— Лотти, не расскажешь мне вкратце про графа Джанфранко и графиню Ауреллу? Кто из них глава семьи?
Шарлотта как раз была не очень занята. Платье было с трудом выбрано, не без усилий надето, теперь двое горничных поправляли многочисленные складочки на платье, а красавица могла перевести дух.
— Никто из них ничему не глава. На самом деле управляет городом кондотьер Альфиери. Когда-то он был простым наемником, сейчас многие думают, что он владеет городом на паях с графом, но никаких законных прав унаследовать город после графа у него нет. Интересно, что он всячески ратует за снижение налогов, городские вольности и все такое. А граф, наоборот, заинтересован выжать из города как можно больше, потому что он тяжело болен и давно готов к смерти, а дальнейшая судьба города его не волнует. Для того, чтобы провести этот турнир, граф ободрал горожан насколько смог.
— А что по этому поводу думает графиня Аурелла?
— Альфиери куртуазно ухаживает за графиней, рассчитывает стать консортом при вдове и жить долго и счастливо.
— И он не один такой умный? Наверное, каждый второй куртуазный рыцарь здесь ухаживает за графиней?
— Почему-то мужчины считают женщину старушкой, если у нее есть замужняя дочь. Аурелла очень удивилась, когда ты вчера объявил ее первой красавицей. Будем считать, что ты и будешь не каждым, но вторым. На самом деле, графиня не нужна никому кроме Альфиери. Сыновей, как ты знаешь, у графа нет, а дочь Виолетта замужем за Никколо Сфорца. Сфорца при случае с удовольствием приберут к рукам город. Феррона, конечно, не Милан, но в хозяйстве пригодится.
— Турнир как-то связан с тем, кому достанется город?
— Еще как. Граф устроил этот турнир в первую очередь из-за своей болезни. Чтобы опустошить городскую казну назло делящим ее стервятникам. Ему не нужны сбережения, которые его переживут.
— А как же жена и дочь?
— Макс, ты такой добрый, — Шарлотта нежно улыбнулась, — дочь свое приданое получила и не должна претендовать на большее. А вдова получает город, по крайней мере, побираться на паперти ей не придется.
— Да, я добрый! — Макс поцеловал жену, — а что во-вторых?
— Во-вторых, в присутствии стольких знатных гостей никто из претендентов не рискнет на прямой захват власти. В-третьих, Джанфранко просто хочет в последний раз порадоваться жизни и попрощаться со старыми друзьями.
— Он и правда так плох?
— Говорят, что до зимы не дотянет.
Шарлотта последний раз поправила прическу и придирчиво оглядела мужа. Макс, хотя теперь, как претендент на титул графа де Круа, считался подданным французской короны, оделся на немецкий манер.
— Макс, скажи на милость, как называется твоя прическа?
— 'Волосы есть, и слава Богу', — с ходу придумал название Макс, — А что, у мужских причесок должно быть название?
— Для начала должна быть прическа. Какие ты знаешь мужские прически?
— Длинные волосы, короткие волосы, лысина, — перечислил Макс основные фасоны.
— Издеваешься.
— Ну еще 'под горшок' и прямые волосы до плеч, как местные носят.
— А у тебя какая?
Макс взял с туалетного столика зеркало и демонстративно изучил свою прическу, — темные, слегка вьющиеся локоны умеренной длины. Мыть и стричь волосы он не забывал, поскольку мытье и стрижка были на войне жизненной необходимостью, чтобы не завелись вредные насекомые. Зато причесывание считал пустой тратой времени, как и многие другие обладатели вьющихся волос по сей день.
— Ландскнехт ландскнехтом, — вздохнула Шарлотта, — и одет как ландскнехт.
— А что? — удивился Макс, — сейчас так модно.
— Где? В армии императора? В Баден-Шлезвиг-Меклен… и прочих Богом забытых провинциях, для которых anus mundi — комплимент? Так не рядятся ни при дворе короля Франциска, ни в Милане, ни в Венеции, ни в Генуе, ни в Риме.
— Ты могла бы раньше об этом подумать, — спокойно ответил Макс. Ему было в принципе все равно, какой цвет и фасон носить, лишь бы не выглядело смешно снаружи и не доставляло неудобств внутри.
— Как всегда! Чуть что, сразу я!
— Неправда. Я же не прошу учить меня выбирать лошадей и натаскивать гончих. Следить за модой — женское дело.
— Но у мужчины же должен быть вкус! Вот, например, у тебя на рукавах ленты. Зачем тебе еще набивка под лентами?
— Какая набивка?
— Вот эта, от которой руки выглядят толще! — Шарлотта попыталась схватить мужа выше локтя, но не смогла настолько раздвинуть пальцы.
— Там нет никакой набивки, — удивленно сказал Макс.
— У тебя что, в самом деле такие руки? — Шарлотта попыталась обхватить бицепс мужа двумя руками и не преуспела.
— Да, и довольно давно. Я же говорил, что не надо задергивать шторы и тушить все свечи в спальне.
Горничные прыснули. Шарлотта покраснела. Макс обратил внимание, что в шатре присутствуют какие-то две девушки, которых он раньше не посчитал нужным заметить. Горничные состроили глазки.
— Вон отсюда! — приказала им Шарлотта.
— Милый, ты на самом деле очень красиво выглядишь, и я тебя люблю, — обратилась она к Максу.
— Ты тоже, — нежно ответил Макс.
— Поэтому я тебя ревную и буду ревновать, — Шарлотта сменила тон на более строгий.
— Я разве даю повод? — удивился Макс.
— Вчера ты весь день провел с Мартой.
— Зато ночь — с тобой, — спокойно ответил Макс, — Ты же сама предложила, чтобы я…
— Ну и что! — оборвала его Шарлотта, — Я, знаешь ли, не привыкла, чтобы мой муж имел любовницу. А ты и рад! Тебе всегда нравились женщины, у которых задница шире, чем у тебя, и груди, которые в две твои ладони не помещаются.
— Не преувеличивай! — Макс посмотрел на свои руки, — В две ладони как раз нормально помещаются. Но тебя я все равно больше люблю.
— Значит, ты и ее любишь! Я так и знала!
— Не придирайся. Ничего ты не знала. Ты всю жизнь ревновала меня к маленьким блондинкам, а всех других женщин вообще за соперниц не считала.
Здесь Макс был прав, но он никак не мог понять, почему жена его ревнует именно к маленьким блондинкам. Шарлотта не считала нужным рассказывать мужу, что блондинкофобия у нее развилась по вине служанки Гертруды, которая неизбежно соблазняла всех сколько-нибудь привлекательных мужчин на своем и хозяйки жизненном пути.
— Зато теперь считаю! Если это будет продолжаться, я уволю Марту немедленно!
— Но кто же будет тебя охранять?
— Никто! Меня похитят, изнасилуют и убьют! И ты будешь в этом виноват!
Макс вздохнул. Последний раз он спал с Мартой еще в замке и не планировал излишеств на время турнира. Никаких причин, чтобы жена так волновалась, он не видел, а устранять отсутствующие проблемы еще не научился. Может быть, придуманные проблемы устраняются так же, как и реальные? Например, старым военным способом — переложением на чужие плечи.
— Лотти, ты же у меня умная. Придумай сама что-нибудь.
— Вот так всегда! — торжествующе произнесла Шарлотта и поняла, что попалась.
Управлять мужчинами много ума не надо. В некоторой степени это умеет каждая женщина. Сложность в том, что команда 'сделай что-нибудь' приводит к тому, что мужчина что-нибудь сделает, но сделанное 'что-нибудь' женщине не понравится, а мужчина все равно сменит чувство вины на чувство выполненного долга и чувство глубокого морального удовлетворения. Получается, что для эффективного манипулирования мужчинами женщина должна точно знать, чего она хочет, а как раз эта задача для большинства женщин часто оказывается невыполнимой.
— Я бы не ревновала тебя так сильно, если бы ты обращал внимание и на других дам, которых на турнире полно, — определилась Шарлотта, — Когда вокруг полно красавиц, а ты их не замечаешь, прогуливаясь с Мартой, это наводит меня на мысль, что ты в нее влюбился.
— Ну это просто! — обрадовался Макс, — С кого начать?
— Макс, ты невыносим!
— Сама такая. Говоришь, что будешь меня меньше ревновать, если я заведу несколько любовниц вместо одной.
— Я такого не говорила! Я не буду ревновать, если ты будешь иногда оказывать знаки внимания разным дамам. Не более.
— Хорошо. Аурелла Фальконе это раз. На кого еще обратить внимание? — Макс попытался вспомнить еще каких-нибудь дам, но на ум пришло только одно недавно услышанное имя, — Розалинда де Бонневилль?
— Нет! Только не эта дура! Лучше уж Аурелла. Хоть какая-то польза будет.
'Аурелла так Аурелла' - подумал Макс без особых эмоций.
— Как там карета? — спросила Шарлотта.
— Запрягли. Можно ехать.
— Подожди. Будем считать, что ты выглядишь прилично. Теперь проверим твое знание хороших манер.
— Это просто. Повторять все за хозяином. Он сел — можно садиться, начал есть — можно есть, взял кубок — можно пить, встал — все бросить и тоже встать.
— Руки?
— Держать в чистоте. Резать еду ножом, в рот отправлять ложкой или этой рогатой тыкалкой.
— Вилкой.
— Да, вилкой. Чтобы не компрометировать дам. Хлеб можно руками.
— При чем здесь дамы?
— Если у меня будут жирные руки и я прикоснусь к даме, — Макс показал, как прикоснется, — то на ее платье останется след. Если ее муж будет уверен, что след не его, то он очень огорчится. Может даже взяться за меч, тогда мне все равно придется вытереть руки, чтобы меч не выскользнул.
— Ладно, — Шарлотту устраивали чистые руки мужа, даже если он вокруг этого что-нибудь напридумывал, — Кости?
— Обгладывать самому нельзя. Нехорошо лишать собак их законной доли праздника. Надо бросить на пол через левое плечо. Бросать через правое — плохая примета.
— Если не видишь собак, не бросай. Положи на стол, слуги унесут.
— Да они сами сожрут! — возмутился Макс.
— Милый, пусть чужие собаки и слуги тебя не волнуют. Просто запомни, что если собак в зале нет, кости на пол бросать не надо.
— Хорошо. Запомнил. Что-нибудь еще?
— Вино.
— Да. Не пить из кубка с полным ртом. Это я с детства помню, дед жены матушкиного брата как-то раз глотнул и подавился насмерть. Он, конечно, уже старенький был, но все равно жалко. До дна не допивать, потому что на дне собирается невкусный осадок и крошки. Верно?