— То, что он делал, незаконно, — напомнил Рик. — Или ты об этом не подумала?
Шарлотта рывком выдернула свою руку из руки Романа и подбоченилась.
— Скажи, кто от этого пострадал? И скажи, кому станет лучше, если бедного старика ни за что посадят за решетку? Краж больше не будет, я тебе обещаю. Он больше этого не сделает.
Роман наклонился к ней и прошептал на ухо:
— Дорогая, ты бы лучше не давала обещаний, которые не можешь сдержать. Ты же не можешь контролировать этого старика.
Не больше, чем Роман мог контролировать самого себя — когда он вдыхал ее нежный аромат, а ее волосы щекотали его ноздри и щеку, возбуждая его. Роман подумал, что Рику самое время быстро удалиться.
— Рик, она права, и ты сам это знаешь. Если этого парня посадят, это не будет победой справедливости.
— Он больше не будет! Ну пожалуйста! — взмолилась Шарлотта нежным голосом.
Рик зарычал:
— Ну ладно. Поскольку у меня нет свидетелей, я не буду трогать Самсона, но если это повторится…
— Не повторится, — хором сказали Шарлотта и Роман. Роман думал о том, что им нужно вместе навестить «утятника» и убедиться, что он понял, как ему повезло.
— И поскольку Самсон взял на себя труд вернуть украденное, чтобы снять подозрения с Романа, которого нет в городе, ты Романа сегодня не видел! — решительно заявила Шарлотта. — После его отъезда неделю назад вы впервые встретитесь…
— Через двадцать четыре часа, когда я постучусь в твою дверь, — закончил за нее Роман. Он положил руку на спину Рика и подтолкнул его к двери. — Если кто-нибудь спросит, Шарлотта простудилась и не выходит из дома.
— Мне просто не верится, что все это происходит на самом деле, — пробормотал Рик, выходя в коридор.
— Рик Чандлер, ты хороший человек, — бросила ему вслед Шарлотта.
Рик повернулся.
— Я делаю это во имя любви.
Он и вы шел на лестницу, всю дорогу что-то бормоча себе под нос.
«Через двадцать четыре часа». Эти слова звучали у Шарлотты в голове, пока она закрывала за Риком дверь и возвращалась к Роману.
— Осмелюсь спросить: где ты намерен прятаться весь следующий день?
Двадцать четыре часа, снова подумала она. Очень долгий срок для двух человек, чтобы оставаться взаперти. Хоть в одиночестве, хоть вместе. И это все время, которое им осталось? Или у Романа на уме что-нибудь другое?
— У тебя очень уютная кровать. Конечно, она была бы еще уютнее, если бы со мной лежала ты.
Сердце Шарлотты снова зачастило.
— Расскажи мне про Вашингтон.
Роман протянул руку, Шарлотта и оглянуться не успела, как он привел ее в спальню, и вот уже они оба удобно устроились на ее двуспальной кровати. Настолько удобно, насколько это было возможно, когда она каждую секунду ощущала близость Романа, когда мягкая кровать так и манила лечь, а воздух между ними едва ли не гудел от сексуального напряжения.
— В Вашингтоне влажно и уже жарко. Это хорошее место для жизни. Там жизнь бьет ключом.
— Ты собираешься сменить место жительства? Перенести свою базу из Нью-Йорка в Вашингтон?
— Мне предложили место редактора. Но на этой работе у меня было бы меньше свободы…
— Для путешествий? — подсказала Шарлотта, уже чувствуя по его тону, что он отказал известной газете.
— Да. Я хочу иметь возможность посылать свою работу с ноутбука. А редакторская должность требует присутствия на рабочем месте, потому что редактор должен быть доступным для подчиненных. Слишком много времени сидеть за столом.
Шарлотта в задумчивости прикусила щеку.
— Я понимаю, почему тебе не подходит работа, при которой ты должен все время торчать в Вашингтоне. Ты привык путешествовать по свету, писать большие репортажи и все такое.
— Я привык к тебе. — Его ответ застал Шарлотту врасплох. Он погладил пальцем ее щеку. — Я, знаешь ли, не могу торчать в Вашингтоне, если твой магазин — здесь.
Шарлотту охватили смешанные чувства: растерянность, досада, надежда. Досадовала она на то, что Роман ходил вокруг да около, вместо того чтобы высказаться прямо и понятно. Неожиданно для самой себя она толкнула Романа на кровать, прижала руками его плечи и оседлала его бедра.
— Давай-ка начинай все сначала и постарайся говорить на понятном английском. Ты согласился на эту работу или нет?
Роман некоторое время молча смотрел на нее, в его взгляде смешались смех и удивление. А еще, сидя на его бедрах, Шарлотта чувствовала, что он возбужден.
— Я не согласился на редакторскую должность.
Шарлотта уцепилась за одну тонкость:
— А на какую должность ты согласился?
— На должность обозревателя. Им очень понравился последний материал, который я написал дома, своего рода срез жизни провинциального городка. Они поняли, что я могу смотреть на вещи под разными углами. Я уволился из Ассошиэйтед Пресс и теперь могу работать, большей частью оставаясь дома, время от времени приезжая в Вашингтон. И я могу отправляться в разные экзотические края, когда мы захотим.
— Мы, — повторила Шарлотта. У нее пересохло во рту, и она с трудом шевелила языком, но это было так важно, что она все-таки ухитрилась выговорить: — Роман, где ты будешь жить?
— Там, где ты, Шарлотта.
Невероятно голубые глаза неотрывно смотрели в ее глаза.
Она заморгала. Ей не верилось, что этот заядлый путешественник, привыкший странствовать по всему миру, отказался от своей работы, чтобы обосноваться в Вашингтоне и Йоркшир-Фоллз. С ней. Она покачана головой.
— Роман, ты не можешь отказаться от всего, что ты любишь.
— Я не могу отказаться от тебя. Отсюда до Вашингтона всего пара часов лету, и то я не мог без тебя, а уж улететь на большее расстояние… это просто немыслимо, я умру от одиночества. — Он усмехнулся.
— Не преувеличивай, — предупредила Шарлотта. Она погладила его по щеке и обхватила голову ладонями. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалел о своем выборе и злился на меня.
— Любимая, ты сама сказала, это мой выбор. Я сам его сделал.
Еще до того, как получил ее согласие, поняла Шарлотта. Он предпринял вполне конкретные шаги, которые изменили его жизнь, он уже уволился из Ассошиэйтед Пресс и согласился на другую работу. И все это — еще не получив от нее никаких обещаний, согласия на совместную жизнь. Он выбрал то, что сам хотел выбрать. И хотя Роман ни словом не упомянул о детях и об этой истории с подбрасыванием монетки, Шарлотта достаточно хорошо его знала, чтобы понимать: его выбор не продиктован обязательствами перед семьей или жребием. Он слушался своего сердца.
Так же как она готова была послушаться своего, думала Шарлотта, глядя на раскрытый чемодан. Даже до того, как Роман вернулся, она уже перестала думать о той жеребьевке.
— Вашингтон — лучший вариант компромисса, который я могу предложить, — сказал Роман. — Вот увидишь, тебе там понравится, когда ты оставишь магазин на Бет и поедешь со мной. Я нашел квартиру, но если она тебе не понравится, мы всегда можем выбрать другую или даже построить или купить дом. А больше всего мне нравится, что туда очень легко долететь из Олбани, это должно устроить нас обоих. Если ты согласна.
— А если нет?
Шарлотта должна была задать этот вопрос. Она должна была знать, что он в любом случае это сделает. Потому что, если в случае ее отказа Роман собирается вернуться к работе в Ассошиэйтед Пресс, у них нет шансов.
Она ждала ответа затаив дыхание.
— Мне бы хотелось, чтобы ты стала частью моей жизни, но я не изменю свое решение, даже если ты…
Шарлотта прервала его пылким поцелуем. Роман тут же ответил на него с равной страстью, его язык властно ворвался в ее рот, и этим он словно давал ей понять, что она принадлежит ему — сейчас и навсегда. Шарлотта чувствовала эти слова и мысли в каждом его движении. И хотя поначалу инициатива принадлежала ей, вскоре она обнаружила, что роли поменялись: она лежала на спине, ее одежда валялась на полу, а Роман пожирал ее голодным взглядом.
— Я понимаю, что нам еще нужно обсудить детали.
— Это может подождать, — сказала Шарлотта, ее дыхание сбилось.
Роман пытался сбросить рубашку, тем временем она расстегнула его джинсы и обхватила рукой его твердый член.
— Боже! — Роман резко выдохнул. — Дай мне секунду, а не то я взорвусь.
Шарлотта рассмеялась и разжала руку, не желая испортить удовольствие еще до того, как оно началось. Глядя, как ее любимый мужчина раздевается, она спрашивала себя: то ли это, к чему она стремилась? Внезапно отношения, включающие переезды из одного места в другое, стали казаться не таким уж плохим вариантом. Особенно когда в них участвовал Роман.
Роман лег сверху и протянул руку за креманкой с мороженым.
— Помнишь, я говорил, что умираю с голоду?
Шарлотта наклонила голову набок, в ее глазах горело откровенное желание.
— Я помню, что обещала тебя накормить.
Роман капнул ей на живот несколько капель подтаявшего мороженого. От прикосновения холодной жидкости она затрепетала, а внутри у нее разлилось желание.
— О да! — Она издала низкий стон. — Знаешь, Рик был прав.
— Насчет чего?
Она встретила его жаркий взгляд.
— Я действительно тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю.
И он стал на деле показывать ей, как сильно он ее любит. Для начала он стал слизывать с ее живота растаявшее мороженое. Прикосновения его горячего языка составляли разительный контраст с холодом от мороженого, Шарлотта вся затрепетала от нарастающего желания. И когда Роман наклонился, чтобы утолить это желание, Шарлотта подумала, что, пожалуй, ей действительно подходит его стиль жизни. Она может жить так до конца дней — своих и его.
Эпилог
Шарлотта лежала нагая на белых простынях. Сквозь прозрачные занавески в комнату лился солнечный свет, но о том, что ее кто-то увидит, можно было не волноваться. Их номер в отеле находился на пятнадцатом этаже, и поблизости не было других высоких зданий. Роман смот