ее кристально ясен. Неужели Дэвис Филдинг скрывал, что он гей? Зачем? Кому какое дело? Для чего ему красивая «борода» вроде Раны? И при чем здесь Билял Мохамад? Был ли он любовником Филдинга? Если да, тогда понятно, почему Филдинг впустил его в контору посреди ночи. Но зачем тогда Билял убил Филдинга?
Дэвис готовился покинуть Бейрут. Возможно, навсегда. Вот еще одна нестыковка, не дающая гипотезе об убийстве стать полноценной теорией. Как вышло, что ночь карьерного краха, последняя ночь в Бейруте, стала для Филдинга последней в жизни? Как это так убийца вовремя заглянул к нему в кабинет, опередив Саула, который, кстати, уже ехал к Филдингу? В реальной жизни подобных совпадений не бывает принципиально.
Выходит, Билял не просто так приехал в контору. Скорей всего Филдинг сам ему позвонил, сказал, мол, есть срочный разговор. Если они и правда были любовниками, то Филдинг хотел попрощаться.
Билял примчался, сообразил, что это — последний шанс заткнуть Филдингу рот, пока он не проболтался на допросе в Управлении, а самого Биляла не взяли на прицел ликвидаторы из ЦРУ. Так что никаких совпадений. Надо сказать Сондерсу и Саулу, чтобы проверили архив звонков Филдинга — по сотовой и стационарной линиям.
Все становилось на свои места. Если копнуть, наверняка всплывет связь Биляла с Соловьем и Абу Назиром.
— Меня здесь долго не было, — сказала Кэрри. — Чем он занимается, этот Билял Мохамад?
— Да мало ли чем, — пожала плечами Мариэль. — Это же Бейрут, — добавила она, вновь изобразив жест завзятого кокаинщика.
— Где его найти?
— Как где? Он часто в «Волке» тусуется, — ответила Мариэль. Ну конечно же, в гей-баре! — Ну и? Мне просто взять и исчезнуть?
— Чем скорее, тем лучше. Несколько недель не появляйся здесь, поживи в Париже себе в удовольствие. — Кэрри поднялась из-за столика. — Как нормальный человек.
Глава 37Улица Мина-эль-Хосн, Бейрут, Ливан
Гей-бар «Волк» располагался на боковой улочке в районе Хамра, недалеко от Американского университета. К одиннадцати вечера на тротуаре перед входом собралась целая толпа мужчин в рубашках, расстегнутых до пупка, с коктейлями и пивом «961». Кэрри протиснулась мимо них, миновала вышибалу — бритоголового быка, который как-то странно на нее посмотрел.
Клуб был битком набит мужчинами: кто просто беседовал, кто целовался. Гремел хип-хоп, мелькали лазерные лучи цветомузыки. Вдоль стен тянулись скамейки, обтянутые ледерином: на них сидели мужики при деньгах, готовые потратиться на танец на коленях в исполнении стройных мальчиков. Кэрри осмотрела весь зал, но Биляла Мохамада так и не нашла.
— Чего изволите? — спросил бармен: стройный, голый по пояс, в кожаных штанах на красных подтяжках. Пухлощекий, в свои тридцать он походил на двадцатилетнего.
— Текила «Патрон сильвер», — чуть не крича, ответила Кэрри.
— Потерялись? — спросил бармен, подавая напиток.
— Нет. А вот он — да, — ответила Кэрри, показывая фото Биляла Мохамада на экране мобильника. — Где бы его найти?
— Первый раз его вижу, — сказал бармен и отошел к другому клиенту.
— Биляла ищете? — спросил мужчина рядом.
— Биляла Мохамада, — кивнула Кэрри. — Знаете, где он может быть?
— Это смотря кто спрашивает.
— Бенджамин Франклин, — ответила Кэрри, показав сотку.
— Вы не в его вкусе, habibti, — ответил мужчина. — Здесь вы вообще никому не понравитесь.
— Уверен, habibi? Девчонки в Бейруте отвязные. Вдруг я одна из таких? — Кэрри усмехнулась.
— Ах ты бестия! — заметил незнакомец, похотливо поглаживая ее по плечу. — Тогда вопрос ребром, моя сладкая habibti: у господина Франклина есть брат-близнец?
— А если есть, как мне узнать, что ты не врешь? — Кэрри достала вторую сотку и подвинула обе купюры к незнакомцу по стойке бара.
— Билял в башне «Марина», на шестнадцатом этаже. Не веришь — спроси у Абдуллы Абдуллы.
Убрав деньги в карман, мужчина указал в сторону бармена.
— Ты правда Абдулла Абдулла? — спросила у того Кэрри.
— Нет, но меня так называют. — Пожав плечами, бармен подозвал Кэрри ближе. — Вы уверены в себе, мадемуазель?
— Как любой в этом мире.
— У Биляла опасные друзья.
— Так и у меня тоже.
— О нет, мадемуазель. Есть просто опасные люди, а есть Билял. Он натуральный псих. Поверьте, лучше к нему не соваться. Нужен кокс, хаш, герыч — я все достану, только попросите. Так безопаснее. К тому же качество лучше и цена не кусается.
— Билял в башне «Марина»?
— Знаете, у нас говорят: «Хочешь жить на улице Мина-эль-Хосн — умри». Дело не просто в статусе и деньгах. Дело в том, на что люди готовы пойти ради такого богатства и роскоши… и на что пойдут, чтобы защитить их.
— Я взрослая девочка, sadiqi. Так он в башне?
— Я его в последнее время не видел. Если повезет, то и вы с ним не встретитесь, — произнес бармен, накладывая листья мяты в бокал для мохито.
Это был белый небоскреб в форме полумесяца, с видом на пляж; его огни отражались в воде бухты. Вестибюль представлял собой современное и очень дорогое помещение, служившее рекламой богачам, которые могут позволить себе апартаменты за миллионы. Кэрри пришлось поспорить с Сондерсом, чтобы тот отпустил ее сюда одну.
— Мы уже знаем, что он убил Дэвиса Филдинга и, возможно, еще кого-то. Это не считая предупреждения бармена. Никто в Бейруте не может так разбогатеть, если он не опасен сам по себе или не водит дружбу с опасными людьми, — утверждал Сондерс, когда они сидели в салоне внедорожника «БМВ», по пути к башне.
Вместе с ними отправились еще двое оперативников: Чэндлер и Бойс — коротко стриженные, закаленные бойцы из группы особого назначения ЦРУ, оба бывшие «Морские котики», которых Сондерс привез с собой из Анкары, чтобы подчистить после Филдинга в бейрутском отделении.
— Чэндлер и Бойс, ну прямо название адвокатской конторы, а? — заметил Сондерс, представив бойцов Кэрри.
— Скорее как название лавки древностей, — ответила та, пожимая ребятам руки. — Слушайте, не поймите меня неправильно… я рада, что вы здесь, но нам не перестрелка нужна. Я иду выяснить, кто приказал убить Дэвиса.
— И так понятно: Абу Назир, — сказал Сондерс.
— Нет, это мы так думаем.
— Лучше я пойду. Или Чэндлер с Бойсом.
— Нет. Я женщина: угрозы не представляю, ситуацию не накалю. А еще по-арабски разговариваю лучше любого из вас.
— Если идешь ты, то мы тебя увешаем «жучками» по самое не могу. Услышу хоть намек на угрозу, и мы с антикварами ворвемся в апартаменты: сперва стреляем, потом разбираемся. Этот хер считай, покойник, ясно?
— Ясно, ясно. Только я сначала попробую вытянуть из него хоть что-нибудь, — ответила Кэрри.
Они остановились на боковой улочке, и она отправилась в сторону парковки при башне, освещенной горизонтальными полосами света, будто стойка с белыми неоновыми саблями.
— Я бы не ходил, Кэрри, но попытка не пытка, — сказал Сондерс, когда они приближались к парковке. — Если с тобой что-нибудь случится, Саул меня распнет. В буквальном смысле.
— Знаю. — Кэрри глянула на Чэндлера и Бойса. — Если решите, что я в опасности, парни, вытаскивайте меня.
Оперативники кивнули.
Присев у седана «мерседес», они проверили микрофон на Кэрри, приготовили оружие и по одному прошли в здание через служебный ход с парковки (Бойс вскрыл замок).
Затем на лифте поднялись на шестнадцатый этаж, трое вышли, а Бойс поднялся на семнадцатый. Он должен был войти в апартаменты над квартирой Биляла Мохамада и спуститься к нему на балкон. Сондерс и Чэндлер приготовились ждать в лестничном колодце и при первых признаках опасности ворваться в квартиру. Чтобы позвать на помощь, Кэрри достаточно было упомянуть цветы.
По сигналу Сондерса она направилась к двери в апартаменты Мохамада — всего квартир на этаже было две — и, достав «беретту», постучалась.
Никто не ответил, и тогда Кэрри постучалась еще раз, громче. Потом снова. Ей не открыли.
Ну вот, столько усилий потрачено, а его нет дома! Кэрри прислушалась, но изнутри не доносилось ни звука. Разве что тихое жужжание, с каким работает электробритва. Кэрри оглянулась на дверь, что вела на лестницу, но никого не увидела. Она знала: Сондерс и Чэндлер никуда не делись и страхуют ее. Вот и славно. Кэрри достала отмычку и, вспоминая, чему их учили на Ферме, принялась ковыряться в замке.
В сердечнике наконец щелкнуло, и Кэрри вошла, оставив дверь слегка приоткрытой для Сондерса и Чэндлера. Она сразу попала в просторную гостиную с панорамным видом на пристань и море. Жужжание сделалось громче; исходило оно как будто из спальни. Кэрри, подняв «беретту», подошла к двери и распахнула ее ногой. Вошла и тут же замерла, пораженная странной картиной: мужчина с мальчишеским лицом — должно быть, сам Билял Мохамад, — мускулистый, с выбеленными волосами и завернутый в черный пакет для мусора, целился в нее из пистолета с глушителем.
Так они простояли некоторое время в молчании, не шевелясь. Кэрри в голову пришла совершенно неуместная мысль: Билял походит на мужскую версию Мэрилин Монро, такой же сексуальный и потерянный. И только тут до Кэрри дошло: жужжание стихло.
— Ya Allah, как странно, — произнес наконец Билял. — Убьем друг друга или поищем мирный выход?
— Опусти пистолет и мы, inshallah, поговорим.
— Хорошо, но если ты меня пристрелишь, я попаду в ад — за то, что доверился агенту ЦРУ. Ты ведь из ЦРУ? Глупый вопрос. Конечно же, ты шпион, — произнес он по-английски. — Американка, с пистолетом. Какой-то придурок наконец допетрил, что Дэвис Филдинг себя не убивал. Ты додумалась? Конечно, ты. Женщин напрасно недооценивают. — Он бросил пистолет на кровать, и только тогда Кэрри смогла к нему как следует присмотреться: руки Биляла были в крови. — Ты пришла очень не вовремя. Еще полчасика, и я бы умер.
— Ты что задумал? — спросила Кэрри.
— Смотри сама, — ответил Билял и жестом указал в сторону ванной. — Желудок у тебя, надеюсь, крепкий?