Социально-демографические параметры – это наше место в «матрице», наш профиль, который отражает то, чем мы занимаемся, чем увлекаемся, как воспринимаем мир и с кем общаемся. Из «соцдема»[167] особенно не выпрыгнешь – я уже не стану моложе, не сменю пол (заявляю об этом со всей уверенностью) и не смогу отказаться от своего жизненного опыта и любимых увлечений. А даже если что-то изменится – например, если я неприлично разбогатею, – Большой Брат скорректирует данные, разместит меня в новой клеточке матрицы и начнет применять ко мне новые алгоритмы. Главное – мой соцдем-портрет позволяет предположить, с кем мне будет легче найти общий язык, – принцип гемофильности и статистика сделают свое дело.
Но что, если мы хотим выйти за пределы этой соцдем-матрицы? Что, если мы готовы общаться и дружить с людьми другого возраста, другой профессии, другой культуры?
Тогда принципиальную роль сыграют другие факторы, которые я указал в списке нитей, – интересы, увлечения и взгляды. Именно эти «мягкие» факторы позволяют нам преодолевать «жесткие» социально-демографические рамки, такие как пол, возраст и семейный статус. Интересы, увлечения и взгляды – это очень важные нити, связывающие людей даже в случае значительных соцдем-различий.
Например, в соответствии с соцдем-параметрами у меня вряд ли будет что-то общее с пожилой женщиной из Уфы, товароведом на пенсии… Или с 20-летним студентом-ветеринаром из Тегерана… Но если окажется, что с пенсионеркой меня объединяет увлечение древнегреческим, а с иранским студентом – страсть к онлайн-шахматам, все может измениться.
Вот почему ученые выделяют два типа гемофильности:
● Гемофильность статуса (status homophily), основанная на базовых социально-демографических жизненных обстоятельствах. По этому принципу нас объединяет с другими людьми то, кем мы являемся в соцдем-матрице общества, в котором мы живем, – пол, возраст, профессия и прочее.
● Гемофильность ценностей (value homophily) объединяет нас с теми, кто разделяет наши интересы, увлечения и взгляды. По этому принципу мы окружаем себя людьми, с которыми у нас есть что-то общее, выходящее за базовые критерии общественной матрицы, – убеждения, верования и прочее.
Юмор действительно играет важную роль в том, с кем мы дружим.
Интересный эксперимент[168], проведенный учеными из Оксфордского университета, наглядно демонстрирует эту связь. В рамках исследования был составлен список из 18 известных английских шуток, восприятие которых было неоднозначным: одни люди находили их очень смешными, а другие – нет. Отбор этих шуток был предварительно проведен на тестовой группе, чтобы сформировать своего рода классификацию типов чувства юмора.
В основной фазе исследования участвовали взрослые сотрудники британских компаний, которых попросили выбрать из предложенного списка понравившиеся им шутки. А спустя две недели этим же участникам предложили ознакомиться с профилями типов чувства юмора других участников исследования, составленными на основании их отношения к тем же шуткам. Участникам предлагалось оценить, насколько хорошо, по их мнению, они поладили бы с каждым из этих людей и кто из них мог бы стать их приятелем, товарищем или даже другом.
Участники эксперимента не знали, что все показанные им профили были основаны на их же собственном портрете и представляли спектр от почти идентичного чувства юмора (на 90 % совпадающего с их собственным профилем чувства юмора) до почти противоположного (профиль чувства юмора респондента был изменен на 90 %). Особым фокусом исследования стал вопрос, как схожесть чувства юмора влияет на проявление альтруизма – качества, столь необходимого для формирования дружеских связей.
Результаты эксперимента оказались весьма предсказуемыми и выразительно однозначными: чем более похожее чувство юмора было описано в предложенном профиле, тем выше респонденты оценивали шансы такого человека стать их приятелем, товарищем или даже другом и тем больше альтруизма были готовы проявить по отношению к нему.
Эти выводы вовсе не означают, что друзей в первую очередь стоит искать среди аудитории любимого стендап-комика. Но они иллюстрируют, насколько значительна роль схожести чувства юмора в создании крепкой связи между людьми. Ведь юмор – это не просто способ развлечься и расслабиться (дружить ради удовольствия), это один из ключевых маркеров схожести мировоззрения, социального поведения и интеллекта двух взрослых, сформировавшихся личностей. Поэтому запомните: шутки – дело серьезное! Их влияние на наше социальные связи гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд.
Схожее чувство юмора – это своего рода тест на совместимость, которую мы подспудно ищем. И если человек смеется там, где смеемся мы, и шутит так, что и нам смешно, над ним словно загорается яркий неоновый знак: «Я свой!» В такой момент даже малознакомый человек вдруг может стать ближе, понятнее и обаятельнее. Рыбак рыбака видит издалека!
Смех служит не только путеводной звездой для поиска потенциальных друзей, но и играет важную роль в процессе самораскрытия человека в отношениях[169]. В общении с близкими нам людьми смех запускает в нашем организме выброс так называемых опиоидных пептидов[170]. Эти нейрохимические вещества (например, эндорфины) не только являются мощным анальгетиком, но и имеют прямое отношение к формированию наших эмоций, мотивации и поведенческой привязанности. Это делает схожий взгляд на юмор мощнейшим компонентом дружбы, ведь смех действует по тому же принципу, что и наркотики: он стимулирует выработку веществ, вызывающих чувство радости и расслабления. А ты замечал, дорогой читатель, как приятно бывает просто от души посмеяться в компании друзей?
Эти же вещества, благодаря их мощному анальгетическому эффекту, уменьшают уровень физической боли и ускоряют восстановление организма после болезни или травмы. И это не красивая метафора, а абсолютно проверенный научный факт.
Дружеский юмор, заливистый и бесшабашный смех – невероятно эффективный природный механизм сближения людей, настолько полезный для нашего физического и психического здоровья, что он буквально делает дружбу заведомо выгодным для нас предприятием, даже невзирая на высокие эмоциональные затраты.
А теперь задумайся, читатель: когда ты в последний раз до колик смеялся со своими друзьями? Если с этого момента прошло слишком много времени, настоятельно советую не откладывать и прямо сейчас написать другу, с которым ты всегда был на одной волне: «Дорогой, я соскучился! Давай встретимся и вместе посмеемся!»
«Ну, хорошо, – скажет читатель, – со смехом понятно, но как связаны дружба и музыкальные вкусы?» Такая связь есть.
Речь идет о том, какие общие черты влияют на то, с кем из незнакомцев мы захотим установить связь или с кем из наших новых знакомых мы захотим познакомиться поближе. Если у незнакомца те же музыкальные вкусы, что и у вас, то вы с гораздо большей вероятностью захотите познакомиться с ним, а потом увидите в нем многообещающую перспективу стать вашим приятелем, товарищем и, возможно, другом. В России таких исследований не проводилось, но в одной работе[171] британского экспериментального психолога есть интересные выводы о важности общего музыкального вкуса.
Для проверки того, может ли сходство различных поведенческих черт влиять на степень привлекательности людей друг для друга, был использован индивидуальный подход. Участников познакомили с рядом потенциальных новых знакомых, с которыми у них было разное количество общих черт, и задали ряд вопросов, чтобы определить, насколько положительно они относятся к каждому человеку. Неожиданно для самих исследователей участники (мужчины и женщины в возрасте 40–45 лет) чаще всего выбирали общий музыкальный вкус. Второе место заняло сходство политических взглядов, а третье и четвертое – религиозная принадлежность и этические принципы.
Я не склонен придавать слишком серьезное значение этому исследованию – в конце концов, оно проводилось в обществе, своей культурой существенно отличающемся от нашего. Да и количество респондентов было небольшим – всего около 400 человек. И вдруг все они были меломанами…
Но если говорить серьезно и абстрагироваться от того, что ответила эта группа британцев, или от того, какие конкретные общие черты влияют на привлекательность в том или ином обществе, то выводы из этого эксперимента напрашиваются интересные.
Как пишет сам автор исследования, важно следующее: вера, что кто-то понравится нам из-за большего количества общих нитей (черт), и предположение, что с этим человеком нам будет более комфортно общаться, вероятно, являются ключевыми мотиваторами для инициирования знакомства и для последующего приглашения стать приятелем или товарищем.
Чем больше общих черт – нитей дружбы – обнаружится у нас с другим человеком, тем с большей вероятностью он начнет центростремительное движение по нашим кругам близости.
Робин Данбар описывает это так:
Чем больше из этих черт вы разделите с кем-то, тем больше времени вы будете готовы потратить на него, тем более эмоционально близкими вы будете чувствовать себя по отношению к нему, тем ближе он будет находиться к вам в слоях вашей социальной сети и с тем большей готовностью вы будете помогать ему, когда потребуется ваша помощь. И тем больше вероятность, что он поможет вам. Люди, похожие друг на друга, действительно собираются в стаи. Мы склонны тяготеть к тем, с кем у нас больше общего. Нам, как правило, нравятся люди, которые более похожи на нас. Фактически каждый из наших кругов близости эквивалентен определенному количеству общих нитей