– Сколько их?
– Главарей? Я насчитал пока не больше десяти, погоди… семь, их всего семь!
– Чего же они ждут? – ни к кому собственно не обращаясь, воскликнула Ала.
Внезапно крик зеленого человека прекратился, и не смотря на звуки грозы, его отсутствие показалось благословенным и совершенно неожиданным облегчением, практически тишиной. Кишащие вокруг холма твари тоже смолкли.
Тут Ламф охнул, Ала в ужасе отступила и прижалась к нему, а Ив только и смогла, что выдохнуть на одной ноте, забыв от удивления даже закрыть потом рот.
– Мы их тоже видим, Рорс, – и это последнее, что я вообще хотел бы увидеть в жизни, – собравшись с силами произнес Ламфада. – Как будто пелена спала, и они проявились все разом.
Тысячи жадных, алчущих глаз уставились на пятерых людишек, столпившихся у камня. Они шелестели, цокали и хлюпали своими конечностями, слюна капала из хищно оскаленных пастей, но вся свора ждала приказа, сигнала к атаке, а пока лишь предвкушала скорую и сладкую расправу.
– Жалеешь, наверное, теперь, что мы тебя от угрей-то спасли? – с нервным смешком обратилась Ив к Але. – Я вот жалею, с ними у нас было больше шансов поладить, чем с этими.
Рори тоже невольно отступил на несколько шагов к валуну и где-то на краю подсознания отметил, что от камня будто бы исходит тепло.
– Их никогда не приходило так много… – выдавил Ясконтий с отчаянием в голосе.
– Ну так и случай необычный, – заметил Рори, – столько народу собралось их встречать, а то ты всё один да один.
Вдруг Ала с боевым воплем, достойным древней воительницы Медб, метнула в одного из монстров нож, который, видимо, заранее достала, приготовившись защищаться. Чудовище с рыбьим, как у конгера, хвостом и мордой, у которого лишь покрытые жёсткой черной шерсть руки и ноги напоминали о человеческой природе, замертво рухнуло наземь. Рукоятка ножа осталась торчать из его груди там, где у людей обычно расположено сердце.
– Всё-таки у тебя на них зуб, – одобрительно закивала Ив, а окружавшие жертву Алы сородичи, недолго думая, накинулись на мертвеца и стали с гадким чавканьем пожирать его еще теплую плоть.
– Это было очень круто! – с восхищением произнес Ламф, – и немного расточительно, ножей у нас мало. Но все равно невероятно круто!
– И еще это значит, что ты у нас всё-таки гений, дорогой мой длиннорукий друг, – заключил Рори, потому что вот уже второе из твоих хваленых средств точно работает!
– Тогда надо проверить и остальные, – с энтузиазмом подхватил Ламфада.
Когда в неприятеля полетел первый брошенный технарем «коктейль Молотова», Рори было подумал, что им удастся выкрутиться, потому что твари с писком и ревом разбегались от огня, а загоревшись за считанные секунды превращались в золу, будто были сделаны из бумаги. Но бутылок было всего пять и снаряды быстро закончились.
– Давай-ка насыплем соли им на хвосты! – предложила Ив, и метнула горсть из своего мешочка. Эффект был неожиданным. Соляные кристаллы будто прожигали фоморов насквозь, с шипением разъедая кожу, чешую, щетину и даже крепкие на вид панцири. Они корчились и визжали, в панике кидались в рассыпную и давили друг друга.
– А ну доставай свой гербарий! – скомандовала девчонка, – Проверим и его!
И Ламф полез в сумку за пучками, собирая которые вызвал такое невероятное количество издевок со стороны Ив, что Рори удивлялся, как ей еще не досталось по шее хотя бы в воспитательных целях. Наверное, технарь сдерживался, памятуя о её слабом здоровье, или просто не слушал.
Рори продолжал внимательно наблюдать за фоморами, не принимая участия в тестировании орудий. Он начал замечать в их облике не то чтобы закономерность, но какую-то общую логику. Как будто кому-то настолько же не сведущему в физиологии людей и животных, насколько сам Рори до недавнего времени ничего не понимал в корабельной жизни, сказали: «Надо наделать побольше чудовищ». И тогда этот кто-то слепил их как бы наудачу: здесь хвост, там нога, тут рука, по середине вроде бы должно быть туловище, сверху голова, иногда по бокам можно для разнообразия добавить плавники и крылья. Но всё равно они были какими-то чрезмерно, нарочито ужасными, как декорации в детском театре на «Темре».
Неожиданно, ободренный успехами своих помощников в бой вступил Ясконтий. Стоя у самого края круга, огражденного кромлехом из китовых костей и всё ещё горящей веревкой, он принялся рубить чудовищ своим тонким и острым как лезвие топором на длинном древке.
Долгая практика свежевания китов не прошла даром, каждый его выпад был смертоносным и попадал точно в цель. Он уничтожил не меньше сотни уродливых существ, когда по их рядам прокатилась волна окриков, и твари расступились, пропуская скользящую в луче прожектора женщину-змею. Она двигалась грациозно и неотвратимо, как девятый вал.
Мелкие фоморы испуганно притихли, и даже дождь как будто стал реже, а гром и вовсе укатился к морю и звучал теперь откуда-то издалека.
– Оказывается, ты не только строитель, но и воин, – произнесла женщина низким гортанным голосом. – Мы давно наблюдаем за тобой, Ясконтий, и приятно видеть, что ты умеешь не только разделывать мертвечину, но и убивать.
Отшельник молчал.
– Хотя что это я, ведь тебе не впервой отнимать безвинные жизни, не так ли? Ведь именно из-за убийства ты и оказался здесь, на нашем острове.
– Этот остров не принадлежит твоему племени, – резко осадил её Ясконтий.
– Тогда кому же он принадлежит? – мягко продолжила она, – тебе? Или может быть твоим маленьким друзьям?
– Это остров китов.
– Это кладбище китов! – резко вскрикнула воительница, и указала копьем на одну из вкопанных в землю костей. – Ты прячешься от меня за оградой и не решаешься принять бой, как и тогда, когда ты выстрелил в спину тому несчастному мальчишке!
Ясконтий вздрогнул, как от удара.
– Я… я не видел его, это была случайность!
– Но сейчас-то ты можешь сразиться! Выйди ко мне, и покажи, на что ты способен, падальщик!
– Стой, это ловушка! – Но окрик Ив прозвучал одновременно с тем, как Ясконтий переступил через веревку и оказался на расстоянии одного броска копья от змеехвостой.
Но та не спешила прикончить выманенную из укрытия жертву. Она кровожадно улыбнулась и облизала губы темным, раздвоенным языком. Рори удивился, как она умудряется нормально разговаривать с такой штукой во рту.
– О, как давно я ждала этого момента! – расхохоталась женщина-змея, и её смех подхватили уродливые прихвостни, расступившиеся и образовавшие вокруг неё и Ясконтия подобие бойцовской арены. – Но мы были слабы и безвидны, как тьма над бездною, пока эта глупая девчонка, – она повела копьем в сторону Ив, – ни принялась рассказывать о нас, а остальные детишки довершил начатое, веря каждому её слову.
Ив пораженно ахнула и в сердцах довольно неприлично выругалась, вызвав еще один раскат смеха копьеносицы.
– Да-да, Ясконтий, ты был бы в большей безопасности, останься ты защищать холм сам, ведь ты практически не умеешь бояться, а разум твой настолько затуманен и фантазия так бедна, что раньше мы не могли стать ничем, кроме безликих теней.
– Теперь понятно, почему работают все дурацкие средства Ламфады, – прошептала Ив Рори на ухо, – потому что он в них верит, да и мы все очень хотим, чтобы они помогали!
– Но я честнее тебя, мелкое теплокровное, – продолжила воительница, – а потому мы сразимся на равных. – Рубиново-красный наконечник её копья вдруг будто ожил и разросся, распластался в точно такую же, как у Ясконтия, серповидную секиру с острым концом.
– Битва на алебардах, как в старые добрые времена! – проревела она и сделала первый стремительный выпад, вложив в него энергию распрямляющихся, как скрученная пружина, колец своего хвоста.
Отшельник не без труда от него уклонился.
– Назови мне своё имя, чтобы я смог достойно похоронить тебя, – сказал Ясконтий после серии сокрушительных ударов, которыми они обменялись.
– Я Кейтленн, королева фоморов, предсказательница и провидица, и я предрекаю твою скорую смерть, Ясконтий!
Рори безотрывно смотрел, как с грохотом и лязгом скрещиваются, обрушиваются друг на друга красная и стальная алебарды. Отшельнику удалось сильно ранить Кейтленн, глубоко полоснув по её чудовищному хвосту, из-за чего она стала менее быстрой и изворотливой. Он же был юрким и вертким, плясал вокруг демоницы, старался достать её сбоку, когда она на доли секунды задерживалась, чтобы развернуться.
Но фоморка не осталась в долгу, и в итоге наградила его страшным ударом в левое бедро. Рубиновое острие глубоко вошло в плоть, хотя Ясконтий всё-таки успел вовремя отшатнуться и не оказался на него насаженным. Он упал на одно колено и схватился рукой за рану.
Видя его слабость, королева фоморов занесла секиру для победного удара, но вдруг Ясконтий, собрав последние силы, выпрямился и метнул своё оружие, одним точным броском вонзив острый клиновидный конец алебарды прямо в яремную впадину на шее Кейтленн.
Женщина-змея вскрикнула, алебарда Ясконтия с глухим стуком упала на землю, глаза Кейтленн расширились от внезапной жуткой боли, но руки продолжали опускаться. Рори будто в замедленной съемке увидел, как мерцающее красное лезвие плавно прошло через кожу, мышцы и кости человека, отделив голову от тела. Голова Ясконтия откатилась в гущу фоморов, а ставшая полем битвы прогалина моментально затянулась, заполнившись верещащими тварями.
Ив рыдала взахлеб, вырывалась из его рук и продолжала твердить, что они должны его похоронить, что его там сожрут, и это будет их вина, но Рори не отпускал девчонку до тех пор, пока та не успокоилась. Ламф попытался было проложить себе путь к телу Ясконтия солью, но ряды фоморов смыкались также быстро, как и расступались под градом жгучих крупинок.
Рори хотел отвести глаза, перестать смотреть на мерзкое чавкающее копошение там, где только что упало тело их друга, но не мог. Что стало с трупом Кейтленн он не увидел, но вряд ли они пустили бы в расход собственную королеву.