ории процветанию (по крайней мере, на уровне ее элит).
Дать по-научному точное определение промышленной революции, произошедшей в Британии в XVIII веке, непросто. Обстоятельства истории сложились так, что все ингредиенты уникального технологического «рывка» сошлись в этой стране в это время. Революционные открытия Ньютона и, позже, целой плеяды других видных британских ученых и изобретателей. Всемирное господство Британии, позволявшее ей опираться на любые имеющиеся, при этом дешевые ресурсы, а также экспортировать товары по всему миру. Дух свободного предпринимательства, витавший в воздухе той эпохи; новые законы и общественные институты, защищавшие инвестиции и частную собственность; почти свободная купля-продажа земли. Развитость банковской системы и самый низкий в мире ссудный процент. Демографический взрыв в стране (в XVIII веке ее население более чем удвоилось), дававший новым фабрикам почти неограниченный приток рабочей силы.
Главным следствием происходивших в экономике перемен был переход от земледельческого к индустриальному типу хозяйства. Почти ежегодно в разных отраслях изобретались новые, намного более эффективные технологии производства и орудия труда. В бурно растущей английской текстильной промышленности (благодаря большому количеству дешевой местной шерсти, сукна; поставкам хлопка из-за океана; внедрению новых видов станков) за короткий срок производительность труда рабочих выросла более чем в десять раз. Разумеется, «сливки» невероятного прогресса доставались владельцам фабрики и государству в виде налогов, тогда как реальные доходы рабочих росли медленно (отсюда даже возникло странное движение «луддитов» – рабочих, намеренно ломавших сложные станки и механизмы, никак не улучшавшие их жизнь). Впоследствии самый влиятельный в истории идеолог социалистических движений Карл Маркс, живший в Лондоне, на реальных примерах и показателях статистики положения английских рабочих обосновывал в своих трудах довольно спорный тезис о «неизбежной гибели капитализма».
Из огромного количества технических изобретений и инноваций, возникших в Британии во второй половине XVIII века, попробуем выделить главные.
Энергия – основа любого производства. До сих пор в качестве энергии человечество использовало простую мускульную силу людей и животных и (ограничено) силы природы – воду и ветер. Паровая машина (или паровой котел) в корне изменила все «правила игры». В результате нагрева сжиганием угля кипящая вода, расширяясь и превращаясь в пар, «толкала» поршень, приводящий в движение железное колесо, совершавшее дешевую полезную работу. Паровая машина быстро нашла применение в большинстве производств того времени, в разы, а иногда и на порядки увеличив их эффективность. Честь открытия этого чудо-механизма оспаривается: во многих странах и раньше существовали простейшие паровые приборы. Но консенсус западных историков в том, что выдающийся шотландский механик Джеймс Уатт в 1778 году первым усовершенствовал паровую машину настолько, что ее стало возможно применять почти повсюду.
В текстильной промышленности ключевыми событиями стали изобретение «летающего челнока», резко снизившего объем ткацкой ручной работы, и механической прялки, позволявшей, крутя одно колесо, приводить в движение множество веретен. В машиностроении подлинный переворот произвели изобретения токарного и фрезерного станков для обработки деталей. В металлургии такую же революцию вызвала замена обычного каменного угля на получаемый из него же кокс, с гораздо более высокой температурой горения, позволявший выплавлять чугун в доменных печах дешевле и в намного больших количествах. В морских перевозках значительно выросло качество навигационных приборов. Множество открытий совершенно в химической промышленности. Позже, в начале XIX века, были созданы первые паровозы, поезда, начали активно прокладываться железные дороги, что кардинально изменило не только транспорт, но и всю жизнь и быт людей.
Поистине на глазах двух-трех поколений людей, живших в Европе на стыке XVIII и XIX столетий, рождался новый мир, не похожий ни на что, известное человечеству раньше.
Здесь мы перенесемся из Англии в континентальную Европу, где в XVIII веке также произошло много важных событий.
Во Франции после смерти «короля-солнца» Людовика XIV, довольно успешно правившего более 70 лет и пережившего большинство своих детей и даже внуков, на престол взошел его правнук, Людовик XV, тоже оказавшийся редким долгожителем, правившим около 60 лет (1715–1774).
Его правление вызывает разные, порой противоположные оценки. Как это часто бывает, большинство положительных событий произошли в первой половине правления, а тяжелые, негативные – во второй. Как мы помним, предыдущий сиятельный монарх в глубокой старости привел систему управления страной и ее финансы в хаос, которые новый король постепенно смог упорядочить. К середине XVIII века высшее французское общество достигло новой стадии расцвета, сравнимой с пиком правления предыдущего Людовика.
Началась эпоха Просвещения. Французский ученый Дидро в результате многолетней работы выпускает огромную многотомную энциклопедию, соединившую в себе буквально все знания той эпохи и еще долго использовавшуюся в разных странах как бесценный справочник. Философ, писатель и вольнодумец Вольтер смело и остроумно критикует буквально все устои «старого мира» (особенно религию, что было внове), пропагандируя идеи свободы личности и критическое мышление, независимое от отживших свое, по его мнению, идеологических и религиозных норм.
Большой след в истории оставил франкоязычный швейцарец Жан-Жак Руссо. Простолюдин и человек со скользкой репутацией, в молодости успешный автор слезливых любовных романов, в 1761 году буквально потряс всю мыслящую Европу своим страстным политическим памфлетом «Об общественном договоре». Первая же фраза оттуда «Человек рождается свободным, но повсюду он в тяжелых оковах» задает тон дальнейших рассуждений. Своеобразно трактуя ход мировой истории, Руссо приходит к выводу о том, что эксплуатация одних людей другими более неприемлема, всю полноту власти должен взять в руки народ, избавившись от монарха, а лозунгом прекрасного общества будущего станет «Свобода, равенство и братство». Разумеется, после такого огненного памфлета на голову Руссо обрушилась масса неприятностей, но, благодаря помощи друзей и не самому строгому нраву Людовика, он избежал тюрьмы. Уже после смерти Руссо его идеи и лозунги легли в основу идеологии Великой французской революции.
Сильным ударом по положению дел во Франции стало ее участие в Семилетней войне (к которой мы еще вернемся). Она не снискала в ней успехов, но военные расходы снова привели финансы страны в бедственное состояние. Ситуация усугублялась тем, что уже старый Людовик и думать не хотел об уменьшении роскоши своего двора в Версале или отмены доходов и привилегий широкого слоя знати – придворных, военных, землевладельцев, священников. В это же время огромный промышленный рост в соседней Британии привел к наводнению ее дешевыми товарами французского рынка, вынуждая закрываться целые отрасли устаревшей французской промышленности, что снижало сборы налогов и еще увеличивало дефицит. Тем временем в Версале почти всем заправляли любовницы престарелого короля: сначала известная мадам Помпадур, после ее смерти – другие юные куртизанки (что было известно и дополнительно распаляло возмущение народа).
Вместо того чтобы искать какой-то взаимоприемлемый выход из тяжелого кризиса, Людовик близоруко раз за разом увеличивал налоги и поборы с и без того бедствующих, голодающих по всей Франции крестьян. Фраза, которую приписывают молодой принцессе Марии-Антуанетте, супруге следующего короля Франции (которую она не произносила, эта цитата из художественного романа) «У крестьян нет хлеба? Пусть они тогда едят пирожные!», тем не менее хорошо отражает бесконечную дистанцию между королевским двором Франции и народом в то время. Сам Людовик XV ушел из жизни, оставаясь окруженным роскошью, в почете и благополучии: не дожив до Французской революции (в ходе которой будут обезглавлены его наследник-внук и невестка). Но в конце жизни, кажется, сделал все, чтобы революция состоялась.
В Европе за пределами Франции в XVIII веке наиболее важным явлением было резкое возвышение Пруссии, проделавший путь от одного из сотен небольших германских государств, входивших в аморфное образование «Священная Римская империя», к роли бесспорного лидера немецкой части Европы, политического и культурного ядра будущей Германии, которая объединится (во многом на базе Пруссии) во второй половине XIX века.
Возвышение Пруссии напрямую связано с личностью Фридриха II Великого, короля Пруссии (1740–1786), одного из наиболее талантливых германских правителей в истории.
Жизнь Фридриха была тяжелой с детства. Его отец считал его наименее способным из нескольких сыновей, а когда Фридрих в юности пытался бежать за границу, его поймали, отправили в тюрьму. Затем отец приговорил его к смерти, но позже под уговорами приближенных помиловал. Постепенно Фридрих, способный к военному делу, с широким кругозором и высоким интеллектом, завоевывает авторитет, и после смерти отца прусские элиты признают его новым кайзером. Он сразу приступает к активным реформам: пропагандирует модные во Франции идеи Просвещения, проводит судебную реформу, основывает Берлинскую академию наук, поощряет искусства, пишет глубокие трактаты о философии, сочиняет музыку. При Фридрихе в Потсдаме (пригороде Берлина) возводят великолепный дворец и парк Сан-Суси, который называют «прусским Версалем», не случайно: кайзер действительно ориентировался на французский шедевр архитектуры. Дворцовый комплекс Сан-Суси несколько уступает Версалю по масштабу, но не по красоте: его легкий, невероятно изящный, воздушный стиль рококо и сегодня вызывает восторг туристов.
Одновременно Фридрих всячески укрепляет прусскую армию. В ходе своего правления он удваивает территорию Пруссии. До этого она включала область вокруг Берлина, земли на северо-востоке Германии и анклав на берегу Балтики Кенигсберг (современный Калининград, Россия). Воспользовавшись временной слабостью Австрии, он отвоевывает у нее Силезию – крупную область, занимающую сейчас часть юго-востока Германии и юго-запада Польши.