эдвард Рачиньский, который в то время являлся министром иностранных дел польского правительства в изгнании[346] в Лондоне. Нота была разослана всем правительствам, подписавшим Декларацию Организации Объединенных Наций.
10 декабря 1942 года «Нота Рачиньского» была опубликована в виде шестнадцатистраничной брошюры под названием «Массовое истребление евреев в оккупированной Германией Польше», которое было напечатано красными буквами на белом картоне обложки. В этой брошюре подробно описывался усиливающийся нацистский геноцид восточноевропейских евреев на территории Польши с подтверждением соответствующих фактов очевидцами, находившимися в немецких концентрационных лагерях.
Через неделю после получения «Ноты Рачиньского» союзные государства, включая Соединенные Штаты, Великобританию, СССР, Югославию, Французский национальный комитет, Польшу, Бельгию, Чехословакию, Грецию, Люксембург, Норвегию и Нидерланды, опубликовали совместную декларацию, в которой прямо говорилось, что власти Германии причастны к массовым убийствам евреев в Восточной Европе.
В документе подчеркивалось, что ответственные за эту «жуткую политику хладнокровного истребления нации не смогут избежать возмездия».
В декларации, в частности, отмечалось: «Со всех оккупированных стран евреев вывозят в ужасающих условиях жестокости в Восточную Европу. В Польше, которая превратилась в главную нацистскую бойню, в гетто, созданных немецкими захватчиками, систематически уничтожают всех евреев, за исключением немногих высококвалифицированных рабочих, необходимых для военной промышленности. Ни о ком из увезенных больше нет никакой информации. Трудоспособных людей медленно доводят до смерти в трудовых лагерях. Немощных оставляют умирать от переохлаждения и голода или умышленно убивают в ходе массовых казней. Число жертв этих кровавых жестоких акций исчисляется многими сотнями тысяч ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей»[347].
Среди многих других газет издание «Нью-Йорк Таймс» также опубликовало эту совместную декларацию, а министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден в тот же день, 17 декабря 1942 года, выступил в Палате общин, зачитав ее вслух. После этого депутаты Палаты общин отдали дань уважения жертвам минутой молчания. В тот вечер Энтони Иден выступил по радио, чтобы довести до всего мира текст этой совместной декларации.
Еврейский парикмахер Альберт Грюнберг, скрывавшийся в парижской квартире и не имевший никаких источников информации, кроме радиоприемника, подключенного к розетке соседской квартиры через специальное отверстие, просверленное в стене, сделал в своем дневнике отдельную запись о докладе Яна Карского.
По словам историка Энн Фридман, Альберт Грюнберг, услышав соответствующую передачу «Би-би-си», записал: «Итоговая смета для евреев не так уж и сложна: они просто должны быть полностью уничтожены, чтобы от них на Земле не осталось и следа! Вот почему их истребление носит систематический характер и проводится тайно». Он предупредил своих сыновей: «Роберт! Роджер! Дети! Помните! Всегда помните! Всю свою жизнь помните о том мученичестве, которому подвергли ваших современников враги вашей расы и вашей нации!»{295}
Эти новости были хорошо известны многим, прежде всего международным политическим деятелям, но слышал ли их среднестатистический голландец? И как бы он воспринял их с чисто прагматической точки зрения? А что еще более важно, так это то, насколько он этому поверил.
Немецкие оккупационные силы жестко контролировали все национальные газеты, которые подвергались строгой цензуре и использовались, по существу, в качестве средства нацистской пропаганды, по большей части антисемитской и расистской, вводящей в заблуждение о «трудовых лагерях». Хотя нам и хотелось бы рассчитывать на то, что большинство населения отвергало эту пропаганду, на самом деле она, искажая реальность, судя по всему, сбивала с толку и дезориентировала многих. Учитывая огромное количество распространяемой дезинформации, как общественность могла понять, каким именно новостям следовало доверять?
Королева Нидерландов Вильгельмина во время выступления из Лондона по «Радио Оранье» 28 ноября 1941 года отметила: «Цивилизованное человечество во всех странах было потрясено ужасающими массовыми убийствами невинных гражданских лиц, совершенными нацизмом на оккупированных территориях». При этом она не стала вдаваться в какие-либо подробности. Наряду с этим она сочла нужным упомянуть, что знает, какое огромное давление испытывает ее народ со стороны оккупантов, а также о том, «как они [оккупанты] безосновательно отправляют вас и ваших близких в рабство и в концентрационные лагеря, как они жестокого преследуют евреев»{296}.
Как отметил эксперт по коммуникациям Йорд Шаап, это был один из трех случаев во время войны, когда голландская королева упомянула в своем радиообращении (в достаточно расплывчатых выражениях) тяжелое положение соотечественников из числа евреев. Первый раз она сделала это 17 октября 1942 года, в разгар депортаций евреев из Вестерборка, затем – 31 декабря 1943 года, когда она отметила, что уничтожение еврейской общины, «к сожалению, практически стало фактом»{297}.
С 1940 по 1945 год королева Вильгельмина тридцать раз выступила на «Радио Оранье», ежевечерней передаче Европейской службы «Би-би-си» на голландском языке, которая для большинства голландцев была единственным источником правительственной информации. Однако она так и не обратилась к своему народу с призывом сделать что-либо для защиты гражданского населения еврейской общины или же для предотвращения такого «уничтожения».