ствами, которых знала история войн. И те, и другие не боялись ни жары, ни мороза; могли быстро передвигаться сутки напролет. Лошади ели любую, даже жухлую траву; воины питались мясом тех же коней и любой живностью. Монгольские воины могли жить в седле, не сходя на землю много дней: на ходу спали, ели и даже справляли естественные нужды.
Монголы активно использовали военные хитрости. Перед началом боевых действий они тщательно собирали всю информацию о будущем противнике. Они также распространяли вести об огромной неодолимой силе своего войска и его жестокости, сея панику в рядах противников. Встретившись с врагом в открытой местности, монголы били в его самое уязвимое место. Избегали ближнего боя (в котором были не так уж сильны), методично выкашивая ряды врагов на расстоянии, точнейшими дальними выстрелами из превосходных монгольских луков, обычно пробивавших любые доспехи врага (обстрел начинался на расстоянии двухсот метров, недоступном для большинства вражеских лучников). Монголы учились стрелять из боевого лука с раннего детства, и в ходе сражений точно поражали цели из седла даже на высокой скорости.
Излюбленным тактическим приемом монголов было «ложное отступление». Встретившись с врагом или подступив к стенам города, и вроде бы получив отпор, они изображали панику, страх и бросались назад; враг преследовал их. Погоня длилась долго, ряды противника растягивались, кони и всадники уставали. Тогда их внезапно атаковал и громил свежий засадный полк орды.
Неожиданным для противника нередко был и выбор времени для набегов степняков. До сих пор почти всегда серьезные военные походы начинались весной (даже название месяца март происходит от римского бога войны Марса). Но монголы обычно начинали походы перед зимой. Двигаясь на юг, в Китай, им приходилось пересекать безводную пустыню Гоби, в которой зимой было не такой жарко. В морозной России многочисленная монгольская конница двигалась по льду – замерзшим руслам рек, чтобы не продираться через густую лесную чащу летом.
В непростом искусстве осады городов монголы с годами достигли почти совершенства. Здесь им пришли на помощь китайские технологии (сложные осадные орудия), а также нестандартные приемы (например, они однажды прорыли канал от реки к городу, чтобы его затопила вода). За всю историю монгольских походов ни один (!) осажденный ими город не устоял. При этом сами города не интересовали монголов, а были лишь источником ценностей, денег, рабов. Почти все «города» самих монголов представляли собой стоянки юрт разной величины и степени богатства посреди чистого поля. Стоит признать, что в их ви`дении мира имелась некая логика. Если ни один город не устоял перед их осадой, то к чему строить все эти большие стены?
Наконец, одним из немногих гражданских нововведений нового хана было введение устного, но четкого свода законов – ясы, пришедшего на смену древним хаотичным «законам степи». Полного содержания ясы до нас не дошло, но основные положения известны. Закон устанавливал культ единого бога (Неба); вводил обязательное утверждение вождя курултаем, запрещал отдавать монголов в рабство, обязывал справедливо делить добычу между всеми воинами. За некоторые провинности полагалась смертная казнь. Яса был жестким кодексом, нацеленным на упрочение власти единого хана, но при этом понятным, по-своему логичным, и он строго исполнялся, что сильно упорядочило всю жизнедеятельность монголов.
Став главой великой степи, Чингисхан оказался в непростой ситуации. До сих пор рост его власти основывался на покорении им одного племени за другим. Теперь надо было организовывать мирное строительство и прогресс общего монгольского государства (что даже сложно было себе представить) или идти за новой добычей куда-то дальше, за пределы его границ. Разумеется, он выбрал второй путь. Неожиданным был не сам факт военной экспансии, а то, с каким размахом она повелась: на тысячи километров, сразу в несколько направлений.
Гигантских размеров монгольская империя достигла не сразу, а лишь спустя полвека, при внуках Чингисхана. Его личные завоевания были скромнее. Но и они впечатляют, особенно учитывая пожилой возраст великого хана (он начал их в 50 лет – старик по тем временам).
В следующие 20 лет Чингисхан лично возглавил несколько крупных походов на юг. Поводом для их начала стало прибытие послов от правителя народа, населявшего в то время Северный Китай (настоящие китайцы эпохи Сун жили в Южном Китае), для получения им даров из Монголии. Послы уехали ни с чем, а вскоре и монгольские орды потянулись на юго-восток. Между Монголией и Китаем в то время лежали несколько стран, которые Чингисхан небыстро, в течение нескольких лет (1207–1213), покорял крепость за крепостью. Апогеем его китайского похода стало взятие огромного города в Северном Китае, который позже стал называться Пекин. Помимо военной силы, монголы в этом походе активно использовали дипломатию: сталкивали друг с другом степные народы Северного Китая; гнали перед собой толпы голодных пленных крестьян. Для преодоления оборонительных рвов они наполняли их телами пленных и по ним, как по мосту, спокойно подходили к стенам крепости. Монголы быстро перенимали у противников технические новшества: катапульты, а позже (но скорее для запугивания и оглушения противника) первыми стали применять пока крайне неточные огнестрельные пороховые орудия.
При осаде Пекина в 1214 году местный правитель вначале откупился богатыми дарами, признав себя вассалом монголов. Но после отхода войска Чингисхана он начал спешную эвакуацию столицы в другой город царства, что не предусматривалось их договором. Монголы вернулись и взяли город. Богатства, находившиеся в нем, были так велики, что единственный раз монгольские воины едва не передрались друг с другом: Чингисхану пришлось употребить всю власть, чтобы вернуть порядок.
После возвращения с богатейшей добычей из Китая (хроники повествуют, что почти в каждой монгольской юрте в столице Каракоруме появилась дорогая китайская мебель, тонкий фарфор, ювелирные украшения, шелк и атлас: непонятно, зачем в степи все это было нужно) следующей целью похода Чингисхана стала Средняя Азия. Тактика монголов была такой же: разжигание вражды между местными племенами и покорение города за городом, оборонявшихся поодиночке. Около 1220 года пали богатейшие исламские города Самарканд и Бухара.
На примере взятия монголами Бухары (подробно описанной в хрониках) видно, что оценки иных современных историков, описывающих Чингисхана «жестоким, но справедливым, избегающим излишнего насилия воином», мягко говоря, далеки от реальности. Буквально все девушки и женщины города (кроме тех, кто при приближении орд заранее бросился вниз с городской стены) были жесточайшим образом изнасилованы, иногда до смерти. Прекрасный город был полностью разрушен и сожжен; большинство мужчин убиты, лишь часть ремесленников (мастерство которых монголы действительно ценили, так как сами в этом ничего не понимали) угнаны в качестве рабов.
Другим важным для последующей истории походом был разведывательный рейд сравнительно небольшого войска монголов на северо-запад в 1223 году. Оно довольно легко покорило Грузию, Армению, Северный Кавказ. На юге современной России монголы встретились со своими степными собратьями половцами и тоже разбили их, но уже не без труда. В ходе этого конфликта монголы отправили послов русским князьям с предложением им ударить по половцам с севера. Но русичи (в тот момент помирившиеся с половцами) отказались, и даже убили монгольских послов, приняв их за непонятных шпионов, явно недооценив мощь своих будущих поработителей. Монголы нанесли им удар: в сражении на реке Калке (вспомним, что это был небольшой отряд монголов) князи русичей, как и все, поддались на трюк с отступлением, после чего их дружина была расстреляна из луков. Пленных князей монголы казнили жестоким необычным образом: устроили из них живой «помост» и много часов пировали за столами на их спинах, пока те не испустили дух.
На этом первая миссия монголов на севере завершилась: они вернулись на родину, собрав ценную информацию для будущих походов и, к сожалению, убедившись в уязвимости местных войск.
В 1227 году (Чингисхану было 70 лет – удивительное долголетие для той эпохи и столь бурной жизни: редкие монголы-мужчины тогда доживали до 50 лет) в Каракорум пришли вести о том, что степные племена Северного Китая отказываются платить дань. Чингисхан собрал войско, чтобы покарать их. Но переезд туда оказался для него слишком тяжелым. Он плохо себя чувствовал, а оказавшись почти у цели, неудачно упал с коня и вскоре скончался.
Место погребения Чингисхана – одна из тайн всемирной истории. Очевидно, что по традициям, его похоронили где-то в родных краях, на северо-востоке Монголии (там и сейчас почти необитаемые из-за сурового климата места). Вероятно, могила не была роскошной: класть богатства с умершим было не в традициях «практичных» монголов. По легенде, отряд, похоронивший его, был затем полностью убит, чтобы сохранить тайну. Но исторических свидетельств этому рассказу нет. Археологические работы по поиску могилы хана активно ведутся до сих пор, но пока без результата.
Сделаем здесь небольшое отступление. Возможно, самым реальным, ощутимым сегодня из всех свершений Чингисхана является его личный вклад в мировую демографию. По легендам и отчасти согласно хроникам, кроме сопровождавших его нескольких официальных жен, в шатер великого хана каждый вечер приводили новую, тщательно отобранную юную красавицу (среди требований было отсутствие у нее неприятного запаха тела и храпа во время сна). Вероятно, у «великого хана» за полвека помимо признанных им, были и сотни внебрачных детей, о которых он даже не знал. По другим сведениям, сам Чингисхан был не так уж активен на любовном фронте, но зато все его сыновья-наследники и внуки отличались огромным «аппетитом».
Так или иначе, на сегодня 700 тысяч из 3 миллионов монголов (четверть нации) считаются дальними потомками Чингисхана. Всего же в Азии, по современным генетическим исследованиям, более 20 миллионов ныне живущих людей имеют ген некоего одного азиатского мужчины, жившего в XII–XIII веках. С высокой (хотя и не абсолютной) вероятностью мы догадываемся, что это за мужчина.