С начала XV века остров Лаццаретто Веккьо был выделен для изоляции и лечения венецианцев, пораженных чумой или с какими-либо неизвестными болезнями, имевшими подозрительные симптомы. Сегодняшнее слово «карантин» – прямой потомок венецианского закона о том, что, если на судне есть хоть малейшее подозрение на болезнь хоть у одного члена экипажа, или оно прибыло из региона, где свирепствует эпидемия, оно вместе со всем, что на борту, отправляется к Лазаретто Нуово, где стояли на якоре все подобные корабли. Там люди и товары проводили 40 дней в ожидании, что по-итальянски и будет quaranta giorni (40 дней). Так что, если вас когда-либо посадят на карантин, попробуйте найти позитивные мысли в том, что само слово «карантин» означает 40 дней, а не 7 и не 14, и хотя бы это не чумной остров, на чей берег сходить нет желания даже у тех, кто уже провел в море полгода и больше.
Но, к сожалению, этот карантин помогал лишь какое-то время. Текущие данные указывают на то, что Черная смерть сошла на берег, миновав карантин, а дальше распространение человеческими блохами и бубонная форма сменились легочной формой чумы (многочисленные упоминания кровохарканья), а значит, передаваться она стала через личный контакт с помощью аэрозолей, это привело к многократному увеличению скорости распространения эпидемии, и к росту летальности самого заболевания. Это самая агрессивная форма чумы, помимо септической и бубонной. Так же, как и с прошлой эпидемией, ей предшествовали другие беды, например, Великий голод 1315–1317 гг. Но и в такие суровые времена, всегда находились те, кто искал причины и следствия, рискуя своей жизнью.
Таким был Джентиле Джентили да Фолиньо, ещё один талантливый итальянец из Падуи, умер 18 июня 1348 г., профессор и доктор медицинских наук Болонского университета, университета Перуджи и Сиены (1322–1324 гг.). Помимо многочисленных работ о воздействии лекарств, о правильной дозировке и способах их консервации, он написал множество комментариев по de urinarum iudiciis (исследованию мочи), где делает первую попытку понять физиологию образования мочи. Джентиле выяснял это следующим образом. Он проводил вскрытие трупов и, заметив, что моча бывает и с кровью, начал изучать этот феномен. Так он обнаружил что моча вместе с кровью проходит per poros euritides («через пористые канальцы») почек и только затем доставляется в мочевой пузырь. Затем он связал учащенный пульс с диурезом, сопоставил цвет мочи с состоянием сердца. За оригинальность своих мыслей сегодня Джентиле можно назвать «первым» кардионефрологом в истории медицины. А учитывая, что делал он свои исследования во время эпидемии, то, наверное, и самым рискованным кардионефрологом в истории. Он подготовил достаточно популярный трактат о Черной смерти, рекомендуя в качестве лекарства греческий териак, но сам умер от чумы.
Чумной соус
Погодите, что за терияк, соус, что ли, спросите вы! И спросил себя я. На самом деле какой-либо прямой связи между японским способом приготовления в глазированной патоке, 照 り 焼 き – терияки и греческим терияком = θηριακή (thēriakē) я не нашел. Ну кроме состава. Кандзи 焼 – означает гореть, выпекать, жарить. А греки имеют в виду θηρίον (thērion) – дикий зверь, животное. Но и то и другое имеет в составе тростниковый сахар в виде патоки. В Грецию сахар попал через Великий шелковый путь, и так как был товаром невероятно дефицитным и редким, тут же стал фетишем. Ему приписывали разные свойства и использовали в качестве мази, постепенно усложняя рецепт. В разных версиях в него входили и части гадюки, и свиная желчь, и экстракт конопли. У Галена была целая книга по вариациям приготовления этого чудесного средства. Со временем его постигла судьба многих лекарств – он стал панацеей. Попытка сделать из него лекарство от всех болезней превратила его в очередной митридатиум. Легендарный антидот царя Понта – Митридата VI, который тот изобрёл, скитаясь по пустыне и охотясь на ядовитых змей, скорпионов и прочих несчастных животных. Говоря «очередной митридатиум», я имею в виду десятки самых разных компонентов добавленных и смешанных вместе на основе десятков суеверий, по принципу «ну так точно поможет». Венецианская версия (Theriaca andromachi) включала в себя 64 ингредиента.
В чумную эпидемию средство вошло легко и без сомнений, в начале XIV века Генри Гросмонт, граф Ланкастер написал, что самый правильный терияк – это тот, в котором есть змеиный яд. Отсюда тут же стартовала идея, что если это змеиный яд, а змей-искуситель – враг всего человечества, то средство методом гомеопатии можно применять против врага. В общем, как-то так вот вышло, что раз чума послана то ли богом в наказание, то ли это все происки дьявола, то если намазать сахарной патокой со змеиным ядом чумные бубоны, по мнению современников эпидемии, должно было помочь. И кстати, в этой книге (той, что у вас в руках) нет ни слова про гомеопатию, потому что это суеверие чистой воды с двумя каплями змеиного яда на тонну. И митридат и терияк продавались в аптеках вплоть до начала XIX века, к этому времени их формула и рецепт усложнились настолько, что содержали десяток наркотических веществ и ещё больше лекарственных трав.
Паника перед эпидемией неслась впереди неё, развивая всё что можно. Науку, суеверия, религиозный страх, эпидемиологию, меры карантина, химию… Сегодня, как правило, при слове «чума» представляют чумного доктора, но этот популяризированный ныне образ возник не в эту эпидемию, а в следующую. На то была простая причина. Костюм был вполне утилитарным и защищал от известных способов заражения. А если причина болезни – гнев божий, то и лечиться надо молитвой, крестным знамением и терияком, например. Чтобы сделать ещё один шаг, нам надо было перестать испытывать суеверный страх перед неизвестным и посмотреть нашему врагу или жертве в глаза. Найти патоген.
Кто здесь?
В период Возрождения, начиная с середины 1450-х годов, в медицинской практике было множество самых разных достижений. Ещё одним итальянцем, изменившим мир медицины, был Джироламо Фракасторо (1478–1553 гг.), он был первым, кто предположил, что эпидемические заболевания могут быть вызваны объектами вне тела, которые могут передаваться при прямом или косвенном контакте. (Fracastoro, Girolamo. De Contagione.)
Казалось бы, это мелочь или вполне очевидный факт. Но до него была абсолютная уверенность в том, что большинство болезней вызывается согласно гуморальной теории, затем идут религиозные кары, наказания, затем суеверия вроде проклятий, демонов, духов, фазы луны, затем питание, диеты и физическое состояние. И только потом подозревали, что это что-то ещё. Фракасторо перевернул эту пирамиду вверх ногами.
Джироламо Фракасторо был не только итальянским врачом, но и поэтом и ученым в области математики, географии и астрономии. В общем и целом, очень разносторонний человек, как мы увидим далее. Фракасторо придерживался философии атомизма (мир состоит из неизвестных малых частиц) и отвергал наличие каких-то скрытых и неизвестных внутренних причин болезней. Его исследования путей передачи сифилиса являются самым ранним и ярким примером исследований в области эпидемиологии.
Фракасторо родился в Вероне, Венецианской республике, и получил образование в Падуе, где уже в 19 лет он был назначен профессором в университет. Благодаря его выдающимся достижениям в медицинской практике он был избран врачом Тридентского собора. В его честь жители Падуи воздвигли бронзовую статую, а в Вероне – мраморную.
В 1546 году он выдвинул теорию, что все эпидемические заболевания вызываются переносимыми крошечными частицами или «спорами», которые могут передавать инфекцию прямым или непрямым контактом, или даже без контакта на большие расстояния. В его работах он пишет, что «споры» болезней могут относиться скорее к химическим веществам, чем к каким-либо живым существам. Взгляд, конечно, революционный, но опять неверный. Косвенно это ближе к теории миазмов, чем к обнаружению микромира.
Фракасторо впервые использовал латинское слово «fomes», означающее трут, введя новый термин в медицину. Трут в первоначальном смысле – хлопчатая нить, что тлеет у фитильного ружья или пушки, чтобы в нужный момент выстрелить. Трут в терминологии Фракасторо – инфекционный агент, что присутствует, будучи невидимым. В своём эссе о заражениях De Contagione et Contagiosis Morbis, опубликованном в 1546 году, Фракасторо пишет: «Я называю fomites – фомитами такие вещи, как одежда, белье и т. д., которые, хотя сами по себе не портятся, тем не менее могут способствовать переносу семян заразы и, таким образом, вызывать инфекцию». Его идея фомитов была важным моментом в лечении и теории медицины на протяжении почти трех столетий, прежде чем она наконец была заменена теорией микробов.
При этом Фракасторо был также одаренным и в литературном плане. Название сифилиса происходит от эпической поэмы Фракасторо 1530 года в трех книгах «Syphilis sive morbus gallicus» («Сифилис, или Французская болезнь») о мальчике-пастухе по имени Сифил, который оскорбил греческого бога Аполлона и был наказан этим богом ужасной болезнью. Помимо художественной ценности, поэма содержит практические знания – она предлагает использовать ртуть и гваякум как лекарство от сифилиса. Его книга 1546 года De contagione («О заражении») также содержала первое описание тифа. Собрание сочинений Фракасторо впервые опубликовано в 1555 году. Интересно, что в 1546 году Фракасторо описал эпидемию крупного рогатого скота, которая если не в пух и прах (пернатые не болеют), то как минимум в рога и копыта разорила фермеров недалеко от Вероны. Сейчас мы знаем, что она называется ящур.
Портрет Фракасторо, находящийся в коллекции Национальной галереи с 1924 года, недавно был определен как принадлежащий известному итальянскому художнику Тициану. Подобная атрибуция заставила ученых задуматься о таком пикантном факте, что Тициан мог нарисовать его портрет в обмен на лечение сифилиса. Помимо продуктивной деятельности во многих науках, именно Фракасторо предложил новые передовые методы лечения сифилиса, который в тот период был, наверное, даже актуальней самой чумы.