– Я не могу! Ты не представляешь, на что способен тишах. Если посмею ослушаться, он раздавит меня, как букашку!
– Почему же, представляю, и довольно неплохо, хотя насекомых отец почем зря никогда не давил.
– Ах да… Не могу поверить, что ты его сын. Тот самый, что утонул тринадцать лет назад…
– Как видите, миссис МакНемайн, я все-таки остался жив, и совсем не прочь пообсуждать с вами характер отца еще какое-то время, но не сейчас. Если мой друг вернется и поймет, что наше дело не сдвинулось с мертвой точки, боюсь, он не колеблясь осуществит все свои угрозы. У него, знаете ли, было тяжелое детство, не с кем было обсудить пережитые травмы, так что он довольно вспыльчив и безрассуден.
– Вы сами погрузили её в кому, глупые мальчишки! Думали это так просто, надели шлем, ввели программу и заработало? Это вам не посудомоечная машина! – в злобном запале женщина плевалась, кривила лицо, и казалась еще более отталкивающей, чем когда они ворвались в её лабораторию, и та пыталась воспользоваться против них всеми подручными средствами, от шприцов до стоек капельниц.
– Вы бы так не нервничали, баллы-то не скоро вам пригодятся, по крайней мере эти баллы. Кстати, что вам, наверное, также не понадобится, это исследования последних… дайте-ка посмотрю, трех лет. – Колум сел за идеально белый, как и все в этой комнате, рабочий стол с компьютером и пробежался по клавишам.
– Как недальновидно, ни одного полного бекапа, да и те, что были в сети, я только что удалил, – продолжал он, перескакивая из одного окна в другое. Не удивляйтесь, это городские дети не могут отличить Python от JAVA, вы же их так специально воспитываете, да? Визор – это хорошо и удобно, а компьютер и собственные мозги – плохо и пережитки прошлого. Только вот я вырос на ферме, а у нас тем свои порядки.
– Остановись! – взмолилась миссис МакНемайн, – не надо, я все скажу!
– Я знал, что в итоге мы придем к взаимопониманию, итак…
– Надеюсь, Колум не налажает, – выдохнул запыхавшийся Рори, когда они добрались до последней двери. Центр Сектора Ноль оказался настоящим бункером, спускавшимся на добрый десяток этажей под землю.
Поначалу незаметно продвигаться помогала форма местного персонала, которую им удалось стащить. А потом, когда виднеющиеся из-под лабораторного халата застиранные джинсы и видавший виды комбинезон все-таки были замечены, пришлось браться и за отобранные у охранников лазерные пушки. Ламф даже похвалил Рори за сноровку, с которой тот палил по люстрам и стенам, наводя панику и прикрывая их бегство.
– Не бойся, твой брат – парень что надо, крепкий. И думаю перед уходом мне удалось задать нужный вектор беседы.
– Надеюсь, мы поступили правильно, оставив их с Ив там.
– А что нам оставалось, а, Рорс? Топтаться вокруг и нервы друг другу трепать? Давай-ка о нашей задаче подумаем.
– Мы почти на месте, – подтвердила Ала, глядя на бумажный чертеж, который держала в руках. За этими дверями – сердце нулевого сектора, да и всего Острова.
– Только скорее не сердце, а раковая опухоль, – Ламф колдовал над планшетом, который Колум умудрился подключить к местной сети. – Всё, пути перекрыл, надеюсь у нас есть еще минут пятнадцать до прорыва охранников.
– Думаешь, начнут взрывать двери?
– Конечно, больше им никак сюда не попасть.
Длиннорукий приложил свой браслет к экрану справа от входа и толстые стальные двери разъехались.
– Пропуск простого ремонтника иногда намного круче, чем айди какой-нибудь высокопоставленной шишки.
Они оказались в ярко освещенном идеально круглом зале площадью около ста метров. Стены его были обшиты металлическими панелями, серыми, цвета окислившейся меди. В центре на возвышении стояла старинная компьютерная консоль.
– Ух ты, я такие раньше только на фотках видел, – удивился Ламф.
– Пластик от времени пожелтел, но ведь ни пылинки нет ни на мониторе, ни на клавиатуре, значит за ней тут присматривают, – заметил Рори.
– Да, и в принципе всё соответствует схеме, консоль, а за ней колодец.
Действительно позади круглой платформы с компьютером виднелось невысокое, обитое таким же как и стены сплавом ограждение, окружающее отверстие в полу диаметром чуть больше метра.
– Неужели это правда он… я думала будет что-то более, ну не знаю, величественное…
– Он самый, Ала. Просто весь этот зал и есть один гигантский трансформатор, преобразующий стекающуюся сюда со всего острова негативную энергию в другие её виды: электричество, тепло и так далее. Все важные процессы происходят тут, у нас под ногами. – Рори топнул по полу.
– И чтобы обратить их вспять, нам нужно две вещи: перехитрить эту машину, – сказал Ламф, нажимая на кнопку запуска консоли, – и влить в нее хорошенькую партию позитивной энергии.
Технарь стал проворно выстукивать по клавишам только ему одному понятные ритмы, прерываемые такими возгласами как: «Вот же зараза одноклеточная! Повыпендривайся мне ещё!» или «Да, тупица, я точно уверен, что хочу сделать процесс необратимым!».
– А ты куда думаешь податься после всего этого? – спросил Рори Алу, в надежде что отвлеченная болтовня поможет ему меньше нервничать.
– Не знаю, наверное, туда же, куда и Ламф, – просто ответила девушка, а прекрасно слышавший все технарь счастливо разулыбался, глядя в монитор.
– Всё, как только нажму последнюю кнопку, начнется, – победно провозгласил длиннорукий, доставайте браслеты.
– Уверен, что их заряда хватит?
– Да ты что, Рорс, мы зря что ли битый час в этом архиве пыльном торчали, самыми что ни на есть счастливыми воспоминаниями делились? Да я такого никому в жизни не рассказывал, даже Маэлу! Вон сколько баллов после перепрошивки набежало!
– Да уж, Колум, по-моему, был слегка шокирован, но уверял, что беседа вышла очень познавательной, и надо бы повторить.
– Не сомневался, а то у него самого все рассказы про каких-то зверей да птичек, или еще про выращивание бобовых, вот счастье-то!
Где-то за толщей бронированных дверей раздался отдаленный грохот.
– Ладно, давай запускай, они уже подбираются, – забеспокоился Рори.
На черном экране горела теперь всего одна строка: «Запустить переопределение констант? Да-1, Нет – 0».
– Ну, понеслась! – и Ламф нажал на клавишу.
«Удивительная штука, эта двоичная система, – успел подумать Рори, – только один или ноль, только да или нет, и никаких тебе «не знаю», «а может не стоит» и «я не уверен».
– Ив, ты как, вернулась? Ты меня слышишь? – Колум всматривался в сузившиеся от яркого света зрачки девчонки, лежащей в медицинском кресле.
Шлем регистрировал мозговые волны, и выводимый на экран монитора график перестал скакать и дергаться, стал практически нормальным. Небольшие отклонения можно было списать на действие седативных препаратов.
– Ты помнишь, кто ты, откуда? Как тебя зовут?
– Я Ив МакНамара с «Темры», самого прекрасного корабля во всем мире, а ты, Колум Дойл, – страшный зануда.
– Отлично! А теперь давай-ка припомни, что Ламф подарил тебе на День Рождения, когда тебе исполнилось десять?
– Это он такой тест придумал? Вот же придурок…
– Ответь, пожалуйста, – взмолился Колум.
Впервые его лицо выглядело по-настоящему встревоженным. «Да у него даже глаз правый дергается! Видно хорошенько ему из-за меня досталось» – заметила Ив.
– Плеер, он подарил мне плеер с моими самыми любимыми песнями.
– Назови хотя бы три из них.
– Нет, это уже перебор! – Ив попробовала подняться, но обнаружила, что руки привязаны к подлокотникам. – Немедленно меня развяжи!
– Ой, прости! Мы боялись. Что у тебя будут судороги, – бормотал Колум, расщелкивая крепления ремней. Руки его не слушались и постоянно соскальзывали, но наконец он победил все замки и помог Ив сесть.
– Они и были, – произнес со злорадным смешком сиплый женский голос, – перед тем как эти гении доморощенные тебя в кому загнали.
– Не обращай внимания, это миссис МакНемайн, язык у нее ядовитый, но свое дело знает.
– Встречались уже, в Замке, – презрительно уронила Ив, даже не удосужившись взглянуть на свою отравительницу, и добавила какое-то совсем уж неприличное ругательство на древнем языке.
– Обопрись на меня, вот так, тебя еще немного поштормит, но ноги переставлять, думаю, сможешь. Нам пора уходить.
– А меня вы что, так и оставите здесь? Я же вам помогла!
– Именно поэтому, миссис МакНемайн, я пренебрегу указаниями своего друга и не устрою вас в уюте и тепле этого кресла со шлемом на голове и коктейлем из соответствующих препаратов в мозгу. Не волнуйтесь, скоро кто-нибудь вас найдет и может быть даже решится освободить.
Пол под ногами задрожал, что-то заскрежетало внутри Аккумулятора, со дна колодца поднимался пар и виднелись синие всполохи.
– Думаете, это нормально? – Ала, Ламф и Рори стояли у края провала. Девушка выглядела еще более бледной, чем обычно, а её глаза были широко распахнуты, и Рори вспомнил, какой они увидели её в первый раз, там на острове, стоящую перед жаждущей ее смерти толпой.
Опустошенные браслеты так и остались лежать возле консоли, но ставший зеленым уровень заряда, отображавшийся на мониторе в виде гистограммы, упорно не желал преодолевать критическую отметку в десять процентов.
Ламф подбежал к экрану, лицо его было напряженным, зубы крепко сцеплены, а на скулах проступили желваки.
– Ну давай, давай, еще немного! – упрашивал он то ли графический столбик, то ли саму окружавшую их со всех сторон машину.
– Её не хватает, Рори, энергии не хватит… – Ала повернула голову к Рори, по щекам девушки текли прозрачные ручейки слез.
Грохот за пределами зала на несколько минут смолк, но затем кто-то с силой затарабанил по железной толще двери. Снаружи раздавались крики, но в шуме вибирирующего Аккумулятора слов было не разобрать. Тут одна из стенных панелей возле двери с треском лопнула, а из образовавшейся щели посыпались искры. Затем её примеру последовали еще несколько.