Они медленно продвигались к источнику теплого красно-желтого мерцания. Оказалось, что без фонаря идти даже удобнее. Глаза быстро привыкли к тусклому серебристому свету луны и звезд, а местность вокруг была практически ровной, с редкими валунами и кочками, которые удавалось заметить заранее.
– Выглядит как дом, но почему-то без дверей, – прошептал Рори.
– И крыша какая-то странная, неровная и поблескивает, – также тихо произнесла Ив.
Они почти вплотную приблизились к строению из неотесанного серого камня. Начал накрапывать редкий дождик, а в широком дверном проеме виднелся очаг с подвешенным над ним котелком. Можно было даже услышать мягкое потрескивание горящего торфа и бульканье какого-то варева. Пришельцы замерли, не решаясь ни войти, ни позвать хозяина этого странного жилища.
Неожиданно благостная картина домашнего уюта была заслонена темной фигурой, занявшей почти всё пространство отсутствовавшей двери.
– Проходите, дорогие гости, я давно жду вас, – изрекла тень густым глубоким басом и отступила внутрь дома.
– И что, на острове никто кроме вас не живет?
Ив сидела ближе всех к очагу, и казалось, что отсветы пламени гладят её лицо и руки, а рыжие ресницы и ареол распушенных волос выглядели такими же огненными, как с треском вылетающие жаркие искры.
– Нет, здесь никто не живет, но сюда устремляются, чтобы умереть, – отвечал человек, представившийся им как Ясконтий и дружелюбно предложивший обогреться и разделить с ним скромную трапезу.
«Так, еще один сумасшедший, мало было нам угрепоклонников» – прочел Рори на лице Ив. Кажется, хозяин дома тоже заметил скептическое выражение лица девочки и испуг Алы.
– Не страшитесь, мои юные друзья, вы первые люди за много лет, что ступили на землю этого острова, обычно же он сокрыт в тумане и дорогу сюда знают лишь рыбы, птицы и, конечно, мои друзья, гиганты морских глубин.
– Случаем, не конгеры? – с плохо скрываемым вызовом осведомился Ламф. С появлением в их команде Алы он и впрямь вошел в роль героя, смелого защитника слабых.
– Нет, эти хищники сюда не заплывают.
– Тогда кто же? Не поймите нас превратно, просто после недавних событий мы несколько насторожено относимся к появляющимся откуда ни возьмись островам, – пояснил технарь.
– Расскажите же, что случилось с вами на пути в мою обитель, – мягко увильнул от вопроса Ясконтий.
Он выглядел как один из тех людей в книге, картинками из которой были расписаны руки Ламфады. Из-под скрывающего практически все тело длинного вылинявшего балахона выглядывали тонкие руки и ноги с огрубевшей посеревшей кожей, а голова на длинной шее с острым торчащим кадыком выныривала из вытертого, кое-где надорванного ворота рясы.
Возраст его было невозможно определить, как у старого тиса со сгнившей сердцевиной нельзя посчитать кольца. На вид Рори дал бы ему не больше пятидесяти, но во взгляде Ясконтия таилась глубокая мудрость, какая зыбится в глазах древних стариков. Кое-как остриженные волосы (он явно сам орудовал висевшими на стене большими ножницами) были светлыми, соломенными, а в таких и седину-то до поры совсем не видно.
Обычно Ив никому не спускала таких ответов вопросом на вопрос, но тут почему-то принялась подробно, с чувством и длинными лирическими отступлениями, в которых описывала реакцию на события то одного, то другого члена их команды, рассказывать о пережитом днем приключении.
Невольно Рори и сам заслушался, будто бы и не был свидетелем и участником бегства от конгеров, а внимал строкам из старинного иммрама[18]. Ив проделывала со словами совершенно неимоверные вещи, как Ламфада со своими шнурами и кодами. Подмечала каждый невольно оброненный взгляд, вырвавшийся вздох, узнаваемо передавала манеру речи и жесты любого, о ком говорила. Даже жрица, хотя Ив была ни малость на неё не похожа, выглядела в её исполнении до дрожи устрашающе, особенно когда девчонка встала, и завернувшись в одеяло изобразила воздевшую руки к небу черную женщину. Тень на стене была точь в точь похожа на страшную фигуру с извивающимися в ее руках конгерами, так что Ив даже инстинктивно сжалась и придвинулась поближе к Ламфу.
Пока цветные стеклышки истории складывались перед слушателями в наполненный теплым светом очага витраж, красочно изображающий картину произошедшего, Ясконтий бесцветной тенью ходил меж ними, подавая тарелки с густой похлебкой и кружки с ароматным травяным напитком, щедро сдобренным мёдом. Никто не отказался от предложенного угощения, и даже Ив, делая паузы в самых напряженным местах, отхлебывала глоток другой из шершавой глиняной кружки.
– И так благодаря находчивости нашего длиннорукого героя и слаженной работе всей команды, мы во второй раз спаслись от стай «черной смерти», как назвал бы конгеров любой, кто видел их кровожадные орды.
В завершении она многозначительно обвела всех взглядом и принялась за еду. Рори встрепенулся, будто очнулся ото сна, а Ала наоборот заснула, положив голову на плечо Ламфады.
– Оставайтесь-ка вы у меня, отважные странники, выспитесь и восстановите силы, – промолвил Ясконтий. – Мне пора отправляться в обход своих владений. Вы же как раз сможете разместиться на тех самых тюфяках, на которых сейчас и сидите. Вчера ветер напел мне, что приближаются гости, и я набил мешки свежей мягкой соломой и птичьими перьями. Одеял на всех не хватит, но очаг дает достаточно тепла. Я вернусь к вашему пробуждению, а теперь, отдыхайте.
С этими словами он вышел из дома, а убаюканные теплом и рассказом путешественники без лишних возражений разместились на вытянувшихся вдоль стен самодельных матрасах. Рори было подумал, что стоит обсудить безопасность такого ночлега, но Ала уже спала, а Ламф преспокойно устраивался рядом. Ив тоже не высказала возражений, кроме тех, что она не калека и в одеяле не нуждается, раз их всего два. В итоге кусок шерстяного полотна неопределенного цвета достался Рори, но когда Ив ровно засопела, он встал и бережно её накрыл.
Чуть ли не впервые с того дня, как Рори покинул Город, он спал без кошмаров и не вскакивал, как обычно, два-три раза за ночь, переводя дух и радуясь спасительной реальности. Потому утром, проснувшись от аппетитного запаха жарящейся яичницы, он был в прекрасном настроении и чувствовал себя как никогда отдохнувшим.
Хозяин лачуги, ставшей для путников настоящим гостеприимным заезжим домом, как и обещал, вернулся и уже готовил еду для гостей. Неужели он совсем не спал? Его лицо выглядело еще более бледным и осунувшимся чем вчера.
– Это яйца моих соседок, кайр да казарок, которые не пожалели такого лакомства для наших гостей, – пояснил отшельник, снимая с огня большую, черную от копоти сковороду.
Умывшись в закутке, где стояла пара тазов с водой, показавшейся Рори совершенно ледяной, друзья поели, сидя с тарелками прямо на тюфяках, как и вчера вечером. Стола в доме почему-то не было. Запивали сытный завтрак тем же травяным варом, который был вкусным даже по меркам чайного гурмана Ламфады, а уж вересковый мёд! Оказалось, что холмы на юге острова поросли этим растением с нежными розовыми цветами, а трудолюбивые пчелы в ульях Ясконтия исправно всё лето собирали сладкий нектар и заполняли соты.
– Даже не верится, что здесь водятся дикие птицы! – нечленораздельно поделилась радостью Ив. Рот её был набит яичницей. – Мы думали они все вымерли, ну кроме разве что чаек, эту наглую братию даже если очень постараться – не вывести, живучие, как тараканы.
– О, наши пернатые братья и сестры во многом разумнее нас, а уж сколько тысяч миль они могут пролететь в поисках места для гнездовья и пищи для птенцов, нам и не снилось! Они не только выжили сами, но помогают теперь выживать и нам, не так ли?
– Ага, я лично им страшно благодарен, – поддакнул довольный Ламф.
– Ну что ж, раз вы, как я с радостью вижу, теперь сыты и полны сил, пришло время познакомить вас с Китовым островом.
Вслед за отшельником они вышли из дома. Первой ахнула Ала, оглядевшись по сторонам и поняв, что крыша их дома выстлана ничем иным, как сушеными рыбьими хвостами. Их острые сдвоенные плавники лежали на скатах внахлест, как черепица, и поблескивали на солнце остатками радужной чешуи.
– Вас удивляет моя кровля? Что ж и мне приходится выживать, но лесов на острове нет, а дерева, выбрасываемого на берег, не хватило бы для такой большой работы. Зато в единственной реке этой земли плещется столько лосося, что острогу можно втыкать в поток с закрытыми глазами, и все равно не останешься без улова.
– А как же дождь? – усомнился Ламфада.
– Вода рыбе не помеха! Хотя здесь я немного схитрил: хвосты скрепил меж собой клеем из рыбьей кожи, а временами приходится покрывать крышу китовым жиром, который не дает влаге её разрушить.
Рори не мог понять, не шутит ли их новый знакомец. Хотя вот она крыша, вот они хвосты, и на голову им сегодня не капало, хотя ночью шел небольшой дождь.
– Я вот и сумки, и ботинки из рыбьей кожи шью, мягче и удобнее во всем свете не сыскать! – с гордостью сказал Ясконтий, демонстрируя на собственных ногах некое подобие сапог того же землисто-коричневого цвета, что и весь его гардероб.
Тут Ала оживилась и, борясь со смущением, спросила, не найдется ли у него лишней пары.
– Просто эти сапоги слишком большие и при каждом шаге как будто норовят специально побольнее впиться в ногу.
– Конечно, бедная, несчастная девочка! – отшельник кинулся в дом и через пару минут вернулся с такой же странной на вид обувью.
Ала с видимым облегчением сняла свои оранжевые сапожищи и надела предложенные, плотно затянув вокруг щиколоток их завязки.
– Спасибо! – просияла она, потоптавшись на месте, – мягко, будто босыми ногами по мху ступаешь.
– Ну вот, – обрадовался Ясконтий, – у меня самого стопа небольшая, но всё-таки чуть длиннее твоей, так что я подложил зимнюю стельку из мягкой шерсти, да и холода не за горами.