т, астрального тела я извлекать из себя не умею, так как индейцы, чтобы летать в другие сферы… Думал я, думал… Долго думал… И наконец додумался. Я разработал совершенно другой принцип полета — простой и удобный. Он будет доступен каждому. Дешево, просто, быстро, портативно. Невиданные перспективы. Я решил сделать невесомый металл…
— Кейворит Уэллса, — перебил я. — Невозможно…
— Хм, какие вы быстрые, — иронично буркнул дед. — Прочитали какого-то чудака и вместе повторяете, как попугаи! Все вы такие — верхогляды! Кейворит невозможен, вечный двигатель тоже невозможен…
— Даже есть постановление такое, чтобы не рассматривать проектов вечного двигателя, — обиженно подхватил я.
— Идиотское постановление, — мягко сказал дед. — Ладонью закрывают солнце такие законодатели. Вечный двигатель не только возможен — он существует. Сам Космос является вечным двигателем. Тихо, не перебивай. Теперь я буду говорить не о двигателе, а о невесомости. Несколько слов о том, как я шел в своих поисках, каким путем.
Дед склонился к земле, сорвал голубой цветок колокольчика, потом поднял прошлогодний гнилой листик. То и другое положил на ладонь. Показал мне.
— Чем отличаются друг от друга? — коротко спросил он.
— Как чем? — растерялся я. — одно живое, а второе — мертвое…
— Разница не по существу, — строго сказал дед. — Не умеешь глубоко мыслить. И то живет, и то. Здесь макрожизнь, там — микрожизнь. Да и в неорганических веществах — тоже есть жизнь, только на низшем уровне. Но я не о том. В цветке жизнь высокоорганизованная, в нем мы имеем более-менее долговременную симфонию элементов, которые его составляют, а в гнилом листке — дисгармония, нарушение мелодии, разрушение симфонии. На этом принципе строится все в житье-бытье, парень. Там, где симфония, гармония элементов, — там радость, мир, красота, счастье. Где дисгармония — там упадок, горе и произвол.
— И все же…
— Все-таки ты до сих пор не понял. Объясняю, брат, объясняю. Я подумал: а почему бы не поэкспериментировать над мелодикой металлов? Почему бы не создать хор металлов, симфонию химических элементов? А? Ты удивляешься? Ведь все в мире имеет семеричную музыкальную природу. Звуки семеричную октаву, свет — тоже, периодическая таблица Менделеева — семерична по периодизации. Это закон нашей Вселенной. Бытие — грандиозная мелодия. Чудесно! Сделав это определение, я уже знал, что пошел по верному пути. О, какие перспективы в будущем! Симфонии народов, хоры планет, поющая природа. Не будет на Земле упадка, разложения, гниения. А как трудно строить из земных элементов. Какие неуклюжие наши машины, здания, железные дороги, корабли! Гром, вонь, газы, шум, катастрофы! Какая же это гармония! А почему? Потому, что не найдена мелодия, не найден закон сочетания элементов! Я начал экспериментировать, парень. Результаты были поразительными. Помогло то, что я всю жизнь был химиком. Да, не удивляйся, я не дед-бахчевод, как ты гадал, а профессор химии. Фамилия? Да зачем она тебе? Вернусь, тогда узнаешь. Так вот, я изобрел устройство, вот оно, глянь сюда. В этой колбе соединяются струйки микропыли металлов, они попадают в сферу определенной мелодики, которую выбираю я. Скрипка соединена с этим устройством психомагнетическим коллектором. И дело не столько в звучании струн, сколько в моей психической настройке. Вот так. Происходит гармоничное сочетание нескольких элементов в совершенно новое вещество. Хе-хе! Ты все еще не доверяешь? Слышу-слышу твою мысль. «Старый шизофреник»? Охо-хо! Не отрицай, ибо я все знаю! Прощаю и на этот раз. Так вот я выбрал целый ряд мелодий, созданных в различные эпохи, в них крылатые души стремились к небу, к простору. Понял? В тех песнях и мелодиях заложена психическая энергия полета. Для тебя это, может, ерунда, а для меня — большая реальность. Вот перед тобой летательный аппарат. Сегодня я закончил его. И сейчас проведу эксперимент…
Я не знал, смеяться ли мне или верить. Все, что рассказывал дед, было настолько фантастическим и причудливым, что я просто растерялся.
— Эх ты, юный дед, — укоризненно покачал головой профессор. — В двадцать лет — и такие все вы скептики. Боитесь сказки, чудесного, легендарного. А все вокруг нас — легенда. Каждый цветок, каждая бабочка, все мы, солнце и звезды, рождение детей и грусть души по новым тайнам — все это осуществление величественной легенды Бытия. Просто смотри на окружающее, не заслоняй глаза ума догмами и предубеждениями.
— Дед Гриша, — вздохнув, сказал я. — Ладно, пусть я поверю. Но ведь это вопреки законам…
— Каким? — белые брови деда поднялись. — Каким законам?
— Природы…
— А ты с ней говорил? — насмешливо спросил профессор, собирая утварь на столике. — Знаешь ты о ее законах?
— Гм. Как показывают научные исследования, материя не может быть невесомой…
— Наука, наука. Тоже скажешь! А лучи — не материя? А энергия нашей мысли — не материя? Следовательно, масса является временной характеристикой материи, которая принадлежит лишь определенным ее агрегатам. От нас зависит разбить эти агрегаты и создать новые, гармоничные. Я добился этого. Глянь — эти фиолетовые шестигранники — синтез земных элементов, хор металлов. Я придал им свойства невесомости. Внутри — обычный герметичный легкий каркас. Некоторые запасы. Мой аппарат полностью изолируется от воздействия гравитационно-магнитной сферы миров. Я становлюсь независимым космосом. Куда хочу — туда иду.
— А двигатель? Где двигатель?
— Я сам. Моя мысль. Что? Ты не доверяешь? Ну и невежда. Моя система невесома, и даже незначительный поток энергии мысли становится движущей силой. Понял? Нет? Ну, когда-нибудь поймешь. Я могу, брат мой, достичь скорости луча. И перескочить квантовую границу. Хе-хе! Добрый орешек! Могу побывать на туманности Андромеды и вернуться обратно за один час. И никакого тебе парадокса времени. Я царю над временем и пространством! Вот проэкспериментирую, вернусь обратно, тогда передам мое устройство в Академию. Хочу налюбоваться Космосом вдоволь. А тогда можно и умирать. Хе-хе… Хоть, правда, я теперь могу стать и бессмертным…
— Ну знаете, — сказал я, — это уже слишком…
— Слишком? — рассердился дед, вскакивая со стула. — Доказать тебе? Полетели вместе…
Я ошарашенно взглянул на него. Лететь? Так он не шутит? А впрочем, почему бы не залезть в эту конуру для развлечения. Все станет на свои места. Я уверюсь, что имею дело с больным параноиком!
Дед открыл широкий люк в шаре, быстро побросал туда лабораторные приборы, стол, стулья, палатку. Властно указал пальцем на отверстие.
— Садись.
Я неуверенно залез в шар. Люк глухо треснул. Меня окружал фиолетовый полумрак. Видно было тусклые очертания деревьев, сиреневые облака вверху. Потом что-то произошло. Засиял ослепительный свет. Исчезли стены, мы повисли будто в пространстве. Я вскрикнул, сел куда-то от неожиданности.
— Осторожно, — смеясь сказал дед, — ты раздавил консервы.
Я вскочил, сел на стул. Нас подняло в пространстве, зеленый поток рощ оказался внизу, молниеносно приближались облака.
В душе у меня екнуло, задрожали икры, на руках выступил холодный пот.
— Не хочу! — воскликнул я. — Боюсь!
Мы остановились, ринулись вниз. Я едва не потерял сознание от резких движений в пространстве. Вокруг прозрачного шара снова спокойно качались дубы. Дед осуждающе посмотрел на меня, покачал головой.
— Эх, брат! Думал я — будет мне попутчик в таком интересном путешествии. А ты просто заяц. Обычный заяц в человеческом облике!
— Я думал, вы шутите, — прошептал я.
— Ха-ха! — развеселился дед. — Шутки! Ну что ж, выходи. Гуляй! Эх ты, математик! Я полечу сам. Сначала на Луну. Затем на Марс, Юпитер, Уран. А потом, может, и до Центавра доберусь. Или до Сириуса. Как знать. Как вздумается! Прощай! Держи на память! Один шестигранник. Чтобы не думал, что снилось! Хе-хе! Дашь ученым — пусть анализируют!..
Я схватил в ладонь таинственный металл, он жег мне руку. Я оказался на земле. Люк фиолетового шара закрылся. Словно метеор, метнулся аппарат в небо, растаял в синеве, исчез.
Я раскрыл ладонь, чтобы взглянуть на подарок. Фиолетовый шестигранник подскочил вверх, поплыл в пространство. Я хотел догнать его, он не давался. Будто живой, поднялся над деревьями, блеснул матовыми гранями на солнце и исчез. Я чуть не плакал от досады. Разиня! Не сумел даже небольшой крохи легенды удержать! Выпустил из рук и большое и малое! Какой позор!
Мне было стыдно, до боли стыдно! Я до сих пор презираю себя!
Где-то в далеких мирах ходит по тропинкам тайны мужественный дед Гриша. Я бы мог ему помочь, поддержать на трудном пути познания. Не сумел! Упустил! И остался в духовной пустыне, как побитый щенок…
Скажите же мне — было это или нет? Было или нет?..