– Как думаете, откуда он?
– Восточная Европа, с этим вы, похоже, угадали. Откуда он именно – неизвестно.
– Кого он представлял?
– Главным образом, самого себя. Как и все мы, не так ли? – Насер взглянул на Кэрри. – Это так важно?
– Очень, – кивнула она.
Насер выдохнул длинную струю дыма – и тот, словно туман, повис в воздухе на фоне деревьев. Так или иначе, дальнейшие слова Насера должны были решить все.
– Мы с вами враги, – сказал он. – Сирию со всех сторон окружают могущественные недоброжелатели: Турция, Иордан, Израиль, американская армия в Ираке. Вы чего-то хотите от меня, именно от меня. Проделали такой опасный путь, лишь бы со мной встретиться. Избавились от «хвоста» ГУБ на улицах Дамаска… Гм-м, для того, кто ни разу прежде не бывал в нашем городе, это нечто. Так почему же? Почему этот человек так важен для вас?
– Важен он, – кивнула Кэрри, – и Абу Назир. – Опытный оперативник, она догадалась, что встреча Насера с русским в Стамбуле была неким образом связана с Абу Назиром и его убежищем в Сирии. – Странно, как вы позволили группировке Абу Назира, суннитам, укрыться на территории вашей страны…
– Вы, американцы! – отрезал Насер. – Погрязли в беспросветном невежестве и потому вечно ошибаетесь. Вы не слон в посудной лавке, вы – мамонт! Настолько велики, что крушите все вокруг себя, даже невольно. – Он постучал пальцем по столику. – Моя страна – Сирия. Вы считаете нас злодеями: меня, Асада – всех. Однако позвольте кое-что разъяснить, мисс Как-вас-там: это по большей части суннитская страна. Если сунниты придут к власти, даже в результате законных выборов – окажись мы настолько глупы, чтобы устроить их, – то все салафиты, все безумные джихадисты слетятся сюда как мотыльки на пламя свечи.
Что тогда станет с местными христианами? С курдами? Друзами? Ассирийцами? Палестинцами? С нами, алидами? И даже простыми суннитами, которые всего лишь не хотят жить в Средневековье, как варвары? Что, если экстремисты окончательно победят? Думаете, они напишут новую конституцию, как Бенджамин Франклин и Джордж Вашингтон? Это же Ближний Восток, они устроят здесь кровавую баню почище Холокоста.
Правда, на этом ничего не закончится, – продолжал Насер. – Террор суннитов распространится и на Ливан, Турцию и Европу, а затем – и на Америку, мисс. Трагедия 11 сентября покажется вам пустяком. Знаете почему? Сунниты завладеют оружием из нашего арсенала. Серьезным оружием. Это же «Аль-Каида». А вы, американцы, как дураки, наступите на те же грабли, что и в Афганистане и Ираке, даже не поняв, что натворили.
Он покачал головой.
– Думаю, – сказала Кэрри, – мы можем помочь друг другу. Мы просто обязаны.
– Зачем мне помогать вам? С чего мне вообще отпускать вас? Агента ЦРУ, который сговорился с женой предателя, следует сгноить в тюрьме. Чего вы хотите?
– Зачем вы дали убежище Абу Назиру?
– Убежища мы не давали. Просто закрыли глаза на присутствие Абу Назира. Точно так же, как закрыли глаза на присутствие двух «Блэкхоков» в нашем воздушном пространстве.
Он посмотрел прямо на Кэрри. Сирийцы, так их растак, все знали!
– Зачем вы игнорировали их?
– За тем, что в противном случае в городах Сирии начались бы ожесточенные бои между «Хезболлой» и «Аль-Каидой». В данный момент Абу Назиру больше интересен Ирак. Надеюсь, его там и убьют. Ваши же люди.
– Так он сейчас в Ираке?
Насер не ответил. Солнце опустилось достаточно низко, и он снял темные очки. Глаза у него были бледно-голубые, невыразительные. Кэрри поняла, почему он промолчал.
– Несчастен торговец на рынке, если он предлагает клиенту чай и маленькие подарки, а тот ничего не покупает, – сказала Кэрри.
– Ну, – улыбнулся Насер, – вы хотя бы не так глупы и необразованны. – Он жестом попросил стоявшего неподалеку официанта подать еще напиток. – Вам повторить?
– Да, только скажите, что «Маргарита» у них кисловата.
Она подождали, пока официант уйдет.
– Значит, Абу Назир вернулся в Ирак?
– Kos emek[12], – выругался Насер. – Мне-то откуда знать? Он покинул Сирию, и шайтан с ним. Дальше он – ваша забота. Что предлагаете?
Саул предупреждал Кэрри: смотри, чтобы он не спутал теплое с мягким, не то сделка сорвется. В го такой ход называется «ко-угроза»: ты вынуждаешь противника отвечать определенным образом, иначе он потеряет куда больше, чем если поддастся тебе.
– Две тысячи пятый год, в Ливане погиб Рафик Харири, – сказала Кэрри. – Мы тогда идентифицировали двух оперативников «Хезболлы», ответственных за покушение: Мустафу Раби Бадреддина и Селима Гъаддари.
– Клевета, – прорычал Насер. – Американская пропаганда.
– Нет, у нас есть доказательства, железные доказательства.
– Неужели? – Насер бросил на Кэрри испепеляющий взгляд.
– Это не все. Есть связь между командой на устранение Харири, использованном при покушении гексогеном и одним из агентов «Мухабарата», который работал над убийством с двумя людьми, Бадреддином и Айяшем. Запишу его имя на бумаге, на случай если наш разговор прослушивают, – сказала Кэрри, доставая ручку и пачку клейких листочков для заметок.
Написав имя подозреваемого, она оторвала листочек и приклеила его к столику, так чтобы видел Насер.
Убийство Харири вызвало в Ливане такую волну негодования, что не унималась и по сей день. Трибунал ООН расследовал то дело, а главными подозреваемыми считались «Хезболла» и сирийское правительство. Если бы их вину доказали, то к Сирии применили бы серьезные международные санкции, возобновилась бы гражданская война.
Сохраняя бесстрастное выражение на лице, Насер скомкал листочек и спрятал его в карман.
– Что вы думаете с этим делать? – спросил он.
– Уже сделала: рассказала вам. За тем-то я и дала себя арестовать.
Официант принес напитки, и Кэрри пригубила «Маргариту», давая Насеру осознать, как изменилась расстановка сил и в какую ловушку заманил его Саул.
– Я ведь мог вас убить, – сказал Насер, глядя на Кэрри холодными голубыми глазами. О, в этом-то Кэрри ни мгновения не сомневалась. – Тело пропало бы без следа, а мы ничего не знали бы о вашей гибели. Люди пропадают постоянно, даже в Америке.
– Счет вы так не выравняете. Даже приблизительно. В ваше министерство иностранных дел уже, наверное, звонили, спрашивали обо мне. Не глупите. Мы еще можем друг другу помочь.
– Все это из-за одного человека? – спросил Насер, постучав по фотографии пальцем.
– Кто он такой?
– Сказано вам: не знаю. Спросите в «Моссаде», раз уж они запечатлели эту встречу.
– Уже спрашивали. Если бы они знали, я бы сюда не приехала. Так что, этот человек даже не представился?
– Он назвался Харояном, – чуть помедлив, ответил Насер. – Маркос Хароян. Косил под армянина. Но я-то сириец, меня не провести, я армянина сразу вижу.
– Кто он такой? На кого работает?
– Точно не скажу. Была мысль, что он представляет третью сторону, но какую – непонятно. Ясно одно: он действует не один.
– Как вы узнали?
– Он хороший курьер.
– Что доставляет?
– Что угодно. Он своего рода посредник, сводник.
– И вы согласились встретиться с ним в Стамбуле, тайно? Вот так, неожиданно? Кто за него поручился? – Тут до нее дошло. – Вы слышали о нем прежде, я угадала? Имени вы его не знали, не знали, на кого он работает, но слышали о самом посреднике. Где? От кого?
Насер как-то странно взглянул на нее.
– В чем дело? – спросила Кэрри.
– Разве сами не догадались? Ya Allah[13], вы не знаете!
Насер подался ближе к ней. Заходящее солнце окрасило долину и дома в розовый и пурпурный. Зажглись огни в отеле, в округе и в домах. Вид получался просто волшебный. Сильно похолодало, и через минуту-другую Кэрри с Насером пришлось бы покинуть террасу, однако Кэрри не хотела нарушать волшебство момента. Ради этого она и рисковала всем. Чутье говорило: жди, потерпи еще чуть-чуть.
– Как насчет Международного трибунала ООН? – спросил наконец Насер.
– Мы передадим в суд имена агентов «Хезболлы» Бадреддина и Айяша, поскольку они напрямую участвовали в покушении.
– А имя, что вы написали на листочке?
Кэрри не ответила.
– Ага, шантаж, значит. Напрасно, мисс Агент ЦРУ. – Отвернувшись, он закурил сигарету.
– После ареста ваши люди – или шавки ГУБ – меня чуть не изнасиловали. Их было трое, – сказала Кэрри, глядя на огни в долине.
– Вы испугались?
– Да. – Кэрри снова посмотрела на Насера. – Испугалась.
– Любое правительство держит у себя на службе зверей. Беда в том, что они и ведут себя как звери, – сказал он, затягиваясь и выбрасывая сигарету, будто та пришлась ему не по вкусу.
– Так от кого вы узнали о русском? – повторила вопрос Кэрри.
– От вашего союзника. Английского дипломата, заподозренного в работе на МИ-6. Вы что, ребята, даже с союзниками не общаетесь?
– А вы иранцам все свои секреты раскрываете?
– Разумеется, нет. С друзьями дела иметь подчас опасней, чем с врагами, – заметил Насер, и они оба улыбнулись.
– Что произошло? – спросила Кэрри.
– Мы выдворили англичанина из Сирии. Точно так же, дорогая мисс Макгарви, мы, боюсь, поступим и с вами. Даю ровно сутки. – Встав из-за столика, Насер посмотрел на Кэрри. Лицо его снова сделалось похожим на череп. – Больше сюда не возвращайтесь, мисс. Вернетесь – и, даст бог, никуда уже не уедите. Не в этой, как говорят у нас, жизни.
20 апреля 2009 года
Саул так устал, что уснул прямо в такси по пути из аэропорта до деревушки Рока-Льиса, недалеко от города Ибица. Водитель разбудил его, когда они подъехали к вилле – дому из бетона и стекла, что сиял белым на солнце. Окруженное забором из кованого железа, здание располагалось среди дорогих вилл и кондоминиумов, лепившихся к скале, с видом на море.
Калитка оказалась открыта, и Саул, не ожидавший этого, вошел во двор с мыслью: не совершает ли он ошибку. В последнее время эта мысль не покидала его.