– Скорее, мистер Кольер зовет нас, – говорит кто-то из девочек.
Джо там, он протягивает мне руку, но я не беру, вдруг он тоже был среди тех, кто подстроил это.
– Все нормально? Судя по лицу, тебе не по себе.
– Потому что она вообще не в себе, – говорит Фиби.
– Заткнись, ты что, не видишь – она испугалась?
– Оооо! Кто-то втрескался в паскуду?
– Паскуда? Ты на себя давно в зеркало смотрела?
– Ах, Джо, всем известно, что на вечеринке у Люсиль ты говорил совсем другое.
– Меня могут лишить права голоса?
– Могут, если ты будешь защищать ее.
– Мне кажется, кто-то ревнует?
– К кому? К ней? – Она указывает на меня.
– Вот именно.
– Пошел на фиг, Джо.
Она толкает его в мою сторону и направляется в следующий зал. Мистер Дуган говорит нам поторапливаться, потому что на подходе следующая группа. В левой ноздре у меня хлюпает, вот-вот потечет. Так бывает всегда, стоит понервничать, испугаться. Я говорю Джо, чтобы он шел, сама отворачиваюсь.
– Пойдем вместе, – предлагает он.
– Нет, иди сам.
Он колеблется, но уходит, как раз перед тем, как у меня из носа начинает идти кровь.
Мы возвращаемся в школу как раз к ланчу, остаток дня проводим за подготовкой актового зала к родительскому собранию. У родителей есть возможность прийти, обсудить успехи своих дочерей. Получить обратную связь: как мы справляемся с учебой в течение первых недель. Майк и Саския, вернувшись из школы, хотят переговорить со мной и с Фиби. Фиби идет первая, я жду в гостиной. Некоторое время спустя она выходит из кухни, хлопнув за собой дверью, и, проходя мимо, бросает на меня полный ненависти взгляд.
Майк открывает дверь, я спрашиваю, что случилось с Фиби. Он отвечает, что ее дважды оставляли после уроков за то, что она потеряла домашнюю работу по химии. Жаль, думаю, я могла бы ей подсказать, где ее работа. В ящике у меня под кроватью. Маленькое наказание за «несчастный случай» с Джорджи.
Говорит в основном Майк. Сообщает, что по успеваемости я в пятерке лучших в классе, что имеются некоторые проблемы в социальном плане, но очевиден прогресс. Саския пожимает мне плечо, но мне это неприятно, наводит на мысли о тебе. Вспоминается родительское собрание прошлым летом, к которому я помогала готовиться. Ты надела платье, красное с синими цветами. Кто-то из учителей сказал, что у меня прекрасные манеры, что я прекрасно воспитана, и поинтересовался, в чем твой педагогический секрет. Ты сжала мне плечо и ответила с улыбкой – не знаю, просто, наверное, мне повезло.
– Мисс Кемп сказала нам, что рекомендует тебе принять участие в художественном конкурсе.
– Я не очень хотела, но она считает, что у меня есть хорошие шансы на победу. Сейчас работаю над эскизами.
– Похоже, вы с ней здорово подружились, – говорит Майк.
– Она мне очень нравится.
Едва произношу это вслух, как понимаю, что это чистая правда.
У себя в комнате проверяю телефон и нахожу там послание от Морган: «Прости что не отвечала этот говнюк братец спрятал телефон, на неделе не могу давай замутим в выходные. Немного позабавимся».
То же самое ты обычно говорила по пятницам, когда мы возвращались из школы домой. Немного позабавимся. Однажды я хотела выпрыгнуть на ходу из машины, но ты догадалась. Нажала кнопку блокировки двери. Это большая ошибка, Энни, сказала ты. Я думала, что буду меньше зависеть от тебя после того, как сдам тебя, но иногда мне кажется, что ты завладела мной еще больше. Совершенно безобидная вещь вроде родительского собрания превращается в поток воспоминаний о тебе. На мне невидимые цепи. Они гремят на ходу.
Восемь ступенек вверх. Еще четыре.
Дверь направо.
На этот раз девочка.
Не в первый раз, такое уже случалось однажды.
Из девяти – двое девочки.
Спросила меня, видела ли я.
Я видела. Самая смелая, жаль ее больше всех.
Она пыталась подняться после каждого удара.
Я подглядывала в глазок, чтобы успеть вытереть слезы перед тем, как ты войдешь.
Я завернула ее в мешок из-под угля, девочкам одеяла не полагались.
Отнесла ее вниз, рядом с ней положила куклу, свою любимую.
Тельце, такое неподвижное.
Тсс, малышка, все закончилось.
15
Пару дней назад мы с Майком встретились как обычно – в среду на сеансе. Я сказала ему правду. Что мне страшно, что с утра до вечера я слышу тебя, твой голос в моей голове. Я хотела ему сказать и про ночи тоже, что ты извиваешься ужасной лентой рядом со мной на кровати, но постеснялась. Он спросил, что мне говорит твой голос. Я ответила, ты говоришь, что я ничтожество, что не сумею жить без тебя, что не переживу суда. Он заметил, что судить будут не меня, а ее. Я сказала, что мучаюсь из-за тебя, он продолжал задавать вопросы, спросил – что именно меня мучает. Но я ответила только, что жалею, что не пошла в полицию раньше, тогда все сложилось бы иначе.
Сегодня у нас репетиция спектакля в актовом зале. Я прочитала «Повелителя мух» дюжину раз. Это успокаивает. Читать про других детей, которые оказались в ужасных обстоятельствах и совершили такое, чего сами от себя не ожидали.
Я несу рюкзак осторожно, в нем свеча в стеклянном подсвечнике. У Саскии их полон шкаф, я попросила одну к себе в комнату. Взяла две, одну для МК. Сегодня у нас с ней назначена встреча во время ланча, отдам ей.
Когда почти все собрались в зале, мисс Мехмет три раза хлопает в ладоши и ждет, когда тридцать человек прекратят болтовню.
– Надеюсь, вы все потрудились выучить свои роли. Начнем с того места, где остановились в прошлый раз. Что это у нас… сейчас уточню… Да, сцена смерти Хрюши.
– Ой…
– Очень хорошо, Люси, но давай оставим эмоции для сцены, договорились?
– Мисс?
– Да, Фиби?
– А подглядывать можно?
Мисс Мехмет вздыхает, кладет руки на бедра, большая грудь вздымается раз-другой.
– Нет, все уже должны знать свой текст наизусть. Если забудете, Милли подскажет.
«Нет» – слово, которое Фиби терпеть не может. И еще одно – «Милли».
– Быстро на сцену, все по местам, телефоны отложили в сторону. Глупые вы девочки.
Поднимается шум – все двигают стульями, взбираются на сцену друг за другом. Я подхожу к мисс Мехмет, спрашиваю, где мне устроиться. Она объясняет, что во время спектакля надо будет спрятаться за кулисами, но сейчас в этом нет необходимости.
– Садись в первом ряду и следи по сценарию, строка за строкой, поняла?
Посмотрев на сцену, я сразу понимаю по лицу Фиби, что она трусит, не выучила свою роль. Она села на стул в левой части сцены и впилась глазами в текст. Слишком поздно. Час пробил.
– Тсс, все приготовились, начинаем.
Первая реплика у Фиби, ей открывать спектакль. Она скрестила ноги и спрятала их под стул, но видно, что правая нога постукивает об пол, такой нервный тик.
Текст лежит на полу рядом с ней. Соблазнительный, недоступный. Она смотрит вниз, потом на меня. Я перехватываю ее взгляд, медлю секунду, наслаждаясь тем, что она нуждается во мне, потом начинаю:
– Оставшись без хрюшиных очков, Ральф не…
– Ральф не смог развести костер, – подхватывает она, заканчивает предложение и продолжает: – Ральф дует в раковину, чтобы созвать общий сбор.
– Саафи, ты Ральф, делай вид, что дуешь в раковину.
Вступают девочки, которые знают текст, – а их большинство. Все идет гладко, пока не наступает черед Фиби. Она бормочет и мямлит, вид у нее дурацкий. Мерзкое состояние, понимаю ее.
– Нет, нет, нет! – кричит мисс Мехмет. – Фиби, это возмутительно! Чем ты так занята, что не нашла времени выучить свою роль? Я вот смотрю на Милли – она только взяла в руки сценарий, а уже знает весь текст наизусть.
Упс.
– Я знаю слова, мисс, я просто их забываю.
– Значит, плохо знаешь. Если так будет продолжаться, я вынуждена буду отдать твою роль Милли, поняла?
Она кивает, но молчит, не решается высказать все, что думает, учительнице в лицо. Когда репетиция закончена и мы выходим из зала, она подходит ко мне сзади и шепчет на ухо:
– А Хрюша-то умер.
Я обедаю вместе с МК в ее классе и обращаю внимание на то, что мы выбрали одинаковые сэндвичи, с сыром и ветчиной. После того как мы их доедаем, она встает, прикрепляет лист бумаги к одному из мольбертов и говорит:
– Не думай ни о чем, рисуй свободно, что захочется.
Я вынимаю свечу из портфеля.
– Это вам.
– Мне? За что?
– За то, что вы помогли мне в той истории с девочками.
– Это очень мило, Милли. Но нам запрещено принимать подарки от учениц, только на Рождество.
– Уже половина семестра позади, Рождество не за горами.
Я улыбаюсь ей, подхожу к ее столу и ставлю на него свечку.
– Она с запахом ванили. Постараюсь найти лавандовую. Мне кажется, вы любите лаванду.
Она берет свечку, нюхает, потом снова ставит на стол.
– Я очень тронута, но поверь, не могу…
– Хорошо, это была глупость с моей стороны. Выбросьте, если хотите.
Я подхожу к мольберту, сажусь.
– Не обижайся, Милли, это прекрасная мысль, но правила есть правила.
Звонит телефон на ее столе, резкий звук нарушает сгустившуюся обстановку, он как нельзя кстати. Она отвечает:
– Алло.
Пауза, затем:
– Да, она у меня. Прямо сейчас? Хорошо, я пришлю ее. – Она кладет трубку.
– Миссис Ньюмонт ждет в приемной.
– Что? Почему?
– Не знаю, звонила миссис МакДауэлл из учительской, тебе нужно идти, там все объяснят.
Плохие новости. Настолько плохие, что Саския пришла в школу.
– А насчет свечки, Милли…
– Хорошо, я все поняла.
Я тоже не захотела бы получить подарок от такой, как я.
Саския улыбается мне, пока я иду к ней по коридору. Вряд ли она улыбалась бы, случись что-то плохое. В чем я замешана.
– Привет!
– Почему вы приехали?
– Майк позвонил, попросил забрать тебя. Он едет домой. Джун вернулась из отпуска. Думаю, она хочет с тобой о чем-то поговорить. Ты взяла все вещи?