– Вот, например, есть шанс, что они боятся огня, потому что в твоих любимых сказках часто всякая злобная нечисть не может приблизиться к костру или очагу. Поэтому у нас в наборе имеется зажигалка, – длиннорукий выудил из кармана древнюю бензиновую зажигалку в железном корпусе, щелкнул кремень, и её толстый фитиль тотчас же расцвел красным огоньком, – а ещё неплохо бы сделать «коктейли Молотова», правда у нас бутылок раз два и обчелся. Плюс возьмем с собой веревку, которую пропитаем горючей смесью и подожжём.
Ив громко вздохнула и состроила страдальческую мину, но остальные, включая Ясконтия, продолжали с любопытством внимать разошедшемуся технарю. Вообще, Ламфада будто только и ждал подобного момента.
Не даром в его любимых песнях воспевались то винтовки, то ракеты класса земля-воздух, то еще какое-то оружие, а главным призывом была вечная боевая готовность. Так вот, оказалось Ламф действительно хранил этот завет допотопных предков – борцов за свободу, и был всегда готов идти в бой, как те самые парни из старой бригады[19], – главное хорошо подготовиться и вовремя пополнить боезапасы.
– Или вот железо. Ясконтий почему-то запрещает нам пользоваться пистолетами и мне даже пришлось согласиться оставить их на борту, хотя во многих преданиях говорится, что злые фейри недолюбливают этот металл во всех его проявлениях, поэтому в каждом наборе имеется по большому железному гвоздю, – серьезно продолжил длиннорукий.
Тут пришел черед Рори подавиться смешком, потому что вся «Темра» была обшита железом, но при этом кишмя кишела фейри всех мастей. Да он сам лично видел клуракана, спящего в железном ящике для огнетушителя! Но вслух, конечно, говорить этого не стал. Зачем лишать человека удовольствия?
– Так, дальше, я нашел упоминания о том, что раньше с нечистой силой боролись солью, так что в наборе есть по мешочку с выпаренной морской солью, любезно предоставленной Ясконтием. Еще в книжках в есть советы про то, что надо вывернуть наизнанку всю или хотя бы верхнюю одежду, потом пишут, что хорошо защищают некоторые травы, например, венок из плюща с вербеной, очанкой, крестовником, зверобоем, бузиной и рябиной…
– Может ты нам и веночки сплетешь, а Ламф? – не выдержала Ив.
– Вот посмотрим, как ты заговоришь, когда какое-нибудь средство из моего арсенала тебе жизнь спасет! – с жаром запротестовал Ламфада. – Ты же понятия не имеешь, что нас там ждет! Может их только, я не знаю, сосновым колом можно убить, а у нас его не окажется!
Разгорающуюся перепалку прервал Ясконтий:
– Уверен, нам очень пригодятся ваши замечательные фонарики, которые несомненно помогут значительно меньше спотыкаться по дороге к холму, что до остального… – отшельник помедлил, подбирая слова, – не думаю, что нам удастся с пользой употребить все эти отборные и, наверное, очень эффективные средства, потому что фоморы…
– Фоморы?!! – хором переспросили Рори, Ив и Ламфада.
– Ты же вроде говорил о демонах? – на лице Ив отразился неподдельный ужас. – Ну обычных таких, типа призраков: таш, фетч, банши там или дуллахан, нет?
Рори буквально почувствовал, как в голове Ив оживают многочисленные сказания о битвах с фоморами, этими страшными древними существами, которых народ из сидов в незапамятные времена изгнал с Острова.
– Я не знаю о каких демонах ты говоришь, девочка. Но те, что приходят ко мне по ночам, называют себя фоморами.
Фонарики действительно пригодились. Примерно за час до полуночи впятером они вышли из дома Ясконтия. Отойдя на несколько метров, Рори еще раз обернулся, глядя как в очаге этого странного жилища без окон и дверей мирно продолжает жить своей текуче-искрящейся жизнью огонь.
Все его инстинкты были против того, чтобы покидать теплое, светлое, безопасное место, и тащиться навстречу неизвестности, но он заставил умолкнуть панически верещащий внутренний голос.
Еще полчаса назад они сидели на мягких тюфяках и слушали как Ив снова пересказывает им все истории о фоморах, что были ей известны. За день подготовки по просьбе Ламфа они переслушали множество похищений, разрушений, видений и конечно, битв. Последней оказалась Битва на Равнине Столбов.
– А потом предрекла она конец света и всякое зло, что случится в ту пору, каждую месть и болезнь. – Ив сидела с закрытыми глазами и поглаживала шершавые бока теплой глиняной кружки, которую держала в руках. – Вот как пела она:
Не увижу я света, что мил мне.
Весна без цветов,
Скотина без молока,
Женщины без стыда,
Мужи без отваги,
Пленники без короля,
Леса без желудей,
Море бесплодное,
Лживый суд старцев,
Неправые речи брегонов,
Станет каждый предателем,
Каждый мальчик грабителем,
Сын возляжет на ложе отца,
Зятем другого тогда станет каждый,
Дурные времена,
Сын обманет отца,
Дочь обманет мать.
– Могла бы выбрать и что-то более жизнеутверждающее, – проворчал Ламфада, – вот иди с таким в бой.
– Сам напросился, я же сказала, вы их и так небось всё наизусть знаете, а ничего веселого там нет. Лучше бы сам песню какую из своего репертуара спел.
– Ага, ты как будто не слышала, как я пою! А кто попросил меня для сохранности нервов всей команды звукоизоляцию в ду́ше поставить?
– Ну то на «Темре», а сейчас все средства хороши, запевай. – И Ламф действительно затянул дурным голосом свою любимую «Oh, father why are you so sad…[20]», а Ив подхватила, и вечер окончился под аккомпанемент их нестройного пения.
А Рори складывал свою сумку и думал, что почти всё из того жуткого предсказания про дурные времена уже сбылось, так что ему и бояться нечего. Например, отца он предал, ограбил (если считать грабежом похищение пленницы из правительственного здания) и обманул совсем недавно.
Взошла луна. Но если вчера казалось, что она гостеприимно освещает путникам дорогу, то сегодня её бледно-желтый лик выглядел зловещим. Правда, судя по то и дело набегающим облакам, не долго ей осталось за ними подглядывать.
К большому облегчению Рори тумана не было, но по сравнению с днем значительно похолодало, и трава потемнела от выпавшей росы. Ноги промокли почти сразу, потому что на Рори всё еще были его любимые городские кроссовки, с которыми он не захотел расстаться даже когда Ламф выкружил ему где-то такие же армейские берцы, как у него самого. Зато выданная еще на «Темре» куртка защищала от ветра и отлично согревала.
Легкие наполнял аромат земли, травы и ночных цветов. Вдалеке рокотало, разбиваясь о скалы, неспокойное море, и пронзительно вскрикивала какая-то птица.
– Давайте еще раз повторим порядок действий, – предложил Ламфада. – Если одна из тварей начинает напирать на ограждение, попеременно пробуем все наши методы воздействия. Если какой-то из них срабатывает, в чем я не сомневаюсь, стараемся не тратить его запас бездумно, а лишь сдерживаем наступление. Решение об атаке и попытке уничтожения объектов принимаем совместно и не в коем случае не кидаемся сломя голову в бой, ты поняла, Ив?
– Да всё я поняла! Только мы не с людьми идем сражаться, а с… ну с теми самыми, чтобы они сами себя подрали! Это даже звучит по-идиотски, а что уж нам с ними делать, вообще не представляю… – закончила она упавшим голосом.
– Не страшись, девочка, ведь ты сильна, как Маха, и мудра, как Бригита, – ободряюще произнес Ясконтий. – Я бы не решился просить вашей помощи, если бы не верил в победу.
Ив что-то невнятно пробурчала в ответ, но была заметно польщена.
Они поднялись на холм, с которого открывался вид на соседнее возвышение, окруженное частоколом из китовых остовов. Кости словно светились изнутри, а стоящий в центре валун выпячивался из земли, как гигантский надгробный камень, на котором мерцали белые лунные отсветы.
По совету Ив, Рори старался внимательно следить за всем, что происходит вокруг, и прислушиваться к своим ощущениям.
– Ты можешь видеть сидов, всегда мог, намного лучше, чем я или Ламф, – тихо сказала ему Ив, пока они рассовывали свои запасы по сумкам, – ты можешь говорить с ними, а значит, скорее всего, и этих… кто бы они ни были, почувствуешь. Постарайся предупредить нас, как только они появятся, и вообще говори обо всем странном, необычном, даже если будешь думать, что тебе почудилось.
Пока вроде бы ничего такого не происходило. Ясконтий шагал впереди и изредка оборачивался проверить, не отстал ли кто. Рори шел бок о бок с Ив, а Ламф в паре с Алой. Они без приключений добрались до холма и вошли внутрь выстроенной отшельником ограды.
Сооружение вблизи оказалось еще более впечатляющим. Сколько же времени и сил Ясконтий потратил, чтобы его создать! Сколько лет он провел на этом острове? И неужели киты действительно сами выбирали этот осколок сущи местом своего последнего пристанища?
Рори представил, как этот совершенно не грозный на вид человек глядит в темные слезящиеся глаза умирающего гиганта, провожает его в последний путь, а затем методично разделывает китовые туши, орудуя тем громадным топором на длинной ручке с лезвием в форме полумесяца, на который он сейчас опирался, как на посох, и старинной пилой, чьи острые зубья хищно поблескивают в свете затухающего пламени очага в доме отшельника, где она осталась висеть на стене.
Сначала он пластами срезает кожу, мясо и жир, складывает в кучи или относит поближе к медвежьим угодьям. Потом сливает сотни литров крови, вытаскивает из скелета склизкие внутренности и кидает их в море на радость чайкам и рыбам. Он трудится час, два, три, целый день, отирая рукавом смешанный с китовой кровью пот. Вся его немудреная одежда окрашивается бурым, пропитывается тошнотворным железистым запахом, но он ничто по сравнению с тем смрадом, что будет стоять здесь через несколько дней, когда измождённый тяжким трудом Ясконтий вернется к себе и без сил рухнет на тюфяк у дальней стены. Но и на этом его работа не закончена. Когда китовые останки очистятся от плоти, кости придется пилить и тащить на себе сюда, к холму, а потом вкапывать в неподатливую землю…