■ Социальный интеллект – это способность понимать собственное поведение и поведение других людей, умение действовать в соответствии с различными социальными ситуациями.
■ В бизнес-среде принято объяснять межличностные коммуникации преимущественно через призму эмоционального интеллекта. Но социальность шире эмоциональной компетентности, а эмоциональный интеллект является важной составной частью социального.
■ Психологическая и физическая боль фиксируются одними и теми же зонами мозга и ощущаются почти одинаково. Недооценивая душевные переживания других людей, мы можем не проявить должные любовь и заботу, когда это необходимо.
■ Ментализация – это когнитивная способность, которая позволяет нам прогнозировать и объяснять поведение людей. Это основа социального интеллекта человека, инструмент, подаренный нашему мозгу для того, чтобы мы могли разбираться в людях, «читать» их.
■ Чем беднее «социальный радар» человека, тем сложнее ему понять, почему с ним держат дистанцию. Чем лучше развиты ментализация и кругозор, чем богаче опыт социального взаимодействия, тем совершеннее такой радар.
■ Способность к ментализации формируется у нейротипичных детей к 4–4,5 годам. Если есть подозрения на задержку – это повод обратиться к специалисту.
■ Количество людей, которым никогда не диагностировали аутизм, но у которых есть те или иные аутические черты (даже в незначительном проявлении), гораздо больше, чем мы думаем.
■ Существуют разные «этажи ментализации» (или «ранги рефлексии»), которые определяют длину цепочки «я знаю, что он знает, что тот знает…», которую человек способен удерживать в своем сознании. Чем длиннее такая цепочка, тем больше конкурентных преимуществ в социальном взаимодействии – особенно в конкурентном и коллективном. Похоже, что в этой способности кроется одна из основных причин успеха деловых людей.
Глава 15Дружный коллектив – волки или друлеги?
В главе, посвященной дружбе в бизнесе, мы уже говорили о проблеме смешивания дружбы с бизнесом – и о том, как к этому относятся представители различных культур. Я также рассказывал историю Марии, для которой тезис «не дружить с клиентами» перестал быть априорной нормой, когда она поняла, что не перетекающие в близкую дружбу товарищеские отношения с клиентами не только возможны, но и полезны.
Недавно я проводил серию тренингов для сотрудников одной из крупнейших российских корпораций, где от молодых участников я услышал новое для себя слово «друлеги» – это сочетание слов «друзья» и «коллеги» описывает такие отношения на работе, когда вы еще не близкие друзья, но намного больше, чем просто коллеги. Таких людей вы зовете на обед или в бар после работы, приглашаете на праздники и вечеринки. С друлегами вам приятно проводить время и говорить не только о работе, но и о жизни.
«Друзья на работе? Не верю!» – скажут некоторые читатели. И правда, смешивать дружбу и работу в нашей культуре не очень принято. Достаточно вспомнить русские пословицы и поговорки: «Дружба – дружбой, а служба – службой», «Дружба дружбой, а табачок врозь» или «Будь друг, да без убытку».
И все же можно ли построить близкую дружбу с коллегой?
Если сказать «нет», то это досадно – ведь мы проводим на работе очень много времени и могли бы параллельно с работой приобретать товарищей и друзей. А если ответить «да», то как быть с риском конкуренции и столкновениями интересов (а значит, и разочарований), столь часто случающимися на работе?
Позволь, дорогой читатель, напомнить тебе весьма известный анекдот: я услышал его совсем недавно, и он прекрасно подходит для нашего разговора.
Однажды в голодное время поймали волки собаку. Хотели съесть, но собака попросила сохранить ей жизнь, взамен предложив свою помощь во всем. Волки подумали – да и оставили ее в стае. Два года собака жила с волками, показывала им все свои уловки, все сытные места, помогала скрываться от людей. Но как-то выдался особенно голодный год, и волки решили все-таки своего товарища-собаку съесть. Съели, кости закопали, поставили надгробие и стали думать, что на нем написать. Сначала хотели выбить на камне: «От друзей» – ведь жили вместе, делили хлеб-соль. Подумали: «Ну, нет, какие друзья, мы же ее съели!» Хотели тогда написать: «От врагов» – но тоже не подходит, все-таки два года вместе бегали и еще бы бегали, если бы не голод. Долго думали волки, и в итоге написали: «От коллег!»
Любой, кто хоть немного проработал в корпорации, знает, что жизнь большой организации – независимо от декларируемых ею ценностей, принципов, миссии, видения и стратегии – полна скандалов и интриг. Возьмите хотя бы вышедший в 2004 году труд голландского психолога Йоопа Сгрийверса под красноречивым названием «Как быть крысой. Искусство интриг и выживания на работе». Автор, половину своей карьеры нарабатывавший материал в корпоративных баталиях, заслужил от издателей следующую аннотацию к своей книге:
Эта книга не о животных, эта книга – о людях-крысах. Автор утверждает, что крысой можно родиться, а можно развить в себе все крысиное, чтобы преуспеть в этом мире. Сгрийверс составляет портрет человека-крысы, используя опыт множества людей, поделившихся с ним своим «гадством». Человек-крыса постоянно все просчитывает, оценивает шансы и возможности и изящно обходит любые ловушки. Как крыса «прогрызает» себе путь, на каком языке общается, какие приемы использует? Ответы на эти и множество других вопросов вы найдете на страницах книги. Вы даже сможете протестировать себя и определить, какая крыса в вас живет[186].
Как тебе такое, дорогой читатель? Готов ли ты познакомиться со своей «внутренней крысой»? Кстати, первая глава этого ироничного и саркастичного труда называется «Добро пожаловать в канализацию»… Заманчиво, не правда ли?
Проведя двадцать пять лет в корпоративной среде Израиля, США и России, я с уверенностью могу сказать, что не разделяю столь резкую оценку. Не все корпорации одинаково ужасны, и за всю свою карьеру я не так уж и часто встречался с коллегами-крысами. Но правда жизни, конечно, в том, что там, где люди борются за власть и деньги, по коридорам и лобби бизнес-центров ходят не только ангелы…
Так входит ли дружба в корпоративный соцпакет? Или ей не место в этом террариуме единомышленников? Есть две точки зрения на этот счет.
Первая гласит, что близко дружить с коллегами не стоит. Простой поисковый запрос «дружба на работе» выдает мириады статей с рекомендациями отделять зерна (друзей) от плевел (коллег). Подавляющее большинство этих материалов написаны психологами и опытными HR – и в их словах есть смысл!
Суть подобных рекомендаций в том, что слишком близкие дружеские связи на работе (с коллегами, подчиненными и руководителями) приводят к тому, что отношения становятся эмоционально окрашенными и оборачиваются обидами на критику. А как можно управлять, не критикуя? А как уволить друга? Как назначить на руководящую позицию того, кто лучше к ней готов, чем ваш друг, который на нее метит? А если назначить друга – даже идеально подходящего, – то как избежать подозрений в фаворитизме?
По мнению экспертов единственное, что поможет избежать этой неловкости или несвободы в своих действиях – держать межличностную дистанцию. То есть не дружить там, где работаешь. Уже пару раз упомянутый мной классик научного менеджмента Питер Друкер писал об этом так:
Считается, что руководители, создающие лучшие управленческие команды, обычно не состоят в тесных отношениях со своими ближайшими коллегами и подчиненными. Выбирая работников по их способностям, а не по личным симпатиям или антипатиям, такие руководители ориентируются на достижение высоких показателей, а не на всеобщее согласие. Для обеспечения результатов им приходится сохранять дистанцию между собой и ближайшими коллегами. Говорят, Линкольн стал эффективным руководителем только после того, как прекратил со многими людьми личные взаимоотношения и перешел к сугубо официальным. У Франклина Рузвельта не было ни одного «друга» в администрации. Этим весьма коммуникабельным людям были необходимы близкие личные отношения; они действительно хотели и умели заводить друзей и долго дружить, но знали, что дружба не должна мешать работе. И как бы им ни нравился человек, как бы ни был он приятен им лично, на работе это не имеет значения, напротив, только мешает. Несмотря на дистанцию, им удавалось собирать команды из удивительно разных и, как правило, очень сильных личностей[187].
Но есть и другая точка зрения. И, как это часто бывает, все дело в словах.
Я уже не раз говорил, что русское слово «друг» значит очень многое. Зачастую, чтобы понять глубину значения того или иного слова, бывает полезен взгляд со стороны.
Видный американский журналист и публицист Хедрик Смит, писавший книги об СССР (кстати, именно он в 1990-е годы придумал название «новые русские»), еще в 1978 году так описывал свое восприятие русской дружбы:
Русские вступают в дружеские отношения лишь с немногими, но этих немногих нежно любят. Западные люди находят насыщенность отношений, практикуемых русскими в своем доверительном кругу, и радующей, и утомительной. Когда русские до конца открывают душу, они ищут себе брата по духу, а не просто собеседника. Им нужен кто-то, кому они могли бы и излить душу, и с кем можно было бы разделить горе, и кому можно было бы поведать о своих семейных трудностях или о неладах с любовником или любовницей… русские требуют от друга полной преданности[188].
Многое ли изменилось почти за полвека, прошедшие со времени публикации этих слов? Да, многое, но я не думаю, что изменения сильно затронули наш фундаментальный национальный образ близкой дружбы. Несмотря на то что сама близкая дружба, вероятно, находится в определенной рецессии, культурный код русской дружбы и русского товарищества не изменился.