stasik) и ru_kino (персонально — модератору nasstep) и всем всем всем, кто трудился, трудится и будет трудиться в поте мозга на окультуриванием населения России, не владеющего свободно английским языком!
СПАСИБО ВАМ БОЛЬШОЕ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ!
Жгут!
«His scandal — Her story». Его скандал — ее история.
— Мы не можем вести переговоры со стеной.
— Да, но вы можете снизить свои запросы. Учитывая доступные мне факты, ваши запросы слишком велики.
— А закон далек от совершенства, так что…
Я знаю, что у Селесты ошибочное представление насчет того, что если она что-то повторяет несколько раз, это становится правдой.
— Почему бы нам не сделать все совершенным?
— Я думал тебе нравилось несовершенство.
— Покер лучше шахмат.
— Еще не факт, что мы за это ответственны. В смысле, что еще ели эти дети? Вот что я хочу выяснить.
— О, да, отличная линия защиты. С такой картинкой люди будут рады услышать, что настоящая проблема в самих детях.
— Ничего, что я тут сижу?
— Дайан, ты здесь только как украшение. Для того, чтобы нас не вызвали в суд.
— Нет, я здесь как адвокат. Ты здесь работаешь над имиджем…
— И этот имидж прямо сейчас создает прецедент.
— Калинда, ты можешь обмануть кого-нибудь другого, но не меня.
— В чем я обманываю?
— Интерес, забота, дружба.
— А что, если я не обманываю?
— Тогда, давай будем друзьями.
— Спроси у Матана; это его дело.
— Он не поможет.
— Потому что он не хочет переспать с тобой?
Знаете, что надо делать, когда нет идей? Заткнуться к чертям!
В эфире это прозвучало так, будто вы только что это сказали.
Правильно, ты всегда ненавидел мою способность помнить.
— Первая ставка — орешек?
— Два — инфляция.
— Мы не касаемся друг друга, мы не раздеваемся. Мы говорим о нашем детстве, обо всем, кроме секса. Отсрочка удовлетворения должна увеличить удовлетворение.
— Да, но я провел последние три часа, занимаясь стиркой, и дети будут дома через пару часов, так что у меня правда нет времени на отсрочку удовлетворения.
— Мы просто должны оставаться людьми.
— И как это сделать?
— Найдите для этого местечко в себе и храните это чувство там.
— Я становлюсь скучным.
— Становишься?
— Ты теперь меня преследуешь?
— Всего лишь иду туда, куда ведет «Программа помощи», Кэри.
— И опять мне нужен мой советник, но где она?
— И опять, у нее есть работа, которая, как ни странно, часто вынуждает ее покидать офис.
— А Уилл и Диана не кусаются. Я не о них беспокоюсь.
— Ладно, тогда вот мой совет, Илай: не кусайте их. Хорошо?
И, между нами и тем, кому ты об этом скажешь: когда я попрошу, мне понадобится свой человек, когда я отсюда уйду.
— Я приношу вам доход?
— Да.
— Я стимулирую клиентов на лояльность?
— Да.
— Тогда я не могу уступать.
— Надо поговорить.
— О чем? Кое о чем. О ключевых фигурах, политических течениях.
— Правда? Вы выглядите достаточно умным, чтобы разобраться в этом самому.
— Я достаточно умен, чтобы понимать, что мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться.
— Нам нужен отдел банкротств.
— Если и будет отдел, который переживет вторую волну кризиса, это будет отдел банкротств.
— Неважно, как высоко мы поднимаемся, все равно приходится плясать под чью-то дудку?
— Добро пожаловать в руководители.
— Имани, хочу представить вам Кэри Агоса. Он введет вас в курс дела.
— Уже ввел: максимальный срок для черного наркоторговца, скидка для белого убийцы.
— Нет, нет. Пожалуйста, сидите.
— Хиппи от правосудия?
— Эвелин испекла прекрасный хлеб с цуккини, если кто желает. Эвелин, тихонько, раздай его.
— Детектив, слышали ли вы о межрасовой идентификации?
— Конечно.
— Но вы ей не особо доверяете?
— Ну, считаю ли я, что некоторые белые путают чернокожих подозреваемых, потому что они с трудом отличают их друг от друга? Да.
— Ты понимаешь, что ты в гуще уголовного права?
— Мне нравится уголовное право. Мужчины здесть такие… традиционные.
— Мне кажется, что ты мне изменяешь.
— Только ради денег.
— И мы перегруппировываемся.
— Как что, как джазовый ансамбль?
— Нет, в новую фирму.
— Бюджет трещит по швам.
— И что же вы собираетесь делать? У нас есть кое-какие соображения.
— Например?
— Например, постучаться в несколько дверей. Поскандалить с несколькими богачами. Единственное, что я усвоил в этом мире — в конце концов, кто-нибудь да выручит.
Хотела бы я… Не знаю… Чтобы мир был другим.
— Не сочтите за цинизм, но это может пойти нам на пользу.
— Страдающий от чувства вины информатор, дающий показания с того света?
— Спасибо за это.
— Нет, не мне, это все Дэвид. Предполагается, что я все еще в напряженных с тобой отношениях, помнишь?
— Нам надо как-нибудь сходить вместе выпить, обменяться пошлыми историями.
— Страшными?
— Да. А я что сказала?
В тюрьме есть освежающая честность. Люди здесь не притворяются, они просто берут.
— И вы надеялись, что я смогу дать показания вместо него?
— Да.
— Почему я? Почему не О. Джей Симпсон?
— Разве присяжные поверят слову знаменитого женоубийцы?
Из отличников выходят профессора, из хорошистов — отличные судьи, а троечники становятся партнерами.
— Она моя племянница. Я же сказал, она моя племянница.
— Постойте-ка. Вы… вы же сказали, я сама решаю, кого нанять.
— Да, и я еще сказал, что она моя племянница.
— Знаешь, как лучше всего отомстить?
— Спрятать его блютус.
— Просто мне не нравятся женщины. Они… неинтересные.
— Что?
— Не люблю женщин. Они все со мной соревнуются.
— А мужчины — нет?
— Нет.
— У тебя есть друзья-женщины?
— Нет, но у меня и мужчин-друзей нет.
— Как печально.
— Деньги.
— Сколько денег?
— Вдвое больше, чем я получаю здесь.
— Ты продаешь свою душу.
— Не всю душу, всего лишь ее маленькие части.
— Знаешь, я слышала, адвокаты хороши в постели.
— Если тебе нравится сзади.
Ты похожа на копа, которому осталась всего неделю работать. Их всех убивают.
Это ваше сетевое подключение, дамочка. Вам с ним и жить.
— О, Боже, ты параноик.
— Нет, я вегетерианка.
— Что там происходит?
— Это мужские занятия. Офисное жульничество.
— Ты меня поймала, когда я валяю дурака.
— Одна и та же штампованная речь 18-й раз, и ты позволяешь себе немного абстрагироваться.
— Моя бывшая жена спала с одним из Бен Ладенов?
— Послушай, как бы там ни было, Араш Бен Ладен никогда не был причастен к какой-либо террористической деятельности.
— Ага, отлично. Она путалась с хорошим Бен Ладеном.
— Тут все такие милые.
— Ага. Юристы. Милейшие люди в мире.
Сколько раз Иисус осуждает в Библии геев? Ноль. Сколько раз Иисус осуждает разводы? Шесть раз. Но, послушать любого проповедника, кто по их мнению должен гореть в аду? Геи, а не ваши разведенные родители.