. Понимание этого факта поможет нам увидеть и ограничения, которые несет в себе этот принцип.
С одной стороны, мы легче находим общий язык с теми, кто похож на нас по возрасту, полу, интересам, образованию, ценностям и даже музыкальным предпочтениям. Этот принцип работает как в личной, так и в профессиональной жизни: мы чувствуем себя комфортно среди «своих». С другой стороны, помогая нам создать уютный и знакомый круг общения, гемофильность тормозит наше развитие. Ведь «похожесть» может быть выражена не только в позитивных характеристиках.
Очевидно, сходство с другими – не всегда хорошо. Вспомните свою маму, которая так волновалась, как бы ее любимый сын не попал в плохую компанию… Клайв Стейплз Льюис говорил: «Дружба – школа добродетели и школа порока; хорошего человека она сделает лучше, плохого – хуже»[166]. Нередко людям приходится думать вовсе не о том, как бы обрести хорошую компанию, а о том, как бы сбежать из плохой.
С одной стороны, нас тянет к тем, кто похож на нас, а с другой – мы становимся похожи на тех, с кем общаемся. Трудно сказать, что первично в этом фундаментальном социальном парадоксе. Одно точно: нет лучшего способа измениться, чем оказаться в среде, где искомая характеристика является нормой. Но именно потому, что непохожесть приносит дискомфорт, нам бывает так трудно вырваться из одной среды и попасть в другую.
Тот, кто интеллектуально неуверен в себе, будет избегать общения с более умными людьми, чтобы не чувствовать себя глупым. Человек, считающий себя некрасивым, будет сторониться общества привлекательных и сексапильных. Физически хилый ботаник вряд ли захочет водиться с компанией накачанных спортсменов, даже если те будут вовсе не против. В итоге, окружая себя такими же, как он, человек может тормозить собственное развитие. Мотивация к изменениям и поддержка на этом пути приходят прежде всего от тех, кто от нас отличается.
Важно помнить, что сильное окружение – это такая сеть контактов, для которой характерно разнообразие. Нобелевский лауреат, выдающийся молекулярный биолог Джеймс Уотсон, один из первооткрывателей структуры ДНК, говорил: «Если ты самый умный человек в комнате, ты попал не в ту комнату». Этими словами ученый подчеркивал, что своими научными открытиями он обязан тому, что его окружали люди, превосходившие его умом.
Стремление к «похожести» заложено в нас природой и эволюцией. Сопротивляться гемофильности так же бессмысленно, как сопротивляться дыханию. В то же время нельзя всегда дышать одним и тем же социальным «воздухом» – иногда нужно открывать «форточку» и впускать в свою жизнь новых людей. И если в нашем окружении недостаточно людей, превосходящих нас в важных навыках или компетенциях, в опыте, мастерстве и широте мировоззрения, мы перестаем развиваться.
Где же место развивающих связей? В близком дружеском кругу?
Не думаю.
Если нам удается близко подружиться с тем, кто сильно отличается от нас – например, превосходит нас в каком-то качестве или умении, – это большая удача. Но так случается нечасто. Как показывают и философия, и наука, и практика, близкие дружеские отношения складываются вокруг схожести. Так происходит потому, что дружба требует доверия, а доверие не возникает там, где нет психологического комфорта, основанного на субъективно ощущаемом равенстве. Важно понимать, что дружба с человеком, значительно превосходящем нас в чем-то, требует бóльших усилий от нас (нам нужно постараться, чтобы как-то нивелировать разницу в уровне) и мотивации от него (зачем ему дружить с тем, кто недотягивает до его уровня?). Конечно, бедняк может каким-то образом оказаться на завтраке с миллионером, но для того, чтобы они начали сближаться, должно появиться что-то, что будет интересовать их обоих – и в чем они будут равны. Только равенство – или равноценность, если хотите, – может быть той нитью, которая свяжет таких людей и нивелирует их различия.
Похоже, что не стоит мешать гемофильности самой подбирать для нас кандидатов в близких друзей.
Так, может, место для развивающих связей – среди приятелей?
Да, этот круг – хорошее место для непохожих на нас людей!
Дело в том, что на этом уровне отношений еще нет «конфликта интересов» между деловым и личным. А значит, если обе стороны понимают пользу от общения, различия в статусе не станут проблемой. Да, как правило, этот круг, как и другие, состоит из людей, которые нам приятны, но, поскольку это не более чем поверхностная личностная симпатия, принимать различия гораздо легче.
В то же время, поскольку большинство людей оказываются в этом круге благодаря нашей деятельности, а деятельность обязана быть рациональной и продуктивной, непонятно, зачем нам приятельствовать с сильно отличающимися от нас людьми. Вот почему в этом круге у большинства деловых людей оказываются те, чья деятельность либо схожа, либо комплементарна, – например, коллеги, партнеры, конкуренты, подрядчики, клиенты. Вот и приходится деловым людям размышлять о развивающих отношениях только в терминах «Кто мощнее меня?». Думать «Кто совсем непохож на меня?» – гораздо сложнее.
Именно в такую ловушку нередко попадает деловой человек: он фокусируется на том, что строит отношения почти исключительно с другими деловыми людьми.
Где предприниматели ищут друзей? В деловых сообществах, на образовательных программах для управленцев, профессиональных конференциях, спортивных соревнованиях и в других местах – чаще всего это места «для своих». А найдя своих, бизнесмены начинают делать с ними то, что умеют лучше всего, – бизнес. Отсюда и возникают вполне закономерные классификации друзей, ориентированные на то, с кем можно делать бизнес, а с кем нет.
А что, если дружить не только с бизнесменами, но также и с теми, кто не имеет к бизнесу никакого управления? Не снимет ли это противоречие между бизнесом и дружбой?
Что, если начать с того, чтобы хоть какая-то часть приятельского круга состояла не из полезных деловых контактов? Разве не будет полезно собственнику, скажем, строительной компании обрести хотя бы нескольких хороших приятелей из таких сфер, как искусство, литература или журналистика? Если этот собственник совсем далек от гуманитарных областей, пусть это будут физика, химия, биология, математика или геология. И это не подходит? Как насчет спорта, медицины и так далее? Но только так, чтобы эти приятельские отношения служили не практической деловой пользе, а общему развитию кругозора. А еще, каким бы странным это ни показалось для рационального и продуктивного предпринимательского мышления, – что, если попробовать близко дружить с тем, кто ничего не понимает в бизнесе и управлении? Вдруг это окажется очень интересной идеей? Предлагаю тебе подумать об этом, дорогой читатель.
Ирония заключается в том, что успешные предприниматели много знают о человеческом капитале и прекрасно понимают ценность разнообразия внутри своих команд. Они умеют делегировать и доверять, умеют соединять в один коллектив людей разных калибров, профессий, темпераментов и даже культур. Именно присутствие в коллективе тех, кто отличается от них и кто сильнее их, и отличает успешных деловых людей. Но, формируя свой дружеский круг, эти же деловые люди, как правило, ищут друзей среди других предпринимателей.
Ведь кто, как не они, должны понять меня? Они же свои. Среди них я точно могу найти друзей. Которые, конечно, еще могут стать и просто полезными деловыми связями… Ну это так, чтобы сразу двух зайцев…
Поистине, чтобы знакомиться и приятельствовать с теми, кто не похож на нас, необходимо усилие. Насущность таких связей, конечно, нужно осознать. Но эти отношения могут стать очень ценной инвестицией – и в деловом, и в личностном смысле.
Итак, мы выяснили, в чем плюсы и минусы сосредоточенности на «своих». Но давайте все-таки вернемся к классификации нитей дружбы. За счет чего мы сближаемся с другими людьми? Что «цепляет» нас в потенциальных друзьях? И если для начала дружбы нам необходимо и что-то общее, и что-то отличное, то не связана ли степень силы нашей дружбы с количеством нитей, которые нас связывают?
Робин Данбар выделяет семь ключевых факторов, которые влияют на то, станем мы приятелями, товарищами и друзьями или нет. У людей много шансов подружиться, если они:
● говорят на одном языке (или диалекте);
● выросли в одной местности;
● имеют схожие образование и профессию;
● имеют общие интересы и увлечения;
● разделяют моральные, религиозные и (или) политические взгляды друг друга;
● обладают сходным чувством юмора;
● и, внимание, имеют одинаковые музыкальные вкусы!
Первое, что бросается в глаза, – это то, насколько первые три критерия (язык, местность, образование и профессия) тесно связаны с социально-демографическими характеристиками человека, к которым также можно отнести пол, возраст, семейный статус, этническую принадлежность, уровень дохода и многое другое. И хотя восприятие человека через эти критерии несколько упрощает и уплощает его портрет, во многом эти факторы действительно делают нас нами.
Если составить социально-демографический профиль автора этой книги, получится вот что:
Мужчина 50 лет или старше, женат, отец более чем одного ребенка, доход выше среднего, проживает в Москве. Занимался бизнесом. Является индивидуальным предпринимателем. Водит автомобиль. Владеет недвижимостью. Жил в нескольких странах. В данный момент связан со сферой образования. Пишет и публикует книги. Выступает, читает лекции, проводит тренинги. Консультирует предпринимателей. Любит отдых на природе. На маркетплейсах покупает книги, туристические принадлежности и рабочие инструменты.
На самом деле это лишь малая часть информации, которую получит любая социальная сеть, в которой я буду общаться, любой банк, чьей картой я буду расплачиваться, или любой мобильный оператор, предоставляющий мне телефонный номер и возможность пользоваться интернетом. К примеру, самая популярная соцсеть хранит до 52 000 различных показателей (так называемых data points) каждого подписчика, на которых алгоритмы платформы основывают как свои коммерческие товарные предложения, так и «некоммерческие» предложения (например, добавить кого-то в список подписчиков или друзей).