а Андрею, что буду выдумывать и откровенно лгать в официальной бумаге, он посмеялся и заявил, что все так и делают.
– А не хочешь в Москву? – неожиданно спрашивает Андрей, зайдя в кабинку лифта и нажимая кнопку этажа.
– Что? – Я спотыкаюсь на ровном месте и застываю в створках, которые не сходятся, потому что им мешает препятствие в виде меня.
Что он только что сказал?
– Не отказывайся сразу… Слушай, ну почему нет? Я не хочу довольствоваться фотографиями. Могу же я устроить тебе отпуск в Москве? Это не делает тебя содержанкой и все такое. Какая разница, два человека будут жить в номере с двуспальной кроватью или один?
Он застает меня врасплох. Затягивает в лифт, тараторит что-то еще не замолкая! Пока я снова и уже привычно рядом с ним глупо улыбаюсь, будто у меня обезьяна с тарелками в голове шумит. А я на самом деле с этим безумным лицом, отражение которого вижу в боковой зеркальной стене лифта, думаю только о том, как бы теперь сделать дурацкий отчет за ночь, чтобы завтра сидеть в самолете с довольным лицом. Потому что я, конечно, согласна! Кто бы не согласился, тот врет или идиот!
Андрей тем временем продолжает нести какую-то ерунду, пока наши ладони не сталкиваются, пока пальцы не цепляются за рукава, футболки, шеи. Когда лифт останавливается, хочется уже поскорее оказаться в квартире, миновав подъезд, но весь настрой убивает посторонний голос. Очень знакомый голос.
– Третьего не хотите к себе? Я по-быстрому куртец скину и…
– Голицын! – Мы с Андреем восклицаем это одновременно, мгновенно позабыв о возбуждении. Даже перестаем трогать друг друга, я поправляю волосы, поглядываю искоса то на Андрея, то на Ника.
Последний гадко улыбается, во все глаза пялясь на нас. Специально оттягивает момент, но, когда створки лифта начинают закрываться, он выставляет вперед руку с папкой. А после трясет ей у нас перед лицом, чтобы обратили внимание.
– Я пришел дать вам волю, любезные, а вы тут жрете друг друга. – Он делает такое лицо, будто его вот-вот стошнит. Придурок. – Чаю не найдется для героя труда?
– Какого труда? – спрашиваю, скрестив руки на груди, пока Андрей ищет по карманам ключи и, найдя те, подталкивает меня за талию вперед.
– Сексуального, – максимально пошлым тоном заявляет Голицын, чем злит Андрея, который, выйдя из лифта, уже тычет связкой ключей в его сторону.
– Предупреждаю. – Ох, его голос и правда звучит слегка угрожающе, и мне это нравится. – Об Ане ниже пояса шутить запрещено или…
– Ой, да понял, понял я! – Ник задирает руки, сдаваясь, но при этом с такой довольной рожей, что совсем не выглядит испуганным. – Территория помечена альфа-самцом, усек. Не парьтесь, не буду. – И тут же он игриво подмигивает мне, противореча собственным словам. – Да правда, отпустило меня. Я на кафедру заходил по делам, а там такие четкие крошки-аспирантки завелись! Закачаешься. Я подумал: вдруг ты, Аннушка, не зря взяла меня, ну… – Он пытается дошутить, но, видимо, не получается обойти запрет на «ниже пояса», а Андрей кажется уже не на шутку взбешенным. – Вы вообще не на приколе ребята, да? Ладно, пошли уже. Я вас спасать буду. Дядя Ник все решил!
После этих слов Голицын и правда отступает. Отходит от двери, приваливается плечом к стене рядом и ждет, пока Андрей откроет наконец дверь, чтобы наглым образом завалиться туда первым и еще любезно пригласить нас с Аполлоновым следовать за ним. Так и напрашивается гаденыш. На кулак. Или лоу-кик.
И только переступив порог, я отвлекаюсь от циркового представления, которое тот устроил, и ощущаю, как в нос ударяет удивительно родной запах дома. Мурашки бегут по рукам, ногам и забираются за воротник кофты. Странное чувство, которое щекочет за ребрами. Не знаю почему, но кажется, будто я живу тут с Аполлоновым уже целую вечность. И все словно бы такое привычное… ну, кроме внимательного взгляда Ника. Который тоже видит, как я, не глядя, вешаю куртку на крючок, роняю сумку на обувницу, прохожу на кухню и включаю кофемашину.
– Я переоденусь, потом обсудим дела, – бормочет Андрей, оставляя нас с Голицыным наедине. И я понимаю, что для его ревнивой натуры это настоящий подвиг, судя по раздувающимся ноздрям.
– А ты тут прям как дома, – заявляет, хищно прищурившись, Ник, как только Андрей выходит.
Но я выбираю другую тактику, потому что знаю, что не все так просто между нами, как кажется.
– Ты точно в порядке? – осторожно интересуюсь я, поджав губы. – Это не слишком странно?
– С тобой все странно, – глухо отвечает Ник, пожимая плечами. – Как твоя подружка, кстати?
– Хорошо. У нее все чудесно с Павлом, но она не стремится быстрее заселиться к нему, и это радует. Мы с ней помирились.
– Лады, – хмыкает он. – Рад, что не пришлось идти на благотворительность, чтобы вы…
– Не продолжай! – прошу я, закрыв уши руками, будто это может защитить от пошлостей Ника. – Давай пока без этого всего, окей? И Оксану не трогай, лады?
Я дожидаюсь кивка от Голицына, но все равно договариваю, чтобы закрепить результат:
– Просто больше не относись к ней как к запасной. Гипотетической. Теоретической. Вообще никак не относись, хорошо? Она заслуживает лучшего отношения.
– Ой, да не делай из меня сексуального монстра, а?
Андрей как раз возвращается к этим словам, вылетающим изо рта Ника, и тут же, будто специально, по-хозяйски обнимает меня за талию, встав рядом.
– Зачем пришел? – спокойнее спрашивает Аполлонов, который точно остыл и вспомнил, что неважно чувствует себя, потому как тут же жадно хватает третью чашку кофе за сегодня. Этот невыносимый человек считает, что это лучшее средство от головной боли.
– Я все решил, – заявляет Ник.
– Что решил? Подробнее. – Тон Андрея становится по-деловому строгим.
– Вашему Игорьку конец, тут все доказательства. – Голицын трясет в руках ту самую папку, которой размахивал в подъезде. – Шах и мат. А вы меня третьим не хотели! Я знаете вообще какой секс-стратег?
И секс-стратег выкладывает на стол кучу непонятных договоров, от вида которых Андрей довольно сильно напрягается.
– Я так понял, вы, Андрей Григорьевич давненько копали под дядюшку, да? – Ник широко улыбается довольный собой. – Все было уже готово. Мне нужно было только собрать сливки. Как котику.
Боже, он неисправим. А я чувствую себя лишней, потому что ни черта не понимаю.
– Может, объясните мне, что тут происходит? Вы оба явно в курсе происходящего, – возмущаюсь я. – Мне же интересно!
Андрей смотрит на документы, принесенные Ником, как на внезапно обнаруженное сокровище. Пробегает глазами по листам и, подняв ненадолго взгляд, машет рукой Голицыну, мол, можешь говорить.
– Дианка, очень способная девушка, появилась, как ты знаешь, в фирме пару месяцев назад. И не просто так. Ее для Игорька нашел Андрей Григорьевич.
– Откуда ты… – Андрей на секунду отрывается от бумаг, а Ник задирает глаза к потолку так, что у него теперь не видно зрачков.
– Я секс-стратег. Мне что, повторять это снова и снова? Проявите уважение. – Я, кажется, и правда слышу смешок Андрея, а Ник тем временем продолжает вещать: – Дианка при ближайшем рассмотрении оказалась очень даже квалифицированной сотрудницей. Я сначала удивился: с таким-то умом и простая секретарша. Разбиралась-то она и в бухгалтерии, и в экономике, и даже в юридических вопросах. В общем, бутылочка просекко, другая, и, собственно, орешек был расколот. Оказывается, наша Дианка получала две зарплаты. Одну – от Игорька, вторую – от Ива… от Андрея. Можно на «ты»?
– Нет.
– Эй, я вам жизнь спасаю! Так вот, – настырно прет как танк Ник. – Дианку наняли вы, чтобы копать под дядюшку, чем она со своими обширными знаниями успешно и занималась, но… хвосты всегда ускользали. И все телефонные разговоры, что она пыталась писать чуть ли не с жучками – а это даже нельзя использовать в качестве доказательства, – тоже. Хитрый старпер… это я не про вас, Андрей Григорьевич, – ухмыляется Ник. – Игорек знал свое дело и где попало бумажули свои не кидал. Однако Диана успела выяснить, что все важное и сокровенное наша строительная принцесса прячет в течение дня в офисный сейф, а потом уносит домой. Дианка нашла пару несущественных расхождений в бухгалтерии, несколько подозрительных подписей на заключениях геодезистов, но чего-то не хватало. Андрей Григорьевич раздобыл пароль от сейфа, как я понимаю?
– Да, раздобыл, – не отрываясь от бумаг, кивает Андрей. – Это очень глупо – семейный аккаунт в облаке бабули. Он записал пароли в заметки.
– Почему ты просто не открыл сейф, пока Игорь был на обеде? Зачем тебе Диана? – хмурюсь я, глядя то на Ника, то на Андрея.
– Потому что секретарша, найденная на месте преступления, может сказать, что вытирала пыль или заносила документы на подпись, а конкурент… явно бы что-то замышлял, – вздыхает Андрей. – Ну и светить пропуском на этаже Игоря было глупо. Он бы еще активнее стал заметать следы, так что я действовал руками безобидной исполнительной Дианы. Она даже пару раз сдавала меня Игорю, чтобы втереться в доверие.
– Отличный план, – замечает Ник.
– Да, подсмотрел у Роулинг, – самодовольно улыбается Андрей. – Диана могла незаметно шерстить бухгалтерию в свободное время, дружила со всеми девочками из офиса и вообще оказалась той еще шпионкой.
Это все звучит интересно… нет, грандиозно! И я успеваю только переводить взгляд с Ника на Андрея.
– Мы вычислили интересную закономерность. Всякий раз после очередной закупки материалов на стройку нового объекта на рынке появлялось ИП, которое продавало точно такие же наименования товаров. Там были достаточно скромные по меркам застройки жилищного комплекса объемы, но достаточно большие для кармана одного конкретного Игоря Сергеевича. Только никакой связи мы найти не могли. По крайней мере, пока не будет начата закупка для очередного объекта.
– ЖК «Престольный», – догадываюсь я.
– Именно. По графику закупка должна была состояться до совещания, на котором меня отстранили. Деньги были выделены, бюджеты одобрены. Диана собиралась перехватить информацию и весь месяц втиралась в доверие к Игорю, но с закупками удивительным образом тянули. Я пропал из офиса и, в общем-то, потерял возможность контролировать ситуацию.