Восхищенные возгласы Варьки прервал телефонный звонок.
– Алло, пригласите к телефону Фому Леонидовича, пожалуйста, – послышался приятный женский голос.
– Я слушаю. – Фома нехотя подошел к трубке.
– Это Матренина беспокоит. Вы так стремительно удалились, что я даже не успела ответить на ваш вопрос. Вы, кажется, интересовались, сильно ли я переживала после ухода Псова. Так я отвечаю – нет, не сильно. Ну подумайте, какой из него отец – он беден, как неизвестный художник, моих детей не любит, а запросы, вы меня извините!.. Я переживала всего два дня, а на третий снизошла до нашего соседа. Боже мой, Фома! Какой это оказался замечательный мужчина! Он, конечно, к деткам тоже не больно привязан, зато у него столько денег! Он вор-карманник, сами понимаете, зарплату ему не задерживают, она у него от выработки зависит. Короче, мы сейчас живем вместе с Жориком, и я не могу на него нахвалиться. Нет, я не жалею о Псове. Это меня бог отвел.
– Но вы такая интересная женщина, – закинул удочку Фома. – Неужели ваш Жорик не ревновал вас к Псову?
– Ах, о чем вы! Если бы он ревновал меня ко всем, кто у меня перебывал, то у него уже давно началась бы белая горячка.
– Спасибо, что позвонили. А, скажите, откуда вы узнали мой номер телефона? Я, по-моему, вам не говорил.
– Конечно, не говорили, – радостно согласилась Любовь Сергеевна. – Это Данечка успел у вас из кармана записную книжку вытащить. Хи-хи, и еще бумажник. Я же вам говорила, что он шалунишка!..
– Любовь Сергеевна, у меня там были деньги! И я точно могу назвать сумму! Скажите своему шалуну, чтобы ни копейки не пропало.
– О чем вы? У нас очень порядочные дети, – обиделась Любовь Сергеевна и бросила трубку.
Фома вскочил и поспешно стал одеваться.
– Ты куда? – поймала его у двери Варя.
– К Матрениной, у нее мой бумажник.
– Я с тобой. Я почти готова.
– Хорошо, ты одевайся, а я машину подгоню. Только ценного с собой не бери, когда войдешь в ее квартиру, ничего не выпускай из рук и даже не разувайся – обдерут как липку.
Вскоре молодые уехали. Гутиэра уселась к телефону. Хотела выяснить, каково самочувствие беременной Виолетты Поросюк и одновременно как прошло знакомство у Поросюка-младшего. Видно, новости были хорошие, потому что Гутя то и дело охала, ахала и радостно цокала языком. Аллочка, громко топая, носилась по квартире, пытаясь развлечь кота. Она привязала к ниточке бумажный бантик и хотела привлечь к нему внимание Матвея. Он же не желал играть с бантиком, а царапал когтями балконную дверь, желая выбраться на балкон.
– Аллочка! Выпусти Матвея на балкон, – попросила Гутя, но Аллочка ее не слышала.
Гутя уже хотела было сама выпустить пушистого затворника, но не успела – в дверь позвонили. На пороге переминался с ноги на ногу незнакомый молодой человек, которого Гутя с Аллочкой уже видели однажды возле подъезда. Человек держал огромный газетный пакет и смущенно прятал глаза.
– Здравствуйте. Я к вам, – пролепетал он. – Мы договаривались знакомиться.
– Ах, ну, конечно! – с преувеличенной радостью воскликнула Гутиэра и крикнула в комнату: – Аллочка, к тебе кавалер! А вы проходите, проходите, садитесь. Сейчас мы цветочки в вазу поставим… ой, какой изумительный букет! – порхала возле кавалера Гутя.
Ее немного настораживал этот мужчина. Ему было где-то около сорока. Красивые, неглупые глаза, хорошая прическа и приятные манеры привлекали. И было непонятно, что же нашел он в ее недотепистой сестрице. И почему у него такие печальные глаза?
Не успела Гутя найти ответы на эти вопросы, звонок снова оповестил хозяев о нашествии гостей.
– Иду, иду-у, – запела Гутя и выскочила в коридор. Теперь можно не особенно торопиться, пусть Аллочка сама развлекает своего гостя.
– Здрасть, – на пороге стоял еще один незнакомец. Этого парня Гутя никогда не видела. Он был не слишком высокого роста, плотный и щербатый. Зато улыбался просто и бесхитростно. – Здрасть, говорю! Здесь невеста проживает?
– З-з-десь, – растерянно пробормотала Гутя. – А какую вам надо?
– Ну эту… Которая у вас живет. Слушайте, что вы мне голову морочите, у вас их сколько на выданье? – нетерпеливо спросил щербатый жених.
– На выданье одна.
– Ну так и ведите меня к ней! Надо же товар лицом посмотреть, так сказать… Ну чего вы стоите-то?
– Я, конечно, вам очень, ну просто очень рада… Только у нее, у невесты… у нее сейчас жених…
– Да и ладно, я тоже жених, куда мне проходить? – уверенно сдернул с себя куртку неизвестный щербатый и двинулся в комнату.
– Нет, не сюда, вот сюда проходите, – провела его Гутя к приятному мужчине, который все еще сидел в одиночестве – Аллочка все еще не выходила, «выдерживала» жениха.
– Алиссия! Я не знаю, что делать! – забежала в ее комнату сестра. – Прямо как прорвало, откуда-то женихов целая куча – двое! С чего бы, а?
– Я тебе давно говорила, что любая женщина, рано или поздно, дождется свою половинку, вот и я дождалась. Даже две, – томно говорила Аллочка, колдуя над развалившейся прической.
– Ты давай, сильно здесь не засиживайся, чего доброго, уйдут, – тревожилась Гутя, но Аллочка не прибавила темпа. Она стала раскрашивать глаза ярко-синей Варькиной тушью и подводить зелеными тенями веки.
Гутиэра выскочила к мужчинам и принялась обхаживать гостей.
– Вы немного посидите, я сейчас чайничек поставлю. Аллочке ведь совсем некогда, все хлопочет по дому. Наша Аллочка женой будет замечательной!
– А что, много желающих Аллочку вашу в жены взять? – осторожно спросил незнакомец, что покрасивее.
– А что ж вы думаете?! – обиделась за сестру Гутя. – Вы же сами видите – вот вас и сейчас два сразу! А бывает и больше!
Второй жених ничего не спрашивал, он шатался по комнате, заложив руки за спину, и глазел по сторонам. Зато первый заметно скис.
– А чья это квартира? – наконец заговорил щербатый.
– Ну… прямо скажем. Квартира это моя… – начала Гутиэра.
– …Но сестра ни за что меня не обделит, – появилась в дверях разнаряженная Аллочка.
Она нацепила на себя Гутин выходной костюм, который ей был слегка маловат и обтягивал многочисленные складки и валики на животе. Губы девицы горели малиновым пожаром, глаза томно светились из-под синих ресниц, и завершала красоту тощенькая косица, которая сильно напоминала шнурок.
– И вообще, Гутя, почему ты не сообщила молодым людям про мое богатство?
Гутя вообще считала, что они зря погорячились тогда с Псовым, когда сообщили ему про несметные сокровища Аллочки. Откуда богатство? Есть, конечно, кое-какие деньжата, но это Гутя собирает сестре на квартиру, да и их так мало, что уж богатством называть такую сумму просто неприлично. Ну, ляпнули они тогда Псову невесть что, так ведь все для того, чтоб хоть как-то подманить к сестрице ухажера! Теперь и подавно в этом не было необходимости, ведь женихи сами пришли, и даже целых двое. Попросят потом приданое, а где им Гутя возьмет?
– Аллочка, я считаю, это нескромно, – процедила она сквозь зубы и за спиной женихов скроила сестре страшную рожу.
– Ну почему же? – выпендривалась изо всех сил несносная Аллочка. – Пусть кавалеры знают, на что идут, я не на помойке найдена, себя уважаю и буду требовать к себе такого же отношения от мужа.
Вот шельма! Эта она заранее себе почву подготавливает, чтобы ничем себя в семейной жизни не утруждать. Только кто же на нее такую позарится, так она и вовсе никуда не выйдет, ни за какой замуж!
Словно подслушав мысли Гути, первый красавец понуро уточнил:
– Так вы еще и богата?
– А что вас не устраивает? – выпятила грудь Аллочка.
– Да не обращайте вы на него внимания, – отозвался щербатый, плюхнувшись в глубокое кресло. – Богатые ему не нравятся! Иди отсюда тогда, не видишь, люди с серьезными намерениями пришли!
Гутя оставила тройку мило беседовать, а сама удалилась на кухню, готовить чай. Через несколько минут к ней подошел незнакомый красавец и кисло сообщил:
– Вы знаете, я, наверное, пойду.
– А что случилось? Посидите, поговорите, вот у меня и чай уже готов, сейчас конфет насыплю, печенье, у нас даже пирожные есть, зачем уходить…
– Куда это вы подевались? – властно спросила Аллочка, втискиваясь в кухню.
Самой Гуте как раз больше пришелся по душе высокий и симпатичный мужчина с такой загадочной отрешенностью в очах.
– Пойду я, пожалуй, – снова проговорил мужчина. – Раз у вас много кавалеров, да вы к тому же богата, вы мне не подходите.
– Как то есть не подхожу? – вытаращила глаза Аллочка.
– Понимаете… Тут такое дело…
Оказывается, мужчина, звали его, кстати, Вадим Дмитриевич, имел в свое время все – и семью, и ребенка, и прекрасную работу. Но потом повалились напасти. Началось с того, что от него ушла жена. Оказывается, она уже давно питала к другу семьи и сослуживцу мужа самые нежные чувства. Естественно, ребенок остался с матерью. Надо ли говорить, что работать вместе с другом, который разрушил его такую счастливую семейную жизнь, Вадим Дмитриевич не смог и с работы уволился. На новую работу устроиться было не так легко, жить в одиночку он не привык, поэтому мучился нестерпимо. Мать несчастного решила помочь – нашла ему ведунью. Жила ведунья в глухой деревне, питалась корешками растений и умела разговаривать с птицами. К ней-то и отправился Вадим Дмитриевич попросить совета, как избавиться от невезения. Старушка, глядя подслеповатыми глазами на холеного мужчину с уже болтающейся пуговицей, пошамкала беззубым ртом, понюхала какой-то корешок и выдала диагноз – все неприятности у Вадима Дмитриевича от гордыни. Как только он избавится от нее, само собой все образуется. А чтобы эта гордыня исчезла побыстрее, ему нужно жениться на самой страшной и неудачной женщине. И хорошо бы еще, чтобы невеста была победнее, а возраст ее был побогаче. Вадим долго присматривал себе женщин и никого страшнее Аллочки не сыскал. А тут оказывается, что к этой невесте, и старой, и толстой, и похожей на бульдога, образовалась целая очередь женихов! Да к тому же она еще и богата! Такая жена не могла освободить Вадима Дмитриевича от заклятия. А если так, то к чему лишние жертвы?