– Жди, – сказал Григорий и надавил красную кнопку. – На встречи пойдет Андрей, – вернулся он в русло прежнего разговора. – Собери всё, что будут раздавать, запиши выступления на диктофон. И пусть немедленно сделают расшифровку.
– Я знаю. Не в первой.
– Хорошо. Я ненадолго отлучусь. Продолжайте работу.
Никогда прежде Григорий не ехал в аэропорт с такой неохотой. «Вот, дура, – злился он. – Учудила».
Мария ждала его в кафе. Сидела за столиком. Увидела Григория издалека, замахала рукой. Радостное выражение приклеилось к ее лицу. Как только он приблизился, полезла целоваться. Григорий сел.
– Поехали. – Нетерпение наполняло ее голос.
– Подожди. Сядь. Надо поговорить.
Она удивилась, но заняла стул.
– Зачем ты прилетела?
– Как?.. – Непонимание наполнило карие глаза. – Тебя хотела увидеть.
– Я не просил тебя прилетать.
– Я… хотела тебя увидеть. Что в этом плохого?.. – Тут игривое выражение появилось на ее вытянутом, ухоженном лице. – Помимо прочего, я живой человек. Мне нужна половая жизнь.
Его лицо сохранило суровость.
– Сейчас много работы. Мне абсолютно некогда заниматься тобой… Тебе лучше уехать.
Пауза была непомерно долгой. Наконец прозвучало:
– Ты завел себе любовницу?
– Ты говоришь так, словно ты – моя жена.
– Я фактически являюсь ею, хотя официально мы не женаты… Я должна была раньше приехать. Понимаю. Она воспользовалась тем, что я далеко. – Ее взгляд обрел пристальность. – Ты ее любишь?
Григорий отвел глаза. Что ей ответить? Отсечь всякую надежду? Он выбрал мягкий вариант.
– Мне надо разобраться в себе. В моих чувствах.
Она молчала с потухшим лицом. Он достал деньги, положил на стол.
– Зачем? – спросила она.
– Хочу возместить твои убытки за билет. В оба конца.
– Не надо. Деньги у меня есть. По крайней мере, чтобы улететь отсюда. Подожди. – Она полезла в дорожную сумку. Модный лосьон вылез наружу. – Возьми. Я привезла его тебе.
Он взял подарок. Не стоило отказываться. Она могла истолковать это как желание полностью разорвать отношения.
– Спасибо. Идем, я помогу тебе купить билет.
Передвижение к билетным кассам происходило на молчаливом фоне. Сумку нес Григорий. Мимо проплывали внутренности аэровокзала. Попутно текла мысль: «Если ее здесь оставить, улетит?»
Ответ ему был неведом. Тут она заплакала. Это не понравилось Григорию. Остановившись, он проговорил:
– Перестань. Что ты, честное слово?
– Я не нарочно… Я тебя люблю.
«Дурацкая ситуация. – Раздражение гуляло в нем. – И не понятно, что делать? Черт возьми…»
– Она тебя любит?
– Маша, избавь меня от этих разговоров.
Тишина была восстановлена.
Билеты в кассе имелись. Взяв у Марии паспорт, Григорий подал его вместе с деньгами кассиру.
– После выборов ты вернешься? – прозвучало рядом.
– Вернусь. – И уточнил. – В Москву.
«Лучше проводить, – продолжалось движение мысли. – Так надежнее».
Вручив Марии билет, он вернул ее и сумку в кафе. От еды она отказалась, но выпивка ее заинтересовала. «Кампари» с соком и «Хеннесси» появились на столе.
– Мне надо позвонить. – Григорий набрал номер штаба. – Оля, через десять минут встреча. Я не смогу быть. Извинись. Перенеси на завтра или послезавтра. И совещание отмени. Кто-нибудь звонил?.. Ладно, я еще заеду.
«Кампари» уже было выпито.
– Это она? – спросила Мария.
– Это мой секретарь в штабе, – с укором выговорил он.
– Я еще хочу. – Она указала на пустой стакан.
Григорий подумал, что еще одна порция ей не помешает. Но не более того. Поднявшись, он пошел к стойке бара.
После второго стакана ее развезло. Взгляд сделался расплывчатым.
– Неужели она лучше меня?
– Маша, перестань.
– И что я буду делать в Москве?
– Жить. Работать.
– А зачем?.. Какой теперь в этом смысл? – Увидев его лицо, поспешно добавила. – Хорошо, не буду.
К счастью, объявили посадку. Григорий довел ее до спецконтроля, терпеливо дождался, когда она пройдет в самолет. Инцидент разрешился успешно. По крайней мере, сейчас.
Размышления о текущих делах наполняли его. Автомобиль охотно крутил колесами. Жизнь казалась достойной того, чтобы жить дальше. Хотя и не лишенной некоторых неприятных моментов.
Вернувшись в штаб, он вызвал Максима. Следовало завершить подготовку агитационных материалов на последний период.
Максим принес макет плаката, на котором Путин и Мельниченко стояли рядом на фоне российского флага. Монтаж, но удачный. Надпись, идущая поверху, извещала: «С верой в Россию».
– Смотрится хорошо. – Григорий был доволен. – Идет. Отдаем в типографию. Правда, этот идиот, Евгений Борисович, настоятельно требовал, чтобы мы ни в коем случае не публиковали этот плакат без его разрешения. – Он имел в виду руководителя местной «Единой России». Чуть подумав, решительно махнул рукой. – Да ну его к черту. Вези в типографию.
Тема «Президент и Мельниченко» была продолжена в листовке и статье, подготовленной для местной газеты. «Человек из команды Путина… – выхватывали глаза, – опора главы государства… движущая сила реформ… забота о людях».
– Вполне, – одобрил Григорий. – Приврал, но в рамках допустимого. И это срочно в типографию.
Он собрался посмотреть присланные из Москвы материалы, но тут позвонил по мобильному Андрей. Голос у него был возбужденный.
– Григорий, какие-то люди устроили провокацию на встрече Зюганова с рабочими. Кричали, лозунги разворачивали против КПРФ. Их там помяли. Зюганов тут же заявил, что этих людей нанял Мельниченко.
– Прямо так и сказал?
– Да.
– Отлично. Подадим на него в суд. Хороший повод пошуметь. – Спрятав телефон, глянул на Ольгу. – Где наш юрист? Вечером пусть придет.
38
– Подадим на них в суд, – майор выглядел сердитым. – Они драку начали. Мы своих людей в обиду не дадим.
– Чтобы подать в суд, нужен юрист, – напомнил Анатолий Николаевич. – А это дорого стоит.
– Попробуем сами. Не боги горшки обжигают. Как ваши дела?
– Всё прекрасно.
Штаб наполняли суета и оживление. Обсуждали происшедшую стычку. Анатолий Николаевич нашел повод, чтобы заехать. Были вопросы, которые следовало решить. На самом деле ему хотелось увидеть Настю. Это рождало в нем чувство неловкости. Он старался не смотреть в ее сторону.
– Виктор Петрович, у меня кое-какие мысли появились. – Майор слушал его со всей внимательностью. – Я их записал. Это… теоретический материал. Может быть, листовку выпустить? Для тех, кто всерьез интересуется.
– А что? Выпустим. Время есть. Давайте материал.
– И еще. Скоро теледебаты. Мне бы один день на подготовку. Чтобы посидеть, подумать. Порепетировать.
– Решим. – Для майора не существовало преград.
– Работать с вами – удовольствие.
– Спасибо за высокую оценку моего труда.
Анатолий Николаевич все-таки посмотрел на нее.
И увидел – рядом с ней молодой парень с курчавыми волосами. Они мило беседовали. Какими нежными глазами смотрела она на него. Как они подходили друг к другу.
«Эта девушка не для меня», – решил он как отрезал. Отчего-то стало просторно, легко. Настолько, что он подошел к парочке, ничуть не смущаясь, спросил:
– Как вам работа в штабе?
Она обратила к нему свое удивительное личико.
– Нравится.
– Не скучно?
– Что вы. Очень интересно.
– По-моему, это не только интересно. Тут шире… Вы не просто участвуете в выборах. Вы помогаете пробиться новому. Честное слово. Как вам наши идеи?
Они смущенно улыбались, не зная, что ответить.
– Мы политикой не интересуемся, – робко выдавил наконец парень.
Не интересуются. Не ругать же их за это.
– Всё равно я рад, что мы работаем вместе. Победим, устроим большую гулянку. А на идеи вы все-таки обратите внимание. Полезные идеи. – Пожав парню руку и весело подмигнув Насте, Анатолий Николаевич энергичным шагом направился к выходу.
«Она не для меня, – думал он, перемещаясь к дому. – Я должен тратить свои силы на совсем другое… Зачем живет человек? Чтобы добиться того, что суждено ему. Реализовать некий потенциал. А вовсе не для того, чтобы просто существовать или чтобы получать сплошное удовольствие… Наверно, Бог есть. Наверно, он движет мною. Благодаря ему я смогу выполнить предначертанное мне… Стоит отдохнуть после выборов. Съездить куда-нибудь. Утомительная вещь – выборы».
В самом деле, почему бы не отправиться за границу, как предлагал Юрий Иванович. Надо же увидеть мир. До этого он был только в Германии. Хотя что он там видел? Так, несколько прогулок по Лейпцигу под присмотром командиров. А всё остальное время – в части.
Куда больше воспоминаний оставила поездка в Крым – они побывали там втроем: он, Елена и Николаша. Сыну было шесть. Независимая Украина прозябала. Российские рубли ценились очень высоко. Всё стоило весьма приемлемую сумму. Это был прекрасный отдых. Остановились они в Симферополе, в одном из санаториев. Оттуда ездили в Ялту, Феодосию, в Коктебель и Судак. Загорали, купались до озноба, до гусиной кожи, отогревались на солнышке и вновь бросались в воду. Лазили в какие-то пещеры. Прекрасный отдых. Тогда еще Елена была его женой. А два года спустя они разошлись.
Он понимал, что движет ею. В какой-то момент она перестала воспринимать его как успешного мужчину. Евгений – другое дело. Предприниматель. Энергичный человек. Правда, потом он разорился. Пришлось ему даже квартиру продать. Он работал теперь в той же типографии, что и Елена. Менеджером. Но лелеял мечту вновь открыть собственный бизнес. «Мне бы только стартовый капитал накопить, – повторял он. – И всё получится. Я теперь ученый. Надо платить ментам и чиновникам столько, сколько требуют. Тогда я проявил характер, и всё потерял».
«То, что Елена ушла, к лучшему, – подвел итог Анатолий Николаевич. – Мы с Валентиной больше подходим друг другу. Она – хороший человек. Вопрос лишь в том, любит ли она меня таким, какой я есть, или таким, каким я ей кажусь?» Он не знал ответа. Но ему хотелось, чтобы Валентина любила его таким, какой он есть.