«Нет ничего важнее этих слов, – говорила ей мама, читая вечером старую потертую книжку в буром переплете, – это – наше наследие. Когда-нибудь нас не станет, а остров всегда будет меняться, перековываясь в руках новых правителей, но эти истории останутся. Они смогут наполнить жизнью любой мир, даже самый жестокий и страшный. Они волшебные, но не потому, что заселены феями и леприконами, а потому что меняют каждого, кто их слышит, заставляют поверить в чудеса…»
И Ив верила. Она ждала чуда каждый день после того, как два самых дорогих человека исчезли из её жизни. Она знала, что-то должно произойти, сдвинуть с мертвой точки всю окружающую её реальность, и когда «Темра» вышла в открытое море, Ив поняла, что это уже происходит и происходит именно с ней, а не в сказке.
Она невольно взглянула на такую же как у нее растрепанную рыжую голову спящего Рори. Каково ему? Страшно, горько, обидно? Это она идет, будто по давно выбранной, прочерченной и сверенной дороге, чувствует, что попала в поток, который несет её к долгожданному чуду, а вот ему приходится очень туго.
С каждым днем она всё больше привязывалась к нему и всё больше уважала за непростой выбор, что ему пришлось сделать. Смогла бы она сама вот так взять и разглядеть за красивым фасадом своей привычной удобной жизни её жуткую, жестокую изнанку? Хватило бы у нее духу не спрятаться, как актиния в песок, а попытаться дать отпор, зная, что враг практически непобедим, всё против тебя, и шанс на успех – один на миллион?
У Рори были мать и отец, Город, в котором он вырос, и от всего этого он отказался. Поверил ей или сам почувствовал, где правда, когда впервые попал на «Темру»? Всё-таки странно, что её дом, такой привычный и знакомый, отплыл от берега и стоит теперь посреди океана.
«Темра» всегда была пристанищем для тех, кому стало невмоготу, кто больше не мог оставаться в городе. Ив много раз слышала чудны́е истории того, как люди попадали на лайнер. Один увидел чайку и решил догнать её, а птица привела его к тайному проходу в стене и сопровождала до самого корабля. Другая в отчаянии отправилась в порт, решив свести счеты с жизнью, но увидела огни «Темры», которые провели её сквозь тьму, а затем подарили друзей, семью, смысл жизни, счастье.
Иногда, Ив была в этом уверенна, новых людей приводили сами сиды. Старушка мисс Уолш, бывшая до Потопа заядлой кошатницей и даже состоявшая в какой-то организации по защите прав животных, рассказывала, что её к «Темре» привел огромный черный кот с необыкновенно умными, выразительными глазами, как пить дать кат-ши. Власти Города отобрали у неё всех питомцев и отправили «на переработку». От пережитого потрясения бедная женщина совсем потеряла себя, она рыдала днями и ночами, перестала есть и начала, как она сами призналась, сходить с ума. Но тут появился этот кот и ласково, на настойчиво стал звать её пойти за ним. На «Темре» она стала присматривать за всеми местными хвостатыми, которых на корабле было не меньше пары десятков, помогала биологам и вообще оказалась незаменимы членом их большой разномастной семьи.
Или вот взять О’Брайена. Он хоть и стал сейчас главой собирателей и невыносимым задавакой, восемь лет назад был выловлен рыбаками в открытом море на каком-то утлом куске древесины, который и лодкой-то назвать стыдно. Он тогда был не старше Ив и решил удрать с острова, потому что его родители были ужасными людьми, работали на каком-то сверхсекретном заводе и, по его словам, творили страшные вещи.
«Темра» будто притягивала к себе будущих жильцов, была, и в этом сравнении Ив находила особенную иронию, островком настоящего мира среди черного океана негативной энергии. Ив как-то так его себе и представляла. У корабельщиков было море – мягкое и ласковое, сильное и вольное, кормящее и дающее, а там, у застенников своё, только его мертвые чернильные воды текли в душах, в сердцах и головах людей. Они стирали, вымывали из их душ последнее, что осталось им после несчастий и бед, принесенных Войной – любовь и поддержку близких. Спасенный от Потопа остров затопило негативной энергией, от которой Ив мечтала когда-нибудь его избавить.
Почти у всех homo negans глаза были затуманены этой энергией, делающей их бесцветным и бесчувственным. Во взгляде Рори страшной пелены не было, и потому Ив с самого начала так боролось за него и надеялась на него. Кто знает, что еще увидел Маэл тогда в пламени очага, и что на самом деле им вместе суждено пройти.
Буквально за день до смерти друид сказал ей еще кое-что. «Настанет время, когда от успеха вашего общего с этим мальчиком дела будет зависеть очень много. И вот о чем я хочу тебя попросить, юная Ив МакНамара: не беги впереди кормы, не лезь на рожон, и дай каждому из твоих спутников совершать то, для чего они призваны. Я знаю, что ты готова взвалить на свои плечи сколь угодно тяжелую ношу, но великие дела не совершаются в одиночку. Даже в сказаниях у героя всегда есть помощники, будь то народ из сидов или просто верные друзья».
Вдруг лодку наполнил пронзительный звук тревоги, а на панели управления загорелась красная лампочка. Ламфада тут же вскочил и метнулся к приборам.
– Так я и знал, – прошипел он сквозь зубы, глядя на круглый монитор.
– Что это?! – спросила вырванная из размышлений Ив.
– Погоня…
Рори заметил, что его пробуждения в этом путешествии становятся всё менее приятными. То Ламфада в ухо наорёт, то он свою вахту проспит, а теперь вот вроде только задремал, а в шлюпке уже верещит сирена, а также Ив с Алой. Причем тревожный сигнал, установленный предусмотрительным технарем, заставить умолкнуть оказалось намного проще, чем накинувшихся на Ламфа девиц.
– Какая погоня, кто ещё может за нами гнаться?! – возмущалась Ив.
– Это они, да? Скажи мне сразу, они пришли за мной? – всхлипывая, вопрошала Ала.
– Опять ты со своими конгерами, да успокойся уже! – накинулась на и без того паникующую девушку Ив.
– Всё как сказала жрица, «придут во гневе и пожрут нечестивцев»! А теперь и вы пострадаете за моё отступничество! Отдайте меня им, выбросьте за борт, я не хочу, чтобы они растерзали и вас!
– Вот уж действительно надо было пять раз подумать, прежде чем брать на борт такую паникершу! Это, наверное, просто косяк селедки или трески, правда же, Ламф?
– Перестань на неё кричать, Ив, ты её еще больше пугаешь, – встрял Рори.
– Да замолчите вы или нет?!! – взревел Ламфада. – Я своих мыслей не слышу, не то чтобы приборов!
Девчонки мигом смолкли и замерли в изумлении. Рори тоже настороженно смотрел на друга, потому что, если не считать тот инцидент с пистолетом, еще не видел его настолько вышедшим из себя. И самое неприятное, что сейчас в его глазах не было и намека на невменяемость. Он был собран, сосредоточен и, кажется, немного напуган.
– Так, видите эти точки? – он ткнул пальцем в монитор, – Я не знаю что это, но их много и они движутся за нами по пятам. И нет, это не совпадение, если мы отклоняемся от курса, они следуют за нами, как привязанные, как будто идут по следу. Думаю, что Ала права и это всё-таки конгеры, но не вся голодная орава, а штук сто избранных охотников.
– И что мы можем сделать? – спросил Рори, с ужасом представив, как в темных океанских водах за ними следуют угри, неотвратимо, как выпущенные из лука стрелы.
– Оружия у нас практически нет, да и стрелять по рыбам – не самая умная затея, – высказалась Ив уже более спокойно. К счастью, в критических ситуациях она моментально переставала кричать и возмущаться и соображала быстрее, чем сам Рори.
– Это точно, – подтвердил Ламфада, – но пока вы тут вопели, я кое-что прикинул. При том, что скорость шлюпки я уже выставил на максимум, а отрыв продолжает сокращаться, можно рассчитать, что они нагонят нас максимум через, – технарь на секунду задумался, глядя на показания приборной панели, – двадцать-двадцать пять минут. Теоретически, за это время мы можем установить защиту.
– Только не говори, что в твоей патлатой голове есть план и на случай атаки конгеров?
– Нет, Ив, но в моей патлатой голове есть одна идея, которая, если всё сделать правильно, поможет нам избавиться от непрошеных гостей. Помнишь, в прошлом году в наш улов повадилась совать свой тупой нос старая шестижаберка[17]?
– А, мисс Кошелка! Да уж, помню, как рыбаки ругались на чем свет стоит из за порванных сетей. По-моему, она была настолько древняя, что почти ослепла и один ряд зубов у нее точно вывалился. Охотиться сил не было, так она наши сети и потрошила.
– Ну да, а как я её отвадил знаешь?
– Неа, но уверенна, что как всегда придумал какую-то свою гениальную штуковину, и все были счастливы, а ты обзавелся дополнительной пачкой какао или чая, так?
– Примерно так, а в процессе решения этой проблемы я выяснил, что акулы ужасно чувствительны к электрическим полям. У них есть своя электросенсорная система, по которой можно вдарить импульсом, а если ты его источник, то никакой Кошелке не захочется к тебе приближаться.
– Но конгеры же не акулы…
– Это я заметил, спасибо. Но у морских угрей, как у всех рыб, есть боковая линия.
– Чего?
– Это скопления таких суперчувствительных клеток, рецепторов, которые реагируют на движение, вибрации воды. Сдается мне, угри с такой сейсмосенсорной системой тоже недолюбливают сильные электрические импульсы.
– То есть ты точно не знаешь?
– А ты заметила у меня здесь полный доступ к нашей БД? А помнишь ли ты тот знаменательный разговор с твоим братцем, в котором он мне недвусмысленно запретил брать с собой какие-либо данные, способные, попади они к застенникам, поставит «Темру» под удар?
– И ты такой взял и послушался?!
– Конечно нет, – ухмыльнулся Ламф. В процессе разговора он уже успел включить ноут и воткнул в него какой-то хаб с множеством ответвлений, на концах которых болталась пара флешек, как щупальца покалеченного осьминога. Он достал из кармана ещё одну, зеленого цвета, подключил к отростку и застучал по клавишам.