При этом до сих пор дискуссионным остается ряд вопросов: роль советского правительства и органов госбезопасности в организации транзита еврейских беженцев; спасал ли Т. Сугихара людей не только от нацистов, но и от репрессий утвердившегося в Литве советского режима; какова была роль других японских дипломатов в успехе транзита и некоторые другие.
В настоящее время имя Тиунэ Сугихары довольно широко известно в Японии, и прихожане Японской Православной Церкви гордятся его принадлежностью к ней. В 1984 г. бывший дипломат (единственный из японцев) за два года до смерти был удостоен институтом Яд Вашем звания «Праведник народов мира», в 1995 г. книгу воспоминаний о нем («Визы для жизни») выпустила Юкико Сугихара. В 1996 г. первое научное исследование о жизни и деятельности консула («В поисках Сугихары») опубликовал профессор социологии и религии Бостонского университета Хилел Левин, в 1998 г. премию «Оскар» в своей категории получил документальный фильм «Сугихара: заговор доброты». В 2011 г. монографию о Т. Сугихаре написал заместитель директора архива МИД Японии доктор Масааки Шираиши, а в ноябре того же года в университете Риккио состоялся первый российско-японский коллоквиум по теме Холокоста[822]. В настоящее время существуют памятники Т. Сугихаре в Сан-Франциско, Вильнюсе и Каунасе (где также имеется дом-музей его имени в двухэтажном особняке бывшего японского консульства)[823].
Заключение
Подводя итоги, можно сделать вывод, что многие Православные Поместные Церкви активно реагировали на Холокост и внесли свой заметный вклад в спасение евреев. При этом Русская Православная Церковь не была в период Второй мировой войны единой и состояла из нескольких юрисдикций, позиции которых в этом вопросе не всегда совпадали. Раньше всего, еще до начала войны между нацистской Германией и СССР, свое отношение к преследованиям евреев высказали многие российские священники-эмигранты в различных странах Европы. Они принадлежали к двум юрисдикциям — Западно-Европейского экзархата во главе с митрополитом Евлогием (Георгиевским) и Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей.
В Западно-Европейский экзархат митрополита Евлогия, подчинявшегося Константинопольскому Патриарху, входило несколько русских приходов, расположенных на территории Германии. Паства Владыки негативно относилась к расовой теории нацистов, прежде всего к культивируемой ненависти к евреям. Особенно активно проявило свою позицию по отношению к Холокосту евлогианское духовенство в оккупированной нацистами Франции. За спасение евреев были арестованы и погибли в концлагерях монахиня Мария (Скобцова, Кузьмина-Караваева), священник Дмитрий Клепинин, псаломщик Юрий Скобцов и несколько мирян. В то же время отношение евлогианских служителей к иудаизму отличалось своеобразием. Многие из них полагали, что в условиях небывалых ужасов мировой войны начинается неизбежная эпоха перехода евреев в христианство. Наиболее глубоко разработал эту концепцию в своих резко антинацистских статьях 1941–1942 гг. знаменитый православный богослов протоиерей Сергий Булгаков.
Священноначалие Русской Православной Церкви за границей, настроенное резко антисоветски, неоднократно выступало с воззваниями против еврейско-большевистского господства в России как до начала Второй мировой войны, так в ее период. Однако в идеях правой русской церковной эмиграции совершенно отсутствовал расизм, и Холокост руководство Русской Православной Церкви за границей никогда не одобряло. Ряд священнослужителей РПЦЗ спасали евреев от уничтожения, а некоторые даже погибли за это: архимандрит Григорий (Перадзе) и протопресвитер Андрей Врасский.
Занимая ярко выраженную антинацистскую позицию, Московская Патриархия осуждала и преследования евреев (хотя позиция государственных властей СССР не позволила сделать это публично, как и дистанцироваться от начинавшего проявляться советского антисемитизма). Многие возможности сбора информации об участии православных священнослужителей и мирян в спасении евреев в годы войны были упущены, и сейчас очень сложно установить имена этих людей.
Наиболее явно отношение Православной Церкви к Холокосту на территории СССР проявилось на Украине, где проживала большая часть евреев Советского Союза. Здесь в период оккупации существовали две Украинские Православные Церкви — автокефальная и автономная в составе Московской Патриархии. Автономная Украинская Церковь однозначно осуждала уничтожение евреев. Многие ее священники пытались различным образом спасти их (отец Алексий Глаголев, монахини киевских монастырей и др.). Часть же украинских националистов добровольно и активно участвовали в уничтожении евреев. Они относились как к автокефальной Украинской Православной, так и к Греко-Католической Церквам. Глава последней митрополит Андрей Шептицкий и лично спасал евреев во Львове, и публично протестовал против их уничтожения, но пример Владыки не оказал должного влияния на его паству.
Таким образом ситуация в разных течениях Православной Церкви (и среди греко-католиков) на территории СССР была различной, но в целом можно сказать, что Русская Церковь уже в 1941–1945 гг. осуждала уничтожение евреев, хотя практических действий в этом направлении было явно недостаточно. Еще меньше активности было проявлено в осуждении лишения нацистами и их пособниками евреев гражданских прав или прав собственности. И все же, несмотря на идеологические и политические различия среди различных течений и юрисдикций Русской Православной Церкви, везде преобладающей тенденцией было неприятие Холокоста и оказание помощи гонимым евреям, хотя и без публичного высказывания священноначалием этой позиции. Именно духовенство Русской Церкви, помогая евреям, больше всего пострадало от рук нацистов.
На наш взгляд, на церковную позицию по отношению к Холокосту влияли следующие факторы: 1) воевала ли страна, на которой действовала та или иная Православная Церковь, с нацистской Германией; 2) активность движения Сопротивления в данной стране; 3) степень распространения националистических идей в церковной юрисдикции; 4) наличие заметного количества крещеных евреев среди духовенства и мирян; 5) политическая ангажированность церковного руководства; 6) степень коллаборационизма среди прихожан данной Церкви.
Основные установленные причины помощи евреям со стороны православных священнослужителей и мирян заключались в следующем: 1) личная религиозная мотивация (восприятие спасения евреев как свой христианский долг); 2) влияния позиции священноначалия и духовника; 3) участие в движении Сопротивления; 4) идейная оппозиционность нацистскому режиму; 5) стремление обратить евреев в христианство; 6) общие гуманистические идеалы; 7) дружеские личные связи с евреями. При этом нередко сложно разграничить побудительные мотивы оказания помощи, на поступок верующего могло повлиять сразу несколько причин.
Формы же спасения евреев были очень разнообразными: 1) крещение еврейских детей (а зачастую и взрослых) в православных храмах; 2) предоставление убежища в религиозных учреждениях и домах священников; 3) обеспечение евреям возможности выдать себя за представителя другой национальности (в том числе выдача фиктивного свидетельства о крещении); 4) помощь в осуществлении бегства в безопасное место; 5) временное усыновление (удочерение) еврейских детей; 6) заступничество перед нападавшими на евреев, в том числе обращения иерархов в органы государственной власти; 7) принятие на службу в храм или церковную организацию; 8) помощь предметами первой необходимости; 9) публичное проявление сочувствия, в том числе демонстративное ношение некоторыми православными священнослужителями на облачении звезды Давида.
Следует отметить, что крещение православными священниками евреев на оккупированной германскими войсками территории нередко проводилось с миссионерскими или даже корыстными целями, хотя и это грозило репрессиями со стороны нацистов. Большая же часть священнослужителей стремились таким образом спасти евреев, так как с помощью справок о крещении и арийском происхождении можно было помочь гораздо большему количеству людей, чем укрывая их в своем доме или у знакомых. При этом нередко выдавались фиктивные справки о крещении без совершения этого таинства. Такое поведение соответствовало как морально-нравственным законам добра и сострадания, так и христианским заповедям непричинения вреда ближнему, неразделения людей по национальному и расовому признаку, ибо перед Богом нет «ни эллина, ни иудея».
В последние годы в показаниях, воспоминаниях, интервью и письмах с просьбой дать своим спасителям звание праведников немногие еще здравствующие спасенные евреи, как правило, стараются указать всех, от кого они получили помощь. Среди подобных документов имеется несколько, в которых отражена праведническая деятельность православных священников и насельников монастырей. И общей чертой описаний их усилий, направленных на спасение гонимых нацистскими властями евреев, является осознание риска, готовность к самопожертвованию. Страх потерять жизнь уступал место перед страхом потерять любовь Божию и собственное достоинство. Для этих людей вера означала также верность Божиим заповедям.
Относительно статистики участия православного духовенства и мирян в спасении евреев и количества спасенных, пока рано делать окончательные выводы. Автору удалось установить имена 12 священно-и церковнослужителей Русской Православной Церкви, погибших, спасая евреев. Четверо из них: священник Димитрий Клепинин, архимандрит Георгий (Перадзе), монахиня Мария (Скобцова) и псаломщик Юрий Скобцов уже прославлены в лике святых. Но активно помогавших евреям священнослужителей Русской Церкви (не говоря уже о мирянах) было как минимум в четыре-пять раз больше, в том числе два архиерея: архиепископ Минский Филофей (Нарко) и епископ Таганрогский (позднее митрополит) Иосиф (Чернов). При этом большинство фактов спасения до сих пор остаются неизвес