8 октября 1941 г. уполномоченный Центрального казачьего союза в Болгарии, служивший в соборном храме г. Велико-Тырново священник Феодор Иванович Власенков обратился к русским священнослужителям с призывом подавать заявления о желании пастырского служения в России, характеризуя советскую власть как «жидомасонскую». В его сильно политизированном послании говорилось: «Настал тот долгожданный и счастливый день, в который Господу Богу угодно было освободить наших страждущих братьев из-под ненавистного безбожнического коммунистического ига. Украина уже свободна, и доблестные германские войска со своими союзниками победоносно вступили в наши родные казачьи края… Но священнослужителей-то почти там нет. Всем нам памятны зверства большевиков над русским народом. Больше же всех от рук этих извергов — палачей пострадали наши казачьи края, лишившись своих храбрых воинов, Архипастырей и пастырей и почти всей казачьей интеллигенции за то, что казаки сумели честь свою защитить, протестовав активно против насильнической жидомасонской власти. Если Господь Бог нас сохранил… то промыслом Божиим мы теперь снова предназначаемся для нашего дальнейшего пастырского служения нашим исстрадавшимся братьям в освобожденных краях»[299].
Благочинный приходов Русской Православной Церкви за границей в Бельгии протопресвитер Александр Шабашев 6 декабря 1941 г. писал архиепископу Берлинскому и Германскому Серафиму (Ляде): «На всех жидомасонствующих приспешников мне наплевать, среди которых первое место занимает Шаховской [служивший в Берлине архимандрит Иоанн], мать которого происходит от жида, и как бы он ни старался доказать свою непричастность к жидам, этого ему не удастся»[300].
В оккупированной Югославии из церковных деятелей наиболее прогерманскую и антиеврейскую позицию занял редактор-издатель журнала «Церковное обозрение» Е.И. Махараблидзе. Уже в июне 1941 г. он с разрешения отдела пропаганды при командующем немецкими войсками в Сербии возобновил выпуск своего издания, и в июльском номере постарался свести старые счеты с Архиерейским Синодом РПЦЗ, опубликовав статью, написанную «в крайне неуважительном тоне не только к ныне здравствующим иерархам, но и к в Бозе почившим Святейшему Патриарху Варнаве и Блаженнейшему Митрополиту Антонию»[301].
22 июня 1942 г. Е.И. Махараблидзе написал скандальную статью, в которой говорилось: «Прошел год, как поднят меч Правды на самого страшного врага всего человечества — коммунистический интернационал, разносящий по всему миру разъедающий душу человека чумной яд большевизма… Рушится великобританская империя; в судорогах корчится ее союзник красный дракон; в бездействии мечется “князь королевской тайны” — иудейская надежда Рузвельт. Вот три оплота общего врага человечества и его двухтысячелетней христианской культуры. И нынешний крестовый поход на заре второй годовщины должен уничтожить этот триумвират зла. И провидение Божие судит быть сему»[302].
Через четыре месяца, в октябре 1942 г., Е. Махараблидзе в другой своей статье уже прямо обвинял Архиерейский Синод РПЦЗ в отказе поддержать немецкий поход в Россию: «Судья Вселенский избрал Своим орудием… Вождя германского народа — А. Гитлера, 22 июня 1941 г. поднявшего меч на сатанинскую власть и с того времени ставшего вождем человечества и спасителем его от красного коммунизма. И, казалось бы… исполнительному органу Собора, по нашему крайнему разумению, следовало бы в свое время благословить этот св. крестовый поход и обратиться тогда же к русскому народу с особым кратким, но вразумительным посланием, разъясняющим ему, что этот поход несет ему освобождение от оков беззаконников, и призывающим ополчиться на советскую власть и соединиться с германским оружием для окончательного уничтожения коммунизма и устроения нового и для всех народов Европы справедливого порядка. Но Синод здесь молчал, а там иерархи, по крайней мере, официальной церкви, призывали русских к молитве за победу сатаны…»[303]
В октябре 1945 г. в своем письме Московскому Патриарху Алексию, в ответ на призыв к воссоединению с Матерью-Церковью, Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий писал и о тех ошибочных иллюзиях, которые первоначально были у многих русских (в том числе священнослужителей РПЦЗ), в отношении немецких планов, прямо говоря, что эти иллюзии разрушило в том числе уничтожение евреев, которое однозначно осуждалось: «Нельзя, конечно, скрывать того общеизвестного факта, что истомленные безысходностью своего положения, доведенные почти до отчаяния царившим в России, возлагали надежды на Гитлера, объявившего непримиримую борьбу коммунизму. Этим, как известно, и объясняется массовая сдача русских армий в плен в начале войны; но когда стало очевидным, что он стремится на самом деле к завоеванию Украины, Крыма, Кавказа и других богатых районов России, что он не только презирает русский народ, но стремится к его уничтожению, что по его приказанию наших пленных морили голодом, что германская армия сжигала города и села; истребляла или уводила с собою их население; обрекала на смерть сотни тысяч евреев с женами и детьми, заставляя их заранее рыть для себя могилу; тогда сердца всех благоразумных людей обратились против него — кроме тех, кто хотел быть обманутыми»[304].
Таким образом, в произведениях целого ряда представителей Русской Православной Церкви за границей, несомненно, присутствовал определенный антииудаизм, имевший политическое и религиозное содержание. Однако в идеях русской церковной эмиграции совершенно отсутствовал характерный для нацизма расизм. Холокост руководство Русской Православной Церкви за границей никогда не одобряло. Среди прихожан этой Церкви в Германии были лица еврейского происхождения, которые участвовали в движении Сопротивления. Например, Лиана Берковиц принадлежала к берлинской группе Риттмейстер организации Сопротивления «Красная капелла» (сотрудничавшей с советской разведкой). В 16 лет она начала участвовать в нелегальной работе, распространять листовки, но 30 марта 1943 г. оказалась арестована, а 5 августа 1943 г. казнена в Берлинской тюрьме Плетцензее[305] (следует упомянуть также, что один из прихожан РПЦЗ, Александр Шморель, имевший русско-немецкое происхождение, был казнен нацистами за участие в подпольной мюнхенской группе «Белая роза» и прославлен Зарубежной Русской Церковью в лике святых в 2012 г.). По далеко не полным подсчетам ученых Свято-Тихоновского университета «от нацистов, в том числе за спасение евреев, пострадал 21 представитель зарубежного русского духовенства»[306].
И РПЦЗ в целом, и подавляющее большинство ее архиереев преследовали цель возрождения Великой России и воссоздания единой сильной Русской Церкви и уже поэтому находились в непримиримом противоречии и глубинной враждебности с нацистской Германией, преследовавшей цель порабощения народов России, хотя первоначально и питали некоторые иллюзии в отношении политики Третьего рейха. Известен лишь один явно прогермански настроенный архиерей Русской Православной Церкви за границей — митрополит Западно-Европейский Серафим (Лукьянов), который в послании от 22 июня 1941 г. приветствовал вторжение немецких войск в СССР, но и он в своем «Плане организации высшей церковной власти Православной Церкви в России» от 9 сентября 1941 г., отправленном германским ведомствам, писал: «Для восстановления России необходимо сразу после свержения советской власти и образования национального русского правительства организовать единую высшую церковную власть Православной Церкви»[307].
Тогда этот митрополит не подозревал, что никакого создания русского правительства нацистское руководство допускать не собиралось. В дальнейшем и у митрополита Серафима по мере узнавания правды наступило отрезвление и раскаяние (в 1945 г. он перешел в Московский Патриархат). Уже к 1943 г. Владыка передал практическое руководство митрополичьим округом в руки своего ближайшего помощника — англофильски настроенного протоиерея Василия Тихоновича Тимофеева (настоятеля кафедрального Знаменского храма в Париже, члена Епархиального совета и благочинного приходов РПЦЗ в Парижском районе)[308], дочь которого была заключена нацистами в концлагерь. Указом митрополита Серафима от 28 мая 1942 г. отец Василий был возведен в сан протопресвитера «за особо ревностное служение Церкви Божией», что не было утверждено Архиерейским Синодом РПЦЗ[309].
Этот священник к лету 1943 г. крестил шесть юных евреев без предварительного оглашения, только окропив водой, спасая их, таким образом, от уничтожения. Митрополит Берлинский и Германский Серафим (Ляде) в своем письме Первоиерарху РПЦЗ митрополиту Анастасию (Грибановскому) от 18 июля 1943 г. сообщал, что Владыка Серафим (Лукьянов) на словах является антисемитом, но фактически ничего в этом плане не делал, а о. Василий Тимофеев крестит евреев, и даже одному выдал свидетельство об арийском происхождении[310]. По поручению Архиерейского Синода, в связи «с нестроениями в Западноевропейском митрополичьем округе», митрополит Серафим (Ляде) с 1 по 6 июня 1943 г. ездил в инспекционную поездку во Францию и в своем отчетном докладе Синоду от 4 августа отметил: «Поведение прот. Тимофеева и в других случаях более чем странное… уже во время взятия Парижа германскими войсками он крестил 6 молодых евреев без предварительного оглашения и простым окроплением. Почти все лица, с которыми я говорил… считают его англофилом, причем он якобы даже и не скрывает своих симпатий к Англии»