Экселенц вдруг засмеялся и заметил:
— Комов красноречиво оговорился. Он сказал: «Если вы собираетесь воевать со Странниками…» Очевидно, сам Комов со сверхцивилизациями воевать не намерен.
— Зачем же воевать, — Этернал сардонически усмехался. — Он, как мы видели, хочет их найти и поговорить по душам.
— Один раз он уже пытался поболтать с чужаками, — вставил Тахорг. — Причем в тепличных условиях. Жаль, тупая эротоманка рядом оказалась.
Покачав пальцем, Тирекс проговорил:
— Не такая уж она тупая. В тот раз Суок очень естественно и умело сорвала контакт со сверхцивилизацией. Если предположить злой умысел, то возможен вариант: Странникам такой контакт был не нужен, и резидент Суок выполнила волю своих хозяев. Вероятно, тогда на Ковчеге наш непримиримый друг Комов едва не вышел на самих Странников, либо — на их гипотетических соперников.
Вариант подвергся импровизированному мозговому штурму, в результате чего на свет появились новые рабочие версии, а также новые списки рекомендаций. Часа через два, когда плодотворная встреча завершилась, и галбезовцы расходились по станциям метро, Тахорг спросил Максима, как тот оценивает сценарий «Зеркала-2». Мак честно ответил:
— Детские игры с оловянными солдатиками. Реально мы можем противостоять лишь равной по силе цивилизации… А сценарий сегодняшнего шоу практически дословно повторяет Большой Десант на родном Саракше. Только без финальных ударов возмездия.
10. Саракш. Ноябрь 58 года.
Воспоминания о тех днях начали стираться, а сохранившиеся смешались в диком хаосе, так что теперь, по прошествии десятилетий, стало непросто, не заглядывая в архивные файлы, восстановить точную последовательность событий. В середине октября они благополучно спровадили на Землю изучавшую голованов группу Комова, а спустя неделю Мак отправился в Островную Империю, обернувшись реакторным механиком белой субмарины. 2 ноября он засеял эмбриомеханикой штаб группы флотов «Цес» и вернулся на Главную Базу, прихватив ценного «языка»; 3 ноября мехкорпуса Северо-Западного фронта стремительным броском заняли столицу Хонти и привели к присяге марионеточное правительство Хонтийского Национального Альянса; 4 ноября ударные соединения имперского флота взяли курс на север.
Весь личный состав резидентуры в Стране Свободы (бывшая Страна Отцов) был немедленно отозван в орбитальный поселок, скромно именуемый Главной Базой. «Жучки», оставленные Максимом в штабных электронно-вычислительных монстрах, исправно перекачивали на орбиту огромные массивы оперативных документов, поэтому планы противника были известны досконально. Караваны транспортов, окруженные стайками конвойных фрегатов, допотопные броненосцы, авиаматки, веера подводных атомоходов — вся эта армада ползла по координатным сеткам в строгом соответствии с планами Адмиралтейства, которые пока оставались тайной даже для командиров эскадр, но не для землян.
Сразу же после орбитального совещания Странник, в своем официальном качестве шефа особой контрразведки, потребовал собрать Ревком. Разговор стремительно вышел на экспоненту.
— Я не верю этому человеку, — с генеральской прямотой брякнул Тоб Шекагу. — Он приходит и говорит, что хочет, а мы почему-то должны ему верить. Неизвестные Отцы тоже ему верили, но мы знаем, что с ними случилось.
— До сих пор мои предсказания сбывались, — напомнил Странник, медленно зверея.
— Вот то-то и подозрительно, — задумчиво проговорил Вепрь. — Вы слишком много знаете.
Тут внезапно расхохотался Секретарь, сказавший:
— Опомнитесь, ненормальные. Хоть подумайте, прежде чем пасть разевать. Вы нападаете на него за то, что человек хорошо делает свою работу. Он — шпион, а потому должен вовремя доносить правильные сведения, и он это делает. Чего же вам еще надо?!
Наступила неловкая пауза. Потом Шекагу промычал:
— У него это получается слишком удачно. Подозрительно удачно. Пусть объяснит, каким образом он добывает такие точные данные.
— От агентуры, генерал, от агентуры, — пренебрежительно бросил Странник.
Потом он расскажет, что в тот момент принял решение сократить до минимума все контакты с Ревкомом и Генштабом, а посылать информацию непосредственно Аргису Эзу и Копыту Смерти. Расчет оказался безошибочным: командующий и комиссар Южного военного округа пребывали в натянутых отношениях с начальником Генштаба. Узнав, что обер-шпион снабжает их рекомендациями в обход самовлюбленного Шекагу, Эзу и Копыто были польщены столь высоким доверием. По этой причине советы и рекомендации земного резидента выполнялись неукоснительно.
Первую разведку боем островитяне предприняли с полгода назад. Та вылазка обошлась им в десяток субмарин и четыре роты головорезов, навербованных в лагерях усиленного режима. Адмиралов, планировавших операцию, разжаловали на два чина, а большое вторжение было отсрочено. Теперь они все-таки решились. Четыре авианосных кулака, один из которых предназначался для отвлекающего удара, пересекли экватор, выдерживая курс на пустынный полуостров, где, по их данным, отсутствовала плотная оборона.
В пятистах километрах от береговой черты ползущую походным ордером армаду ждал сюрприз: из низких облаков высыпали полторы сотни реактивных машин. Не ожидавшие нападения имперцы замешкались, и плавучие авиабазы выпустили стаю истребителей, когда самолеты континенталов уже заканчивали свою работу. Особенно пострадали не успевшие погрузиться субмарины: не тратя попусту торпед, штурмовики с бреющего полета поливали их очередями автоматических пушек и залпами неуправляемых ракет. А тем временем из-за туч ударили главные силы.
Гиперзвуковые ракетопланы и бомбы с активным наведением были построены на Саракше по земным чертежам. Снаряды в полтонны весом пробивали палубную броню и взрывались во внутренних отсеках. Три авиаматки разлетелись вдребезги от детонации крюйт-камер, у четырех других от взрывов в трюмах вспучились взлетно-посадочные палубы, а еще на двух началось неуправляемое деление в реакторах, так что грибовидные столбы пара расшвыряли все корабли в радиусе трех километров от эпицентра.
Через пять часов авиация континенталов повторила налет, но с гораздо меньшим успехом. Теперь подлодки шли на перископной глубине, большие корабли были прикрыты конвойными ракетоносцами, и вдобавок над эскадрами барражировали истребители. Главный козырь боекомплекта — тяжелые ракеты с атомными боеголовками — пришлось подорвать на средних высотах, чтобы очистить небо от имперских самолетов. После этого, продираясь сквозь огонь зениток, штурмовики навалились на транспорты, а ракетопланы, разделившись на пары, закидали управляемыми бомбами плавучие аэродромы.
По оценке аналитиков Главной Базы, упреждающими ударами на подходе удалось вывести из строя три пятых огневых средств неприятельского флота и до четверти личного состава десанта. Сейчас бы продолжать воздушные атаки, да не было возможности. Требовалось не меньше суток, чтобы привести в чувство немногие уцелевшие воздушные машины.
Поредевшая, но все еще грозная армада приблизилась к побережью и обрушила океан огня на укрепления. Имперцам было невдомек, что они обстреливают ложные позиции — личный состав 7-го и 12-го армейских корпусов отсиживался под сводами бетонных капониров в десятке километров от берега.
Поскольку Мак считался непрофессионалом, База направила ему на подмогу Этернала, которого в те времена называли Кохинором. Кажется, это было 11 или 12 ноября. Два землянина сидели в штабном блокгаузе и краем уха слушали, как Копыто Смерти вправляет мозги майору Глишку, чей батальон вел уличные бои в порту.
Максим еще раз прокрутил письмо из дома. Родители совершенно по-детски радовались, что он нашелся, и грозно требовали взяться за голову и выбрать себе приличную работу. Мак даже заулыбался — опять его учат, как должно жить.
Бросив трубку, Копыто Смерти свирепо поглядел на двух верзил-горцев, пожал плечами и рассеянно осведомился:
— Что у тебя с глазом?
— Попал под бомбежку, — привычно откликнулся Мак. — Камни разлетались.
— Сколько тебе говорить — не лезь в самое пекло, — назидательно изрек комиссар.
Повязка на глазу была вовсе не повязкой, а мультисенсорным обручем кибер-блока. С недавних пор подобные устройства, которые принимали, обрабатывали и хранили массу полезной информации, носил весь персонал Главной Базы. Мак нацепил эластичный обруч наискосок, чтобы встроенный монитор оказался напротив правой глазницы — таким образом землянин мог следить за посланиями со спутника и одновременно пользоваться банком данных. Сейчас он видел оперативную карту: две дивизии занимались расширением плацдарма, у них в тылу высаживались с кораблей свежие части, а отвлекающая группировка тремя колоннами ринулась на север и, не встречая сопротивления, приближалась к границе Леса. Вечная им память.
Начали поступать рапорта от командиров бригад первого эшелона. Операция развивалась согласно диспозиции: десантники островитян героическим нахрапом преодолели слабо прикрытую войсками передовую позицию и азартно лезли в приготовленный для них огневой мешок. Через три-четыре километра они упрутся лбом в закладки тяжелых фугасов, на которых увязнет бронетехника, а морские стрелки продвинутся еще немного, прежде чем влезут на противопехотные минные поля, совмещенные с зоной сплошного огня.
Заработала прямая связь со Столицей. Шекагу орал так, словно ему вставили скипидарную клизму, но забыли дать бублик с шоколадным кремом.
— Я же предупреждал, что главный удар они нанесут западнее, а вы оставили там дырявую оборону! — вопил Чугунный Тоб. — Если немедленно не остановите прорыв на правом фланге…
Последовали шаблонные посулы, смысл коих сводился к расстрелу без суда, следствия и отходного пособия. В ответ Эзу высказал собственную точку о происхождении Шекагу, его предков и потомков, после чего сказал:
— Тоб, ты мне надоел, — он добавил еще несколько совершенно непереводимых слов из лексики моряков каботажного флота. — У нас тут все хорошо и даже замечательно. Жди моего рапорта вечером.