Персидская армия подошла к Афинам, но туда успели стечься силы из разных полисов Греции для их обороны. Ксеркс решил повременить с покорением столицы и сначала уничтожить афинский флот. Морское сражение при Саламинах оказалось самым крупным в истории Античности. Правитель Афин и военный стратег Фемистокл хитростью заманил тысячу персидских кораблей в узкий пролив, где им было сложно маневрировать. Их атаковали 300 небольших быстрых греческих трирем. Грандиозное сражение происходило на глазах Ксеркса, сидевшего на троне на вершине горы. Греки победили, уничтожив все персидские корабли, что привело императора в бешенство.
В следующем году эллины, накопив достаточно сил, дали персам сухопутное сражение при Платеях (местечке на равнине в центре Греции). На этот раз оставшейся армии в сотню тысяч персов противостояло более 20 тысяч греков. Такого соотношения сил хватило, чтобы персы были разгромлены, после чего они покинули Грецию навсегда (хотя локальные сражения на греческих островах и в ближневосточных полисах продолжались более века, вплоть до походов Александра).
Пик расцвета греческой цивилизации и культуры пришелся на годы войн с Персией и следующие несколько десятилетий (490–430 годы до н. э.).
После этого начались внутренние греческие войны – самая грустная страница истории Эллады.
Не вдаваясь в подробности, этот конфликт (Пелопонесская война) длился 30 лет (430–400 годы до н. э.). Афины, возглавлявшие греческую нацию в войнах против персов, после них, при Перикле, переживали расцвет и претендовали на особое главенствующее место в политически сложно сплетенной системе независимых греческих полисов. Средства из общегреческой казны (перемещенной в храм Парфенон в Афинах) тратились на нужды и украшение самих Афин, в ущерб интересам других полисов. Афины требовали также особых прав в торговле, политике. Гражданская война началась исподволь: со стычек между второстепенными полисами. Когда Афины помогали своим союзникам, другие полисы вооружали их соперников. Затем в Спарте вспыхнуло крупное восстание илотов, войско Афин пришло на помощь, но цари Спарты не пустили афинян в город, опасаясь, что те поддержат илотов. Афины сочли это за оскорбление. Наконец, противоречия между Афинами и Спартой переросли в полномасштабную войну. Она шла много лет с переменным успехом. Решающую роль в ней сыграла эпидемия чумы, скосившая большую часть населения Афин (включая Перикла). Спарта в итоге победила. Стены Афин были срыты, их флот (принесший общую греческую победу над Персией) уничтожен, во главе города встали проспартанские правители.
Победа Спарты в итоге оказалась пирровой: не принесла ей никаких дивидендов. Теперь уже ее доминирующее поведение вызвало возмущение прочих полисов, те объединились против нее, и греческие войны возобновились. Небольшая Спарта при всем мужестве своих защитников не выдержала противостояния, и к 370 году до н. э. ее история фактически закончилась.
В результате этих долгих бессмысленных опустошительных войн Греция середины 300-х годов до н. э. представляла собой бледную тень себя столетней давности. Без сомнения, персидские цари могли бы теперь легко покорить ее, но Персию тоже раздирали внутренние конфликты, и ей было не до Греции – она ограничивалась лишь получением дани с некоторых полисов.
Но было бы странно, если бы безвластие в Греции продолжалось слишком долго. Около 350 года до н. э. на политическую арену неожиданно выходит северная область Эллады – Македония, которая ранее считалась самой отсталой частью греческого мира. Более того, многие эллины даже не считали ее таковой: гены македонцев были смешаны с фракийскими (болгарскими), а большинство даже свободных ее жителей были неграмотными пастухами. Но при македонском царе Филиппе II все резко изменилось. Это был сильный, амбициозный правитель, изощренный политик и талантливый организатор. Постепенно, в течение двадцати лет, он подчинял себе один регион Греции за другим – то дипломатией, то военной силой. Афины он покорил хитростью, подружившись с одной частью ее элиты в ее борьбе против другой. Спарте он прислал грозное предупреждение: та, конечно, отвергла его, но Филипп мудро решил вообще не связываться с ней ввиду того, что значение Спарты к тому времени упало почти до нуля.
Помимо войска и дипломатии у Филиппа было еще одно грозное оружие: национальная идея. Он призвал греческие полисы помириться и добровольно объединиться под его началом ради великого похода против Персии, переживавшей внутренние распри, и стал активно готовить армию для этого. Но Филипп не дожил до начала этой кампании. На свою беду, вопреки эллинским обычаям, он женился во второй раз. Его прекрасная, но злая первая жена Олимпия (в фильме об Александре ее образ органично воплотила Анджелина Джоли) в отместку подослала к нему убийцу.
Трон занял сын Филиппа и Олимпии Александр, подававший огромные надежды с раннего детства. Красивый и отлично физически развитый, ловкий, сообразительный, с блестящими лидерскими задатками; абсолютно бесстрашный и невероятно уверенный в себе. Личным наставником юного Александра был величайший ученый в истории античного мира Аристотель.
Александр стал царем Македонии в 20 лет. Узнав о гибели Филиппа и не восприняв наследника всерьез, главные греческие полисы отказались повиноваться юноше. Александру (который в столь раннем возрасте был уже опытным военачальником, правой рукой отца в ряде серьезных походов) пришлось силой своей армии усмирить их, и это заняло у него всего несколько месяцев. По легенде, после этого он направился в Дельфы, где пророчица сказала ему лишь два слова «Ты непобедим».
Это кажется чудом с учетом всех исторических факторов и относительной немногочисленности воинства Александра при тех немыслимых задачах, которые он перед собой ставил. Но поражений на поле боя за всю жизнь Александр действительно так и не узнал.
Походам и свершениям Александра Великого можно посвятить не то что отдельную главу – целую увлекательную книгу в стиле авантюрного исторического романа. Но здесь осветим лишь главное.
Греки никогда не забывали кровопролитные вторжения персов в их земли. Идея мести им витала в воздухе, но казалась неосуществимой. Соотношение населения Греции и всех народов персидской империи точно оценить сложно, но приблизительно оно составляло 1:10 (или немногим меньше). Примерно так же относились друг к другу их экономический потенциал и численность армии.
Но Александр, как никто веривший в себя и своих воинов, двинулся в восточный поход в 334 году до н. э. (ему было 22 года – студент-старшекурсник, по сегодняшним меркам).
Этот поход не был быстрым. Первое сражение с отрядами персов произошло на турецком берегу, вблизи Трои. Оно же едва не оказалось и последним: враги неожиданно напали во время переправы через реку; Александр, всегда смело сражавшийся в первых рядах, чудом не был убит. И все же македонцы с немалыми потерями в итоге обратили персов в бегство.
После этого целый год Александр с боями, медленно занимал один греческий полис турецкого побережья за другим. Через полтора года с начала похода Александр углубился в Азию, и около Иссы (вблизи Дамаска, Сирия) состоялось его первое сражение с основными силами персов. Впоследствии Наполеон говорил: «Армия баранов во главе со львом сильнее армии львов во главе с бараном». Именно это и произошло. Войско персов превосходило македонцев в несколько раз, но его возглавлял бездарный трусливый Дарий III. Он неудачно выбрал тактику боя, а когда Александр резко вклинился в его фланг, бросился бежать, обратив в хаос все свое войско.
Александр взял в плен семью Дария, затем зашел без сопротивления в богатейший Дамаск. Именно тогда впервые стало казаться, что его план покорения Азии не так уж и фантастичен. Надо отдать молодому царю должное: с семьей Дария он обращался с почтением, а в Дамаске вел себя как освободитель, а не завоеватель. Так же он будет поступать почти со всеми городами, не оказавшими ему сопротивления, что принесет ему немало симпатии в глазах местных народов.
Затем Александр отправился на юг и с трудом захватил богатые прибрежные ливанские города Тир и Библ (на это у него ушло целых полгода). Но зато в Египте его ждал неожиданно радушный прием. Уставшие от череды бездарных правителей египтяне с готовностью открывали ему ворота и буквально носили на руках. Александр стал новым фараоном, а также основал город на побережье Средиземного моря (ранее все крупные города Египта располагались вдоль Нила), который в его честь был назван Александрией. Этот город станет одним из центров античной науки; здесь же возникнет крупнейшая в мире древняя библиотека (позже, увы, сгоревшая).
Решающее событие кампании Александра состоялось в 331 году до н. э., спустя три года после ее начала.
Он снова направился вглубь Азии, где его поджидала вновь собранная армия Дария: еще более многочисленная и лучше вооруженная, чем предыдущая. Великая битва состоялась в песках пустыни нынешнего Ирака, у местечка Гавгамелы, в самом сердце Персидской империи. Это было одно из тех редких событий, которые во многом определяют дальнейшие судьбы мира. Армии Александра в 40 тысяч человек противостояло отлично вооруженное 200-тысячное войско персов. Но Александр был спокоен: считал, что у персов нет никаких шансов. Странным образом сценарий битвы у Иссы в точности повторился. Кавалерия элитных частей Александра во главе с ним самим снова резко вклинилась в правый фланг персов, трусливый Дарий опять побежал с поля боя, увидев, что все идет не по плану. Армия персов, 200 лет бывшая непобедимой в Азии, снова рассыпалась и обратилась в бегство. На этот раз Дария через несколько дней поймали и убили его же подданные.
Персия признала Александра своим царем. Он вошел в Вавилон как владыка мира в 25 лет. Там он обустроил новую столицу своей новой, теперь уже почти всемирной империи.
В следующие несколько лет Александр провел много социальных преобразований для того, чтобы достичь симбиоза культур и обычаев Востока и Запада: например, насильно женил сотни своих воинов на персиянках в Вавилоне (хотя те были против, утверждая, что гречанки лучше). Сам он со временем все больше вживался в образ восточного царя, окружив себя бесчисленной прислугой, золотом и невообразимой роскошью. При аудиенциях он требовал, чтобы входящие падали ниц перед его ногами. Все это казалось странным его ближайшим соратникам, выросшим почти в спартанском духе.