Сий научный труд состоит из 8 книг: общие принципы, патологии, особые практики, анатомия, прогнозирование, терапия, фармацевтика, признаки выздоровления. Удивительно точная и подробная систематизация болезней и их состояний, с классификацией мокрот, цвета больного горла, симптомов и признаков, дает понимание широкого круга болезней – от лихорадки до проказы. Описано огромное количество растений и веществ из окружающего мира, от минералов до металлов, и такое же количество разнообразнейших рецептов из них. Описаны каждая кость и каждый зуб человека, мышцы тела. Подмечена наследственность при рождении детей. Правда, её систематизация скорее больше похожа на набор случайных определений: кожа, кровь, плоть, пупок, сердце, легкие, печень, селезенка, грудь, таз, брюшная полость, кишечник и костный мозг – получены ребенком от матери, волосы на голове, ногти, зубы, кости, вены – от отца и т. д.
Лечебные методы остаются приблизительно такими же, как и у всех – очищение (панчакарма) посредством рвотных и слабительных средств, кровопускание и вдыхание дымов/благовоний. В остальном же это такая же история, где растения и лекарства становятся фетишами из-за своего вида, расположения или связи со сверхьестественным. В произведении «Рамаяна» поэта Валмики, например, когда Лакшман получает смертельный удар и теряет сознание, Джамвант описывает и находит четыре редких лекарственных растения, которые можно найти только высоко в Гималаях. И вот прямо нигде ещё. Или, например, золотые рыбки, как средство для улучшения цвета кожи.
Конечно, можно говорить, что Дханвантари – бог индийской медицины и отец хирургии, но насколько это реально, если в качестве источников и примеров мы видим такое: Ригведа (4-7-2), «когда появились Вимана и Вишвака Риши, их болезнь была удалена хирургическим путем» или из «Шива-пуране»: «когда Шива отрубил Дакше голову, Ашвини Кумарас пришил ему новую». Лично мне кажется, этот пример лишь свидетельство более масштабного процесса систематизации и восприятия окружающего пространства, в котором не хватает одной греческой науки. Судите сами.
Согласно той же Чараке, пища, которую мы едим, и наше тело состоят из пяти элементов: почвы, огня, воды, воздуха и неба. Эти пять элементов в организме находятся в форме сока, крови, мяса, жира, костного мозга и металлов. Функция еды – питать эти элементы в теле, поддерживать их баланс. Пища, которую съели, сначала превращается в сок, затем в кровь, затем в мясо, затем в металлы. В процессе пищеварения происходит реакция, вызывающая образование «мокроты» или влаги. Спустя какое-то время, когда еда наполовину переварена, начинается кислая реакция и образуется желчь. Немного дальше по кишечнику переваренная пища превращается в минералы, и это, вроде как, горькая реакция, при которой производится воздух.
Звучит логично? Вполне. Но почему именно так? Где же сомнения? Где научный скепсис и доказательства? Где дискуссия? Это сугубо духовно-религиозное объяснение вполне эмпирических процессов пищеварения. А вера потому и вера, что не требует доказательств. Такое внутреннее мироустройство можно было опровергнуть, занимаясь препарированием покойных вельмож перед их мумификацией или изучая свиней и шимпанзе, как это делали Асклепиады. Но, увы, ультимативная связь с религией исключила саму необходимость таких сомнений.
Древняя ци
Книга четвертая. А вернее, четвертая и пятая. Шан Хан Лун и Дзингуй Яолуэ: «О повреждении холодом (о фебрильных болезнях)» и «Рецепты из золотой палаты». Эти не самые древние и даже близко не претендующие на первенство в великой истории Китая произведения относят к авторству Чжан Чжунцина, или официально Чжан Цзи, (династия Хань, II век нашей эры). Я не могу их не упомянуть, потому как именно они дополняют образ медицины в полной мере, перекликаясь и с греческой ботаникой, и с индийским мировоззрением на внутренности.
Так вот Чжан Чжунцзин. Хотя он хорошо известен в современной китайской медицине и считается одним из лучших китайских врачей в истории, о его жизни известно очень мало. Согласно более поздним источникам и пересказам со слов очевидцев он родился в Наньяне, занимал официальную должность в Чанше и жил примерно со 150 по 219 год. Точные даты его рождения, смерти и работ различаются, но обычно берут верхний предел 220 г. н. э.
Считается, что ближе к закату династии Хань, Чжан Чжунцзин увидел беспорядки и эпидемии, общекитайские беды и трудности, и картина страданий собственного народа вызвала у него такую решимость заниматься медициной, что он сел и написал 16 томов обо всем медицинском, что смог найти в Китае. Помимо остальных книг, обсуждаемый «Трактат о фебрильных и других заболеваниях» основан прежде всего на «Иглоукалывании и прижигании», но как бы то ни было, что бы мы с вами ни обсуждали, первоначальный вид и содержание книги, хотя она и была исследована более поздними поколениями, до сих пор не восстановлены даже приблизительно. «Трактат о фебрильных болезнях», известный последующим поколениям, был составлен Ван Шухэ, имперским врачом династии Западная Цзинь. Не вдаваясь в детали, достаточно сказать, что «Трактат» разбирали на куски и цитаты и публиковали в разных сборниках их интерпретации со ссылкой на утерянный оригинал. В итоге это снова пересобрали и сделали вот такой памятник литературы и медицины.
«Трактат о фебрильных болезнях», вероятней всего, содержал в общих чертах огромное количество травяных рецептов, классификацию известных заболеваний и разделы о диагностике. Выглядело это так. В основе диагностики помимо сбора ключевых симптомов – состояние языка и пульс. Болезни классифицируются по принципу готовых паттернов. Причина: внешняя/внутренняя, вызвана холодом или теплом, дефицитом чего-то или избытком, болезнь относится к инь или к ян. Исходя из этого, назначается и лечение. Если болезнь вызвана холодом – необходим горячий рецепт. Если болезнь из-за упавшего в организме количества инь – необходимо её восполнить, и так далее. Растения, минералы и животные, необходимые для лекарств, категорируются по вкусу, меридиану (к чему относится), природе своей ци и приписываемой функции.
При этом распределение в рамках этих классификаций произошло в ходе наблюдений самого разного толка. Например, ученый-конфуцианец Дун Чжуншу (150 г. до н. э.) писал: «…Гиббоны похожи на макак, но они крупнее и черного цвета. Длинные предплечья позволяют ему жить до 800 лет, потому что благодаря им он может лучше контролировать свое дыхание…»
Такая классификация стала иметь следующие последствия, к примеру цветок красного цвета относится к феномену огня, а значит, к высокой температуре и соответственно может быть показан при болях в сердце, так как этот орган имеет ту же природу. Последующие поколения дополняли эти труды, как, например, в «Яосин Лунь» (药性; 藥性 論; «Трактат о природе лекарственных трав»), времен династии Тан VII века. Это этакая энциклопедия по фитотерапии. Рецепты и их сложность росли и множились, создавая самый большой в истории человечества миф псевдонаучной медицины, не имеющей почти ничего общего с реальным миром. Конечно, как и в случае с гуморальной теорией, некоторые гипотезы работали. Жар тела лучше сбивать, охлаждая его (тело). Но это совершенно не работает с более сложными моделями.
Проще говоря, если в основе какой-либо системы по накоплению знаний лежит вера, эта система, даже развиваясь, не приходит к рациональным выводам. Сегодня традиционная китайская медицина – это хитросплетение самых разных рецептов, где всё ещё можно встретить фетиши, выбранные на основании внешних характеристик животного (коготь тигра), редкости или сложности добывания или попросту жестоких традициий (живое животное или умертвленное недавно содержит более сильную ци).
Наследие Греции не было уникальным, уникальным было заложенное в нем сомнение в отношении самого себя. Изобретя оружие, нам нужно было его использовать на практике. Бесконечно проверять его эффективность. Сомневаться в нем, а не верить в него. Везде, где к зарождающейся науке подошли с точки зрения устаревшей концепции веры в сверхъестественное, оно, оружие, и осталось сверхъестественным, исцеляя ци, но будучи при этом совершенно бесполезным против тифа или холеры.
Эпоха компиляции
Удержать империи незыблемыми и постоянными мы не могли как ни старались. Всегда находились камни преткновения. И рядом с каждой империей, рано или поздно вырастала еще одна, сменявшая её со временем. Всегда были те, кого что-то не устраивало. Так вышло, что и Рим, Вечный город, в центре тысячелетней империи был таким не одним. Второй вечный город оказался совсем рядом, так что странствующим ученым, медикам и философам, которых не устраивали римские порядки, далеко плыть не пришлось. И это не Константинополь, как может показаться с первого взгляда, а Александрия. Именно она была вторым греческим центром после Рима. Основанная Александром Великим в апреле 331 г. до н. э., она изначально была заложена, чтобы заменить старую греческую колонию в Навкратисе и стать новым эллинистическим центром в Египте, объединить две культуры. Но империя Александра распалась, а он при жизни так и не вернулся в город.
Вместо этого в 323 г. до н. э. в Египет привез его тело полководец Птолемей Лагид, который там и обосновался как новый правитель. К 305 году до н. э. он объявил себя Птолемеем l Сотером (Спасителем), перенес столицу в Александрию и стал её развивать. Унаследовав торговлю с разрушенным Тиром и став центром новой торговли между Европой и Аравийским и Индийским Востоком, город вырос менее чем за поколение и превзошел Карфаген. За столетие Александрия стала крупнейшим городом в мире и еще несколько столетий уступала только Риму. Она стала главным не только греческим городом Египта, но, например, в Александрии проживала самая большая еврейская община в мире, здесь впервые была записана Септуагинта, греческая версия Танаха (для большинства – Ветхий Завет). Три народа существовали вместе, делая возможным появление таких чудес света, как Александрийская библиотека, из которой можно было выйти вполне себе ученым, по античным меркам, за пару месяцев пребывания.