Например, гильдия врачей, аптекарей и бакалейщиков (торговцев специями) была основана во Флоренции в 1293 году. Затем она разделилась на три независимые гильдии в 1314 году, гильдия врачей снова разделилась в 1392 году, когда университетские врачи основали свою собственную гильдию врачей-профессионалов.
Обычные врачи продавали медицинскую помощь и зелья. Они работали в качестве членов гильдии с разрешения местных властей или были прикреплены к большому дому или монастырю, получая вознаграждение либо в индивидуальном порядке за свои услуги, либо за счет арендной платы от местных властей. С XIII века появляются предпосылки к Возрождению, античность начинает снова входить в моду, появляются профессиональные врачи, которые снова изучают классические греческие, римские и византийские тексты. Они знают латынь и изучают медицину в университетах. Формируется класс элитных медиков под контролем церковных властей. Но их роль, как и количество, сильно ограничена; согласно исследованию XIII века, в Вустере, графство Вустершир, Англия, было 3 доктора на население в десять тысяч жителей, и вряд ли за пределами круга богатых и знатных хоть кто-либо имел к ним доступ, чтобы пожаловаться на свою сыпь или понос.
Постепенно право выдавать лицензии перешло от церкви в руки первых медицинских корпораций: Университета или Города, а Церковь стала играть роль попечителя. Эти корпорации также получали право преследовать в судебном порядке нелицензированных или нелегальных практикующих. При этом единой системы правил не было, вместо этого каждый вуз, каждый город создавал свои правила, в зависимости от духа времени и задач. Медицина сомнительная, ошибочная в подавляющем большинстве случаев, лекарства не помогают или помогают случайно, но это уже бизнес, находящийся в руках корпораций, которые через институты лицензирования защищают собственное право монопольного владения целым сектором услуг минимального качества. Здорово, да?
Homo Medicus
В конце XIII века неформальная иерархия начинает развиваться: на вершине – университетские преподаватели медицины, профессиональные медики и лицензированные врачи – все, знающие латынь и проходившие обучение, затем все остальные, кто латынь не знает: барбер-хирурги (или цирюльники, если угодно) и аптекари, духовные опекуны, сиделки, повитухи и квакеры. Говоря «квакеры», я имею в виду средневековый термин quack, означавший кричать, сегодня корректней было бы использовать его итальянский синоним от глагола chiarlare – говорить с пафосом, попросту шарлатаны, которые продавали песок, по которому, возможно, ходили святые, лягушачьи лапки под видом диковинных зверей и т. д., и т. п. И квакеры, и шарлатаны – исконные этимологические названия мошенников от медицины.
Затем, так как речь всё ещё идет про медицину как бизнес, она и живет по законам рынков. Клирики и элита формируются в университете и только там. Знание латыни и греческого языка, который просто так, по самоучителю не выучить, серьезно монополизирует все труды античности и соответственно всю учебную литературу, обеспечивая первым корпорациям уникальное право на торговлю лицензиями в частности и знаниями в целом. Врачей называют ffecissian или fiscisien, среди других вариантов написания, physicus, в первую очередь потому, что они имеют глубокую подготовку в натурфилософии (Physica). Medicus – первый общий термин для обозначения практикующего в области медицины или хирургии, с последующим уточнением вроде специалист по хирургии – chirurgus или sururgicus. «Магистр» может указывать на учителя или выпускника университета, «Доктор» – это высшее образование, но не обязательно по медицине. И получается, что если у вас долго бок колет и не проходит, то вам нужно вызвать ни много ни мало Доктора физишин хирургуса. Всё, вплоть до таких сложных латинизированных названий должностей, как будто создано, чтобы показать вам исключительность людей науки.
Любопытна и старофранцузская терминология для врачей. Для живущих в пригородных или сельских районах и не являющихся частью системы дворянства или церкви – «Mire», целитель, чудесник. От слова «mir» и mirus – чудесное на латыни, потому что чудесным и восхитительным было искусство врачевания по своему определению. А про эффективное средство можно было сказать «mirum est», мы можем найти этому подтверждение в старофранцузских переводах текстов Антония Муссы, где он пишет про мазь с чудесным эффектом. Есть, правда, ещё версия от латинского «medicare», «лечить», давшего сначала medicarius, а затем «méderi» – лечить и mire: лечить, давать лекарства.
И второе – «Архиатр» (archiater) – придворный врач, или прикрепленный к личности монарха или вельможи. Когда-то это было слово из Греции и Рима: ἀρχίατρος, archiatrus. Оно означало врача на службе, на службе, например, у императора Нерона, как Андромах, или более общо: Archiatri Sancti Palatini – все врачи, Archiatri Populares – врачи для народа. В старофранцузских реалиях с лингвистической точки зрения остались только архиатры для вельмож и чудесники, а «популарис» лечился как умел.
Постепенно количество практикующих врачей росло, как и населения, и вместе с ними рос и уровень жизни. Доктора с академической подготовкой были особенно важны в городах с университетами, там создавалась научная база для собственных наблюдений, обмена опытом. Средневековая Европа скрестила мусульманские бимаристаны и бизнес, создав из госпиталя и университета, кроме прочего, ещё и административные единицы. Медицинские факультеты университетов играли важную роль в определении медицинских гильдий и общепринятых практик, а также в определении требуемой квалификации врачей.
Но на самом дне этой иерархии, за этими врачами с университетским образованием существовала целая иерархия неграмотных врачей-самоучек, практикантов, бывших студентов и приезжих целителей. Бремя каждодневной народной медицины всё ещё лежало на парикмахерах-хирургах, совмещавших оздоровительное кровопускание с удалением волос с кожи и головы; выездные специалисты, такие как стоматолог и окулист пользовались народными методами, священнослужители давали оздоровительные советы и оказывали посильную помощь; и, наконец, получить помощь можно было и у домочадцев, и у соседей в соответствии с канонами местной, домашней медицины. Весь этот бедлам вносил свой вклад в формирование медицинской культуры. Огромное количество доморощенных медиков и целителей для бедного народа приводило к тому, что несмотря на существование университетов, ступенькой ниже происходило «всякое».
К XVI веку, например, в моду вошло извлечение «камня безумия». Сложно сказать, кто был первым, но кто-то прочитал теорию Галена о том, что трепанация не всегда приводит к смерти и может иметь некоторые полезные последствия с точки зрения медицины, скрестил эту идею с религиозностью, суеверием и ловкостью рук и выполнив трепанацию, подсунул пациенту камень, «найденный» в голове. Убедив пару человек, что им стало лучше, этот находчивый «шарлатан» запустил одну из самых опасных, но модных процедур. И если сейчас парикмахер, который может вам просверлить дырку в черепе, вызывает улыбку, то с большой долей вероятности средневековый врач ужаснулся бы идее делать инъекции парализующего токсина под кожу лица (ботулотоксин или ботокс в косметологии).
Отстраненная мудрость
На этапе формирования европейской медицины отдельным островком благоразумия выступают медицинские системы извне, поддерживающие независимость и следующие своим путем. К примеру, еврейская медицина. Еврейские врачи работают везде, где присутствует большая еврейская община, это значит, что врача можно найти и на Пиренейском полуострове, и на юге Италии, и на юге Франции (Окситания). Медицинские школы раввинов существуют с VIII века в Безье, Арле, Люнеле, Ниме, Тулузе и Каркассоне.
Выступать особняком им помогает наличие своего собственного языка, традиций, религии и медицинских текстов, объединяющих арабское и греческое наследия. Давайте посмотрим, как это выглядело, на примерах.
Самый известный деятель еврейского врачебного искусства в этот период Моисей Маймонид из Кордовы. Невероятно интересная и одиозная личность. С образованием, полученным в Фесе (Марокко), в университете Аль Карауин, его ждала нелегкая судьба, регион захватили мусульмане, и он отправился на Святую землю. Жил, странствовал и бесконечно учился. Изучив труды Галена и арабских медиков, обретя известность как человек мудрый и религиозный, Маймонид в 1185 году получил должность врача у визиря аль-Фадиля (вице-короля), а затем и у аль-Афдаля, сына самого Саладина. В результате он переехал в королевский дворец, где и проводил большую часть времени. По словам арабского историка аль-Кифти, Маймонид отказался принять аналогичную должность, предложенную ему «королем франков Ашкелоном». Бернард Льюис считает, что под этой фразой имеется в виду Эмельрих I, король Иерусалима, и что событие произошло в 1167 году. Более поздние источники, которые упоминают эту историю, склоняются, что это всё-таки Ричард Первый и что король предложил Маймониду сопровождать его обратно в Лондон, но Маймонид объяснил свой отказ его удовлетворенностью своим статусом при королевском дворе в Египте, а также из-за опасений жутких условий в Лондоне.
Но будучи настолько хорошо устроенным при дворе Саладина, помимо своей работы при дворе, Маймонид лечил массы людей, толпившихся у дверей, как евреев, так и неевреев. Арабский поэт аль-Саид ибн Сина Альмолк писал об этом:
…Он знал, как облегчить боль невежества,
Если бы луна попала в его руки,
Он бы вылечил ее пятна…
Метод, принятый Маймонидом в его практике, начинался с самого простого лечения: перед приемом лекарств или каким-либо вмешательством он требовал поместить пациента на диету. В одном из писем своему ученику он пишет: «…Я знаю, насколько трудна эта профессия для того, кто действует точно и сознательно, и для того, кто определяет только то, что он может поддержать аргументом или авторитетом». В другом письме, адресованном Шмуэлю ибн Тибону, он описывает свою тяжелую профессиональную роль, которая заставляет его работать весь день, а часто и большую часть ночи.