Через два месяца после его ухода с поста появилась новость о том, что число побывавших в деревне Понха превысило 230 000 человек, и команда проекта «Три дня» решила снять об этом выпуск. Мы также направили представителям бывшего президента запрос об организации встречи, но нам ответили, что господин Но Му Хён не сможет выделить для этого время в уже сформированном графике. Поэтому я отправилась в деревню Понха, размышляя, что, возможно, не смогу взять у него интервью или осветить его личную жизнь. По приезде я увидела, что, как и показывали в новостях, небольшая деревня была полна гостей, которые даже арендовали целые автобусы, чтобы туда добраться. Через некоторое время бывший президент Но вышел из своей резиденции, и люди радостно его приветствовали, пребывая в восторге от долгожданной встречи. Он выходил из дома более десяти раз в день и махал рукой толпе. На вопрос, не тяжело ли ему, Но Му Хён ответил следующее:
– Я начал это делать, сожалея, что не смог предугадать происходящий наплыв гостей, а теперь уже не могу остановиться.
Хоть он и называл себя бездельником, на самом деле был очень занят. Мы решили проследить за ним, передвигающимся по деревне на велосипеде, чтобы запечатлеть на камеру, чем он еще занимается. Я весила меньше всех, поэтому сидела на багажнике велосипеда с камерой, а мужчина – помощник режиссера занял место за рулем в ожидании, когда Но Му Хён выйдет из дома. Через некоторое время он проехал мимо, и мы сразу же последовали за ним.
Но к кое-чему мы оказались не готовы. Ехать пришлось по ухабистой проселочной дороге, и меня, сидящую сзади, сильно трясло. Каждый раз, когда я ударялась пятой точкой о багажник велосипеда, все тело пронзала настолько сильная боль, что на глазах выступили слезы. Захотелось тут же слезть, но я, стиснув зубы, терпела. Когда мы остановились, я вытерла слезы и сразу начала снимать, но, думаю, бывший президент все заметил.
Вскоре к нам подошел его секретарь и сказал, что господину Но Му Хёну показалось, что съемочной группе было непросто ехать за ним следом, поэтому он решил раскрыть детали своего маршрута, чтобы не мучить их поездкой на велосипеде, а еще поручил каждого накормить супом. Я на мгновение растерялась. Честно говоря, по сравнению с неудобствами, через которые мне пришлось пройти на других съемках, это были пустяки, но я была очень благодарна бывшему президенту за проявленные теплоту, внимание и заботу. В любом случае, благодаря неожиданному успеху операции «Велосипед», нам удалось собрать материал о повседневной жизнь президента.
Глядя на то, как утром он гуляет по горе Понха и выкапывает папоротник, днем посещает занятия по ознакомлению с экологически чистыми методами разведения уток в местности, где основным источником дохода было выращивание риса и сладкой хурмы, высаживает деревья на горе за деревней, а вечером гуляет с женой, мне вспомнились однажды сказанные им слова:
«Я пришел к выводу, что лучший подарок, который дедушка может сделать внукам, – это восстановить деревню, в которой я в детстве ловил лягушек и раков, и завещать ее детям. Хочу заняться чем-то подобным после окончания президентского срока. Хочу работать над восстановлением лесов и экосистемы деревни».
В том интервью он еще сказал, что надеется, что люди, которые увидят изменившуюся деревню Понха, почувствуют мотивацию сажать деревья и в своих деревнях. Он мечтал о том, что было бы, если бы идеалы деревни Понха могли вот так распространяться из одной деревни в другую.
В последний день съемок, когда мы обменялись приветствиями, бывший президент угостил каждого стаканом макколли. Я подумала, что эта сцена станет хорошим эпилогом, поэтому не убирала камеру из рук, продолжая снимать. Он улыбнулся и протянул мне макколли со словами: «Боже ты мой!» Тогда я не догадывалась, что это видео будет последним, что я запомню о нем.
Год спустя, в мае 2009, я снова приехала в деревню Понха.
Я находилась на съемках в Пусане, когда регулярное телевещание было прервано экстренным выпуском новостей. Сообщалось, что бывший президент Но Му Хён скончался. Я была шокирована этим невероятным известием и долго рассеянно смотрела на экран телевизора. И вскоре мне позвонили с просьбой снять репортаж в деревне Понха.
По словам съемочной группы, скорбящие жители испытывали сильную антипатию к СМИ, что препятствовало работе, но, может быть, они бы дали свое согласие на съемки, если бы приехали те, кто уже ранее собирал материал для программы «Три дня». Они считали, что, поскольку у меня образовалась особая связь с жителями деревни, я смогу лучше проникнуться ситуацией и их чувствами, и хотели, чтобы я немедленно присоединился к команде в деревне Понха.
Хотя это казалась безжалостным, я чувствовала, что должна запечатлеть поминальную процессию в деревне Понха и прощание с президентом. С другой стороны, беспокоилась о том, что будет, если вдруг я не справлюсь. Поэтому в машине по дороге в деревню я продолжала напоминать себе: «Как объективный наблюдатель, я должна отбросить собственную печаль и сконцентрироваться на съемках». Но как только я приехала, изображение широко улыбающегося президента на всех электронных дисплеях в деревне и выстроившиеся в очередь скорбящие пошатнули мою решительность. Прошел всего лишь год, но внезапно показалось, что эта фотография была сделана очень давно. Я зажмурилась, чтобы сдержать навернувшиеся слезы.
Первым делом я направилась в дом бабушки, у которой останавливалась год назад. Возможно, из-за того, что ее уже успели застигнуть врасплох несколько репортеров, она сначала настойчиво и громким голосом попросила меня уйти, но, узнав, тут же вышла на улицу. Бабушка извинилась за то, что не сразу поняла, кто к ней пришел, и сказала, что если бы она узнала меня сразу, то встретила бы теплее, а по ее лицу было видно, как сильно она плакала, полностью обессилев. Потом бабушка провела меня в дом, сказав, что хотела бы увидеться вновь при лучших обстоятельствах, потому что сейчас у нее болит душа. Она смотрела телевизор и постоянно плакала, сокрушаясь, что ушел такой хороший человек.
В последний день съемок, когда проходили похороны, люди затемно собирались в деревне, чтобы проводить президента в последний путь. Я последовала за бабушкой на второй этаж какого-то деревенского дома и наблюдала за церемонией с лестницы. Перед этим домом был припаркован катафалк, поэтому я смогла заснять, как гроб загружают в машину. Думаю, это мгновение было самым тяжелым за все время, что я держала камеру. Я была расстроена, что вынуждена снимать, упуская свой последний шанс проститься с президентом. Размышляя о том, не было бы правильнее просто по-человечески поклониться, пусть даже я не смогу запечатлеть эту сцену, все же не могла опустить камеру. И только после того, как катафалк выехал из деревни, я наконец смогла отложить камеру и отдать дань уважения.
Когда мы впервые посетили деревню Понха, бывший президент Но Му Хён сказал: «На самом деле я беспокоюсь, что разведение уток не принесет хороших результатов. Но без новых вызовов не будет и развития, поэтому нужно продолжать идти вперед».
Образ человека, ушедшего с тяжелого поста президента и мечтавшего стать фермером в своей родной деревне, ярок, но всего год спустя его вызов лег на плечи других людей. Мой второй десяток подходил к концу, когда я наблюдала за жизнью и смертью президента Но Му Хёна. Помню его слова: «Нужно быть личностью, душевным человеком. И не только для близких вам людей, но и для всего мира».
Даже если в меня верит только один человек
Несколько лет назад я получила от представителя одной организации предложение поработать над их рекламной кампанией. Он сказал, что хочет взять за основу истории обычных людей, а не артистов или знаменитостей, и что меня порекомендовал кто-то из его окружения. Я, естественно, думала, что он предложит снять интервью или документальный фильм. Но неожиданно меня пригласили на должность уполномоченного директора по рекламной кампании. У меня совершенно не было опыта работы над подобными проектами. Мне было страшно, но я приняла это предложение, посчитав, что такого шанса у меня больше никогда не будет.
Однако поскольку я создавала рекламу впервые, то допустила ряд больших и мелких ошибок: от неточностей в документации до оплошностей в кадровых изменениях. Но каждый раз, вместо того чтобы отчитать меня, клиент спокойно ждал. В какой-то момент любые встречи с людьми начали меня угнетать. Я стала думать, что делаю недостаточно, боялась, что если продолжу в том же духе, то буду лишь раздражать людей, с которыми работаю. После долгих раздумий я написала ему:
– Правильным ли было решение назначить меня уполномоченным директором?
Мгновение спустя раздался звук входящего сообщения, и я, пытаясь успокоиться, прочитала его:
– У вас все достаточно хорошо получается.
С какой стати этот человек верит в меня, когда я сама в себя не верю? Что, если я испорчу рекламу? Но, думаю, я больше всего нуждалась в поддержке и твердой уверенности. Поэтому его слова помогли мне снова обрести силы. Нет, я выложилась на полную, чтобы не разочаровать человека, который поверил в мой потенциал. К счастью, создание рекламы закончилось успешно, и отзывы были неплохими.
Но, когда я оглядываюсь назад, голова идет кругом от того, как это все получилось. Благодаря случившемуся я осознала, насколько важно иметь рядом человека, который верит в тебя до самого конца, когда тебя бросает из стороны в сторону и ты сам в себя не веришь. С другой стороны, если подумать, то для него это была непростая задача – полностью довериться новичку, не перестававшему совершать ошибки, каким бы способным он ни был.
Недавно я брала интервью у участников легендарной группы Songolmae, оставившей след в истории корейского рока, – гитариста Пэ Чхоль Су и вокалиста Ку Чхан Мо. Вокалист Ку Чхан Мо покинул группу перед релизом четвертого альбома, после чего дебютировал как сольный исполнитель, а оставшихся участников Songolmae возглавил Пэ Чхоль Су.