и за столетие исчезло более 90 % (!) коренных народов Южной, Центральной Америки и Мексики.
Из хроник той эпохи мы знаем о немалой растерянности, которая в те годы охватила испанцев. К этому времени их собственная численность превысила сто тысяч новых поселенцев. Большинство испанцев, приехавших в Новый Свет, не рассчитывали самим работать физически. На протяжении предыдущего века они даром получали большие участки земли или управляли чем-то – в любом случае, индейцы им были остро необходимы как рабочая сила. Уже поэтому гипотеза намеренного геноцида (по крайней мере, в этой части Америки) кажется сомнительной. Иногда на землях, подконтрольных испанцам, вспыхивали локальные восстания, которые новые хозяева жестоко подавляли: за пару убитых соотечественников они могли расстрелять или даже сжечь несколько деревень, с сотнями жертв, включая женщин и детей. Но такие случаи были редкими. Иногда европейцы в отместку местным за что-то намеренно продавали или дарили им одеяла и одежду, зараженные оспой, после чего быстро вымирали несколько соседних деревень. В хрониках отмечается коллективизм индейцев – вместо того, чтобы изолировать тяжело заболевших людей, они, не зная о крайней заразности оспы, принимались всей деревней активно ухаживать за больными, что приводило к катастрофе.
Помимо болезней, другой причиной вымирания индейцев историки называют необыкновенно быстрое размножение скота поселенцев в благоприятных для них условиях (особенно овец). Известны случаи, когда овцы уничтожали обширные плантации кукурузы и других злаков, что вынуждало племена индейцев покидать насиженные ими столетиями самые плодородные места.
И все-таки, мы вряд ли знаем все причины трагедии. Малярия и тропическая лихорадка еще более широко распространены в Африке, где у местного населения тоже нет иммунитета от них. Тем не менее, никогда они не приводили к отрицательному росту населения Африки. Оспа – ужасная сверхзаразная болезнь. Но ни одна известная в мировой истории эпидемия оспы или бубонной чумы – ни в Античности, ни в Средние века – не длилась более 5–7 лет. После этого даже самые смертоносные штаммы вирусов слабели, а неграмотные люди невольно привыкали хотя бы к элементарным нормам гигиены. Здесь же мы наблюдаем странную столетнюю (!) непрерывную эпидемию оспы и малярии, которая вряд ли могла быть в реальности. Что касается «массового голода из-за уничтожения посевов индейцев для выпаса скота», то достаточно взглянуть на карту расселения испанцев (сто тысяч человек на территорию чуть ли не в полмира) по Южной и Центральной Америке в те годы. Поселения европейцев были каплей в океане площадей земли, пригодной для обработки. И тем не менее, факт катастрофы налицо. Что еще, кроме инфекций и наглых овец, могло привести к гибели 90 % индейцев? Может быть, отчаявшись на фоне крушения великих империй, племена индейцев вели страшные войны друг с другом, о которых испанцам мало что было известно? Может быть, потеряв веру в силу своих богов и не имея надежд на будущее, встретив настоящий Апокалипсис в лице завоевателей, часть туземцев добровольно уходила из жизни, или они каким-то образом сокращали «бессмысленное теперь» деторождение (то, что ацтеки и майя были фантастически суеверными – хорошо известно)? Разумеется, эти версии – лишь фантазия, домыслы. И все же есть уверенность, что данная проблема истории мира недостаточно глубоко изучена.
Первая половина XVII века – период упадка испанских колоний. Количество колонистов перестало расти, а их экономическая активность резко снизилась. Отчасти это было связано с огромными экономическими проблемами самой метрополии: после расцвета в результате открытия Америки и положения ведущей державы Европы столетием раньше, теперь Испания резко обеднела и всюду теряла позиции. Но главной причиной кризиса было резкое снижение индейского населения. Из хроник известно, что немало испанских поселенцев в начале 1600-х годов были уверены, что вскоре индейцы вымрут окончательно. По крайней мере, все тенденции на это прямо указывали. К счастью, этого не произошло. В какой-то момент коренное население Новой Испании стабилизировалось, а с 1650 года оно начало крайне медленно, но все-таки расти.
Здесь необходимо обратить внимание на то, как сильно отличался стиль колонизации Америк Испанией и Британией. У них не просто были свои особенности – они отличались почти во всем.
Сначала рассмотрим «испанскую» модель колонизации. Конкистадоры уже в первые десятилетия своего присутствия в Америке небольшими отрядами уверенно покорили почти все эти огромные земли. Позже они сталкивались лишь с редкими очагами сопротивления (последний независимый город индейцев майя на острове посреди озера, окруженного непроходимыми джунглями, подчинился завоевателям лишь в 1670 году – спустя полтора века конкисты; но это единичный пример). Испанцы относились к местным снисходительно – как к слегка недоразвитым «детям природы» с «заблудшими душами» – и видели свою миссию в том, чтобы массово обращать их в истинную веру (католичество), а также обучать грамоте, основам наук того времени, более умелому земледелию и правильному обращению со скотом и лошадьми (которых раньше индейцы не знали). Такой подход (несмотря на отдельные расправы и сильный оттенок расизма) можно с оговорками назвать мирным и «патерналистским». В конце 1600-х и, особенно, в 1700-х годах необыкновенный размах приобрела миссионерская деятельность католиков-иезуитов. В наши дни в Боливии, Перу, Парагвае и других странах Южной Америки сохранились десятки католических миссий, представляющих собой прекрасные обширные монастыри с плантациями вокруг, с соборами и школами для индейцев (и это при том, что в ходе войн за независимость, охвативших в XIX веке весь континент, большая часть старинных миссий была разрушена).
Серьезных конкурентов из Европы (кроме Португалии, мирно правившей Бразилией, и голландцев, претендовавших на некоторые острова) на всей этой огромной территории у Испании фактически не было до XIX века, поэтому жизнь здесь была относительно мирной. Другой важной чертой колонизации было то, что подавляющее большинство переезжавших за океан испанцев были мужчинами: фермеры, управленцы, священники, бедняки. Женщин из Европы было крайне мало, поэтому испанцы активно женились на местных девушках индейского происхождения (в результате чего рождались дети-метисы) и, реже, африканского, из завезенных рабынь (дети-мулаты). Все это считалось абсолютно в порядке вещей. Уже через несколько поколений большую часть населения испанских колоний стал составлять новый глубоко смешанный этнос, который позже стал называться латиноамериканским, который широко распространен сегодня.
Совсем без расовых предрассудков, к сожалению, не обошлось. Например, в Мексике к 1800 году прочно сложился уклад общества из трех четко разграниченных классов: тонкая прослойка «чистокровных» белых испанцев, занимавших все высшие, привилегированные должности в стране; основная масса смешанного креольского населения, занимавшегося обычными работами, и нижний класс – темнокожих, индейцев и самбо (их смешение), на положении слуг. Такое уложение общества сохранялось до начала XX века. И все же, если смотреть шире, в целом на все пятьсот лет истории Латинской Америки, то проблема рабства и глубоких расовых противоречий здесь была куда менее остра, чем в колониях, располагавшихся севернее.
Иначе происходила колонизация большей части Северной Америки. Здесь первыми островками были небольшие (иногда крошечные) поселения британцев и французов на восточном побережье Атлантики. Со временем они стали селиться глубже, вдоль берегов крупных рек в США и Канаде, но по-прежнему недалеко от побережья. Большинство первых поселенцев прибывало за океан по религиозным мотивам. Основную часть прибывших британцев поначалу составляли пуритане (ответвление протестантства, исповедующее крайнюю строгость нравов, целомудрие и аскезу, что местами даже шло вразрез с законами государства, из которого они бежали). Часто они приезжали целыми семьями, а неженатые мужчины избегали связей: смешанных браков с североамериканскими индейцами было очень мало.
Поначалу индейцы Северной Америки отнеслись к маленьким кучкам белых поселенцев скорее дружески – помогали им с земледелием, а однажды осенью, в ноябре, собрав совместными усилиями богатый урожай, устроили большой общий пир, который и сегодня отмечается как один из главных американских праздников – День благодарения (с обязательным блюдом – индейкой).
Эта идиллия, к сожалению, длилась недолго. С каждой новой партией переселенцев отношения между европейцами и индейцами ухудшались. Индейцы не соглашались признавать большие участки земли собственностью белых, где им запрещалось охотиться. Активные столкновения европейцев и индейцев регулярно происходили почти триста лет, с 1600-х до 1900-го года. Со временем они не утихали, а только обострялись по мере неуклонного продвижения завоевателей (преимущественно британских) на запад, вплоть до берега Тихого океана (единственным положительным следствием этих войн, и вправду граничивших с геноцидом, позже стала россыпь отличных голливудских фильмов в стиле вестерн). Параллельно с этим непрекращающимся конфликтом происходил и другой, тоже кровопролитный. Британцы и французы, освоив восточное побережье, повели друг с другом жестокие войны за части этой территории. Масла в огонь этих войн подливали религиозные противоречия (протестанты британцы против католиков французов), а также союзы одной из сторон с каким-то индейским племенем против другой стороны, делавшие войны еще кровавее (чаще этим пользовались французы). К концу XVII века за французами остались большие, но холодные, почти не заселенные земли на севере континента (позже ставшие Канадой), а огромные богатейшие пространства от Атлантики до Тихого океана, между Великими озерами на севере и пустынями Мексики на юге, стали содружеством пробританских Штатов (вначале было 13 штатов на востоке, к XX веку число штатов выросло до 50: на флаге США 13 полосок в честь первых штатов и 50 звезд).