Брадски расстраивало нежелание Intel оценить проект по достоинству. В 2001 г. Intel ликвидировала занимавшееся фотоаппаратами подразделение, что стало последней каплей. «Опять подход в духе недальновидного бухгалтера, – решил он. – Конечно, это низкорентабельные полупроводники, но это товар, продаваемый в убыток для привлечения покупателей, от которого в конечном счете выигрывает бизнес в целом!» Брадски понятия не имел, что до прихода мобильных компьютеров и смартфонов оставалось всего полдесятилетия, но в тот момент он был прав. Intel не раз бралась за новые идеи и отказывалась от них, прежде чем они могли принести плоды. На фоне разочарования его с легкостью переманил Себастьян Трун, который тогда собирал в Стэнфорде команду для создания беспилотного автомобиля Stanley для соревнований DARPA 2005 г.
Они познакомились в Стэнфорде во время творческого отпуска Труна в 2001 г. Когда Трун в 2003 г. вернулся туда в качестве преподавателя, недовольный ситуацией в Intel Брадски сам собирался взять творческий отпуск в EPFL, Технологическом институте Лозанны, Швейцария. Трун сказал: «Почему бы тебе вместо этого не приехать в Стэнфорд?» Брадски стоял перед трудным выбором. В Швейцарии его ждал научный пир и большой праздник – возможность работать над нейронными сетями и эволюционными алгоритмами обучения. К вечеру он понял, что творческий отпуск в EPFL будет шагом в сторону для того, кто стремится быть предпринимателем. Швейцарская бюрократия обескураживала: чтобы дети могли учиться в частной школе, нужно было договариваться за год, аренда дома в Лозанне выливалась в проблему – один потенциальный арендодатель сказал, что после 22:00 душ не работает, а детям запрещается шуметь!
Поэтому Брадски передумал и отправился в творческий отпуск в относительно либеральный Стэнфорд. Он читал лекции и вынашивал идеи нового стартапа. Его первый проект предполагал создание продвинутой камеры видеонаблюдения, но у партнера были другие планы, и их отношения быстро испортились. Брадски отступил. К этому времени творческий отпуск закончился, он вернулся на работу в Intel и стал руководителем большой исследовательской группы. Управленческая работа доставляла очень много хлопот, и он попытался сократить группу до прежней команды.
Прежде Брадски не обращал внимания на неудовлетворенность других исследователей, но теперь заметил, что недовольные были и в других подразделениях. Он примкнул к подпольной лаборатории недовольных. Как-то при посещении Стэнфорда Трун сказал: «Загляни-ка на нашу автостоянку». Там он показал Брадски секретную разработку, автомобиль Stanley, который готовили к участию во втором состязании DARPA Grand Challenge. Ничего круче этого Брадски еще не встречал и сразу же влюбился в идею. Вернувшись в Intel, он сколотил тайную группу разработчиков, чтобы помочь в создании системы машинного зрения для автомобиля. Спрашивать у кого-либо разрешение он не собирался – технические совещания проводились во время ланча, а по вторникам проходили встречи со стэнфордской командой.
Практически сразу возникли две проблемы. После того как Intel дала обещание не участвовать непосредственно в DARPA Grand Challenge, она стала спонсировать команду Рэда Уиттакера из Университета Карнеги – Меллона. Босс Брадски начал получать жалобы, что Брадски отвлекает людей от их прямых задач. «Это может кончиться увольнением, – сказал босс. – Мы не спонсируем стэнфордскую команду и не занимаемся робототехникой». В качестве поблажки босс разрешил Брадски продолжить работу над проектом лично без привлечения других исследователей лабораторий Intel. Но к тому времени Брадски уже не боялся увольнения. Оно намного все упрощало, и совещания во время ланча участились.
Напряженность в отношениях с Intel достигла кульминации за два дня до гонки. Автомобили и команды прибыли в Примм, небольшой городок с тремя казино на границе Калифорнии и Невады. Брадски позвонил в маркетинговый отдел Intel и сказал, что нужно срочно принять решение, будет ли Intel официально спонсировать автомобиль Стэнфорда. Рекламная наклейка на автомобиль обычно стоила $100 000, но Трун сказал, что команда Брадски очень здорово помогла и они получат статус спонсора всего за $20 000. Сотруднику из отдела маркетинга Intel идея понравилась: спонсирование двух автомобилей удвоило бы шансы Intel поддержать победителя, но он медлил. «Деньги есть, но я не могу самостоятельно распорядиться ими», – сказал клерк.
«Скоро автомобили изолируют, у нас всего полчаса в запасе», – ответил Брадски.
Это сработало. «Хорошо, действуйте», – сказал клерк.
Поскольку это было сделано в последний момент, на автомобиле не осталось места для наклеек за исключением окна пассажира – очень заметное положение. Stanley, украшенный наклейкой Intel, выиграл гонки, так что ход был удачным. Брадски избежал увольнения.
Успеху Stanley в немалой мере способствовала система зрения. Автомобиль был оснащен лазерами, которые отслеживали динамическое облако точек вокруг автомобиля, и цифровыми камерами. Камеры просматривали пространство впереди на достаточное расстояние, чтобы Stanley мог держать скорость и не замедляться. А скорость, понятное дело, необходимое условие победы.
Триумф, однако, длился недолго. У Брадски был небольшой контракт с DARPA на исследование «когнитивной архитектуры» вместе с Труном и Дафной Коллер, еще одним специалистом по машинному обучению из Стэнфорда. Но руководитель программ DARPA объявил о своем уходе, возобновление гранта оказалось под вопросом, и перед Брадски встала проблема поиска финансирования в другом месте. Как и следовало ожидать, Фазу II аннулировали как «излишне амбициозную».
Брадски очень увлекался робототехникой и использовал часть гранта на покупку манипулятора. Покупка стоимостью $20 000 произвела взрывной эффект в юридическом отделе Intel. Там настаивали, что деньги предназначены только для найма молодых специалистов, а не для покупки оборудования, и манипулятор пришлось отдать. Брадски передал его проекту STAIR Стэнфорда, которым руководил Эндрю Ын. Ын подходил к исследованию мира робототехники с идеями машинного обучения. Можно ли создать робота, способного загрузить и разгрузить посудомоечную машину? Манипулятор стал вкладом в совместную работу лаборатории Солсбери и Ына, которая привела к созданию робота PR1.
Бюрократия Intel казалась Брадски все более обременительной. Он понимал, что пришло время уходить, и быстро нашел себе место в израильском стартапе, занимавшемся машинным зрением, в Сан-Матео. Проект OpenCV он забрал с собой. Но стартап оказался не самым удачным выбором. Израильтяне были конфликтными, и Брадски постоянно бодался с техническим директором, бывшим сержантом израильской армии. Обычно его аргументы одерживали вверх, но победа давалась нелегко. Пробыв в новой компании всего год, он снова начал искать работу.
Было трудно искать работу, не привлекая внимание. Он вел переговоры с компанией Facebook, но они не делали ничего интересного в области машинного зрения. «Приходите в любом случае, – сказали ему. – Мы найдем, чем вас занять». Их кадровая служба показалась Брадски очень неорганизованной. На собеседовании ему заявили, что он опоздал. Пришлось предъявить электронное письмо, из которого следовало, что он прибыл вовремя.
«Хорошо, – сказали ему, – час назад вам следовало быть в соседнем здании».
Соседнее здание оказалось запертым и темным. Мелькнула мысль, что это, может быть, такой способ проверки годности к работе и что за его действиями следит камера. Он пинал дверь ногой до тех пор, пока ее не открыли. Вышедший ничего не сказал, но было очевидно, что Брадски разбудил его. Парень оставил дверь открытой, чтобы Брадски мог войти, и молча ушел. Брадски сидел в темном здании и ждал, через некоторое время пришел администратор и извинился за опоздание. Записи о запланированном интервью не оказалось, и он позвонил специалисту по подбору кадров, который, предположительно, все это организовал. После множества извинений и отговорок встреча Брадски с техническим директором Facebook все же состоялась. Несколько дней спустя у него было второе интервью с более высокопоставленным руководителем. Предложение Facebook дало бы ему много средств, но работа там не привлекала. Не нашедший себя в израильской компании Брадски чувствовал, что ему будет скучно в Facebook, где, скорее всего, придется заниматься неинтересными проектами. Поэтому он тянул время. Чем дольше он не соглашался, тем больше Facebook предлагала ему. В тот момент эта работа, наверное, принесла бы ему миллионы долларов, но оставила бы неудовлетворенным.
Однажды Эндрю Ын позвонил Брадски и сказал, что встречается с интересной новой группой робототехников в исследовательской лаборатории под названием Willow Garage. Она была основана Хассаном и больше походила на исследовательскую организацию, чем на стартап. Хассан собирался нанять 70–80 робототехников, чтобы экспериментировать наугад. Это было в духе Кремниевой долины: лаборатории, подобные Xerox PARC и Willow Garage, не были напрямую ориентированы на создание продуктов. Они экспериментировали с технологиями, что часто приводило к неожиданным результатам. Xerox создала PARC в 1970 г., а Пол Аллен финансировал Дэвида Лиддла, чтобы тот создал Interval Research в 1992 г. «по образу и подобию PARC». Идея состояла в том, чтобы «жить в будущем», разрабатывая технологии, которые еще сыроваты, но скоро созреют. Теперь же было похоже, что робототехника созрела для коммерческого применения.
Поначалу Брадски сомневался, стоит ли тратить силы на мимолетное знакомство во время ланча. Ему нужно было обернуться очень быстро, чтобы израильтяне не заметили его отсутствия. Ын настаивал. Брадски знал, что Эндрю обычно не ошибался в таких вопросах, и решил попробовать. Все вдруг встало на свои места. Во второй половине дня Брадски был все еще там, и его уже не волновала судьба стартапа. Он нашел свое место. В конце дня, все еще находясь на автостоянке Willow Garage, он позвонил в Facebook и сказал, что их предложение ему не интересно. Вскоре он ушел и из своего стартапа.