[426]. В упомянутой статье-некрологе о Владыке Филофее подчеркивается: «Особенная заслуга его — спасение тысяч еврейских детей, которых он крещением сберегает от смерти в гитлеровских газовых камерах»[427]. Правда, число спасенных детей в этой публикации, по всей видимости, сильно преувеличено.
В судьбе белорусских евреев активное участие приняли и другие православные священнослужители и миряне, некоторые из которых погибли от рук нацистов за оказываемую помощь. Одни руководствовались при этом религиозными убеждениями, другие проявляли человеческое участие. Так, например, священник Иван Строк в г. Борисове взял в свою семью и этим спас еврейского мальчика Толю Шахвалова[428]. Священник Игнатий Ермолюк был арестован нацистами за крещение евреев и выдачу им метрик, пастыря отправили в концлагерь, откуда он уже не вернулся[429].
Семидесятидвухлетний протоиерей Павел Сосновский был зверски замучен нацистами за помощь евреям вместе с одиннадцатилетним мальчиком[430]. Священника Петра Бацяна, служившего настоятелем в церкви деревни Кобыльники Мядельского района Минской области, за помощь в спасении евреев арестовали агенты СД. Над шестидесятилетним иереем жестоко издевались в Минской тюрьме: запрягали в плуг, заставляя пахать тюремный огород, травили собаками до тех пор, пока отец Петр не умер[431].
«Праведниками народов мира» стали священник Владимир Иванович Имшенник и его супруга Галина Викторовна, проживавшие в деревне Носилово Молодечненского района (ныне Минской области), где отец Владимир с 1940 по 1950 г. служил настоятелем Преображенской церкви. В конце июня 1941 г. район был оккупирован немецкими войсками, а в октябре того же года в соседнем местечке Лебедево было создано еврейское гетто. Среди узников гетто оказался доктор Абрам Жодзишский, с которым Имшенники были знакомы.
В декабре 1941 г. А. Жодзишский обратился к ним с просьбой взять на воспитание его двухлетнюю дочь Елену. В семье Имшенников был собственный шестилетний ребенок, кроме того, с ними проживали пожилые родители Галины Викторовны, но они согласились. После появления в доме маленькой Елены жизнь всех членов семьи стала подвергаться большой опасности; первое время девочку прятали от окружающих, так как она уже немного говорила на идиш и могла выдать себя. Позже, когда Елена привыкла к новой семье и начала называть спасителей «мамой» и «папой», она жила уже открыто. Имшенники искренне привязались к девочке и относились к ней как к родной дочери.
24 июня 1942 г. гетто в местечке Лебедево было ликвидировано, а его узники сожжены нацистами в амбарах соседней деревни Марково. В этот день погибло 64 человека из числа родственников Елены, в том числе ее отец, дедушка и бабушка со стороны матери, сестра и братья матери с семьями. Спустя некоторое время в гестапо г. Молодечно поступил анонимный донос, в котором говорилось, что семья священника из Носилово укрывает еврейского ребенка. Владимира Ивановича и Галину Викторовну вызвали на допрос, задавали вопросы и маленькой Елене, но, к счастью, доказательств тому, что девочка — еврейка, не нашлось, и Имшенников отпустили домой.
После освобождения района, в июле 1944 г., за девочкой никто не пришел, и Имшенники посчитали, что никто из ее родных не выжил. Но прошел год, и выяснилось, что жива мать Елены, Мария Жодзишская; накануне ликвидации гетто она ушла в советский партизанский отряд и спаслась. Старший брат Елены, Григорий, тоже пережил Холокост, находясь на воспитании в русской семье Ковалевских в Вильно. Спасителям было тяжело расставаться с девочкой, которую они уже считали своей дочерью, но не отдать ее родной матери они не могли. Елена с матерью и братом уехали в Ленинград, однако продолжали поддерживать отношения с Имшенниками, переписывались и ежегодно навещали друг друга. Позднее, после смерти мужа, Галина Викторовна прожила в семье своей приемной дочери в Израиле почти 20 лет и умерла в Иерусалиме, на руках у Елены, 28 февраля 2011 г. 14 декабря 1993 г. Яд Вашем удостоил Галину Викторовну Имшенник и ее мужа Владимира Ивановича (посмертно) почетным званием «Праведник народов мира»[432].
Служивший в период войны настоятелем храма Св. Николая Чудотворца в Бресте протоиерей Митрофан Зноско-Боровский (будущий епископ Русской Православной Церкви за границей) весной 1942 г. помог спасению двух евреек. Позднее в своих воспоминаниях он описывал этот случай так: «Прибыл из Варшавы гонец с письмом от Варвары П. Гурской, нареченной там тетей “Вавой”. Просит выдать двум ее подругам, еврейкам, убедительные свидетельства о принадлежности их и их почивших родителей к Православной Церкви. Просьбу охотно удовлетворил и получил от Ф. Шульц, первой из огражденных мною, а быть может и спасенных от смерти, приглашение быть гостем ее дома»[433]. Известно, что Фаина Георгиевна Шульц выжила в годы войны.
Подобные настроения были и у прихожан отца Митрофана. В частности, он вспоминал, что его духовный сын В.Г. Ермолов «глубоко и откровенно возмущался отношением гитлеровского режима к евреям и к русскому народу», резко негативно высказываясь о Гитлере[434]. Церковным старостой храма Св. Николая Чудотворца в Бресте в конце 1930-х — начале 1940-х гг. был еврей по национальности — Г.Н. Александровский[435]. Судя по всему, ему удалось избежать гибели благодаря помощи прихожан.
Православная верующая Мария Семенович, работавшая до войны няней в Минске в еврейской семье, забрала к себе Мирру и Эллу Мишулиных, потерявших своих родителей. 23 июня 1941 г. отца призвали в армию, а матери девочек сказали, что детей отправили из санатория в эвакуацию. Взяв на руки родившегося недавно младенца, она ушла с родственниками на восток. Однако детей вывезти из Минска не удалось, и они оказались одни в пустой квартире на попечении няни. М. Семенович вставала рано утром, запирала детей и уходила просить милостыню у церкви. Прихожане подавали ей, как нищей, куски хлеба, картофелины, немного денег. Этих подаяний хватало, чтобы девочки не голодали. Когда соседи, поселившиеся в еврейских квартирах, стали требовать, чтобы Мария отвела детей в гетто, они втроем ушли из Минска. Имена девочек она изменила на Галю и Нину. Сначала вынужденные беженцы долго скитались по деревням, а потом вернулись в Минск и обратились в детский дом. Девочек Маня записала на свою фамилию Семенович, под видом дочерей брата, арестованного большевиками. Там они благополучно дожили до освобождения города[436].
Еврейскому мальчику Боре Гальперину помогли православные верующие Марченковы. Утром 5 октября 1941 г. в г. Шклов прибыли нацистские каратели, и Борис бросился к Днепру, где оставался единственный шанс на спасение. Он добрался до д. Старый Шклов и постучался к Марченковым, где его накормили и спрятали в зарослях бурьяна. Там он проводил световой день, а ночью мальчика пускали в сарай. Так продолжалось пятеро суток, затем Иван Марченков надел Боре на шею крестик и пожелал счастливого пути[437].
Монахиня по фамилии Чубак в Пружанах передала своей знакомой доктору Ольге Гольдфайн литр водки и 300 немецких марок для подкупа часовых и бегства из гетто вместе с дочерью. О. Гольдфайн воспользовалась этим в январе 1943 г. Послушница монастыря Кевюрская привела подводу, и они отправились в г. Бельск, а затем поездом в г. Белосток и дальше — до Ловича, где жили родственники Чубак. Там женщины пробыли 16 месяцев, все это время никто из соседей не знал, что рядом с ними прятались евреи. Когда после освобождения Ольга Гольдфайн и ее дочь вернулись в Пружаны, люди пугались, считая, что они пришли с того света[438].
В 2011 г. были обнаружены интересные материалы в личном фонде актера Театра Соломона Михоэлса, руководителя нескольких еврейских театров до войны, а затем командира танкового экипажа Виктора Соломоновича Цейтлина в Центре документации новейшей истории Томской области. Его сына, Эдика Цейтлина, ныне живущего в Санкт-Петербурге, три года спасала в оккупированном г. Белостоке (входившем тогда в состав Белорусской ССР) няня Александра Александровна Леонович с помощью православного священнослужителя — протопресвитера Белостокско-Гродненской епархии, настоятеля Свято-Николаевского собора г. Белостока Петра Петровича Гуткевича[439].
Отец Петр воспользовался своими полномочиями и выдал А.А. Леонович на бланке епархии фиктивное метрическое удостоверение о том, что Эдик — ее сын Валентин Леонович, родившийся 7 марта 1937 г. и крещеный 31 июля 1941 г. в Свято-Николаевском соборе[440]. После войны протопресвитер Петр Гуткевич был арестован советскими органами госбезопасности, осужден, как «пособник оккупантов», и после освобождения из лагеря умер в 1961 г. в Белостоке, до своей кончины продолжая служить в церкви. Э.В. Цейтлин после окончания войны стал артистом эстрады, в начале 1980-х гг. он побывал в Белостоке, чтобы повидать тех, перед кем он чувствует себя в неоплатном долгу; вскоре после этой встречи А.А. Леонович скончалась[441]. В дальнейшем она была удостоена звания «Праведник народов мира». В настоящее время собираются материалы для присвоения этого звания протопресвитеру Петру Гуткевичу.