Она рассказала, что до болезни стыдилась говорить людям, что занимается гандболом, хотя этот вид спорта ей нравился. Ведь гандбол настолько непопулярен, что даже блестящих спортсменов редко когда узнают на улицах. Однако после того, как ей поставили диагноз хронический ревматизм, в борьбе с болезнью она наконец поняла, как сильно любит гандбол. Так что Квон Кын Хе бросала мяч снова и снова до изнеможения. Она показала мне записи из собственного дневника, сделанные в тот период.
– Знают ли другие люди о притягательности гандбола? Знакомо ли им великолепное чувство, когда выбегаешь на площадку и тут же забиваешь гол? Когда защитники дергаются из-за твоих движений, а после твоих передач возникают опасные моменты. Когда товарищи по команде двигаются, подстраиваясь под твою игру. Когда забиваешь гол и неторопливо возвращаешься в оборону.
Для Квон Кын Хе гандбол был всей жизнью с тех пор, как она впервые узнала о нем в четвертом классе. Но нужно ли вот так отказываться от него? От спорта, к которому она была привязана буквально до последнего вздоха, несмотря на то что на теле не осталось ни одного живого места.
Я могла лишь искренне посочувствовать девушке, на глаза которой навернулись слезы из-за страха, что она не сможет играть в гандбол, ставший всей ее жизнью. Потому что знаю: если бы я не могла снимать документалистику, то страдала бы точно так же.
Иногда я размышляю: «Могу ли я жить, не занимаясь этой работой? Что еще может подарить мне схожее чувство удовлетворения?»
Но кто-то скажет: «“Три дня” – это телешоу, о котором знает достаточно большое количество людей, поэтому ты так думаешь. Но если у тебя нет фиксированного дохода, на тебя никто не обращает внимания. Признайся, стала бы выполнять эту работу, пусть она тебе и нравится, если бы за нее не платили?»
Действительно, смогла бы я снимать документальные программы, если бы они мало кого интересовали? Разве причина, по которой я могу максимально выкладываться на работе, не в получаемом от людей признании? Может быть, именно из-за названия телекомпании они относятся ко мне дружелюбно во время съемок? Как быть, если программа исчезнет? Когда начали возникать эти вопросы, моя профессиональная уверенность опасно надломилась. В конце концов после долгих раздумий я собралась с духом. Попрощаюсь с программой «Три дня» и просто поеду в незнакомое место с камерой в руках, чтобы снять свой документальный фильм.
Так я оказалась в Нью-Йорке. Я плохо говорила на английском и к тому же ничего толком не планировала, не позаботилась об организационных моментах или налаживании контактов. И все же я ходила по улицам с камерой и брала интервью у прохожих. Разговаривала с людьми разных рас и национальностей. Проработав на телевидении 10 лет, я чувствовала, что все еще не нашла свой путь, поэтому делала это, чтобы отыскать ответ.
Люди, к моему удивлению, охотно участвовали в съемках, пусть даже готовый продукт не покажут ни по одному каналу и он не выйдет в прокат в виде фильма. Я смогла создать то, что хотела, не полагаясь на визитную карточку с названием телестудии. И только тогда я смогла достаточно укрепить собственную профессиональную уверенность, заметив себя погруженной в работу, независимо от того, увидит кто-то ее результат или нет. Даже сейчас, возвращаясь к отснятым тогда материалам, чувствую, насколько свободной была.
Я поняла, что, если одна лестница, ведущая к вершине, упадет, просто нужно найти другую. Если я не буду забывать смотреть на небо и натренирую ноги, то смогу найти столько лестниц, сколько захочу.
После завершения съемок выпуска о женской гандбольной команде я часто вспоминала Квон Кын Хе и даже начала переживать. Однако, несмотря на беспрецедентную ситуацию с расформированием команды, в том же году она была выбрана самым ценным игроком Корейской гандбольной лиги SK. А в следующем перешла в другую команду и смогла продолжить играть в любимый гандбол.
Тем, кто переживает в жизни зиму
В 2009 году SsangYong Motor уволила около 2600 человек из-за управленческого кризиса. Большинство работников, подвергшихся сокращению, покинули компанию под видом добровольного выхода на пенсию. Те же, кто решил объявить забастовку, потому что считали увольнения несправедливыми, мгновенно превратились в «бунтовщиков» и были вынуждены терпеть безжалостное насилие, совершаемое государством с использованием публичной власти. При этом около 30 уволенных рабочих и членов их семей, потеряв надежду, покончили жизнь самоубийством. Однако желанного восстановления в должности так никто и не получил.
В 2013 году, когда шел уже четвертый год их сидячей забастовки, я оказалась в центре психологической помощи Warak, созданном для уволенных работников SsangYong Motors и их семей, чтобы за три дня собрать видеоматериал.
Так я познакомилась с женой уволенного рабочего, который протестовал на воздушной линии электропередач. Каждый день она готовила, упаковывала и поднимала ему наверх еду. Похоже, к ней уже обращались с просьбой дать комментарии представители телекомпаний и СМИ, что только разочаровало женщину, потому что она сказала: «Даже если я соглашусь на съемки, разве вы потом не вырежете бо́льшую часть?» Я ответила, что на этот раз, поскольку наша передача будет длиться час, истории войдут полностью.
Она от природы была скромным человеком, но после произошедшего казалась совсем притихшей. А как еще можно себя чувствовать, когда твой муж сидит на небольшой площадке в 1 пхен на высокой линии электропередач? Супруга, которым женщина гордилась, однажды утром уволили, и вот уже она, к своему удивлению, видит его не на работе, а на месте протеста. И кто бы мог подумать, что однажды она вдруг станет «женой уволенного рабочего». Вот что сказал господин Квон Чжи Ен, представитель Warak:
– В Пхентэке[34] по-прежнему есть начальники, которые говорят что-то вроде: «Если бы я знал, что это уволенные работники из SsangYong Motors, я бы не стал нанимать их». То есть это стало клеймом позора.
Люди и не подозревают, что их уже заклеймили. Однако, не в силах повлиять на решение мужа, женщина тихо упаковывала еду, надеясь, что он как можно скорее спустится. Пока мы ехали в машине, она молча смотрела в окно. О чем она думала? Но я не стала задавать никаких вопросов.
Она вышла из машины, прошла под металлической конструкцией, прицепила контейнер с едой на шкив и стала поднимать наверх, тихо наблюдая, как тот добирается до вершины.
Я связалась с мужчиной по телефону и взяла у него интервью по громкой связи. Ответив на несколько вопросов, он передал привет жене, которая стояла рядом со мной. Тогда видеозвонки еще не были распространены так, как сейчас. Мужчина поднялся на линию электропередач 50 дней назад, а я, задумавшись о том, не скучают ли они друг по другу, остановила съемку и попросила женщину посмотреть в видоискатель. Затем зажала кнопку масштабирования, чтобы на маленьком экране появилось изображение ее мужа. Поскольку он давно не брился, его лицо закрывала длинная борода, и на первый взгляд он выглядел изможденным. Женщина с трудом улыбнулась и спросила: «Когда твоя борода стала такой длинной?», а мужчина, улыбаясь, помахал ей рукой. Вот так они смогли впервые за долгое время встретиться через экран видоискателя.
Когда я попросила мужчину рассказать о заветном желании, он на мгновение задумался и сказал, что после того, как все закончится, хочет отправиться в семейное путешествие. Жена оставила мужа на линии электропередач и вернулась в машину. Когда он сможет спуститься? Когда они смогут со спокойной душой отправиться в семейное путешествие? После окончания съемок женщина рассказала мне, что не может перестать думать о бородатом лице мужа, которое увидела в видоискателе.
Они отчаянно хотели нормальной жизни: когда муж идет на работу, ребенок – в школу, а вечером вся семья собирается вместе за ужином, а затем ложится спать. Но в одно мгновение эта жизнь была у них отнята. А то, что они не знали, когда смогут вернуться к ней, лишь усугубляло отчаяние. Согласно данным центра психологической помощи Warak, 48% жен уволенных работников SsangYong Motors «думали о самоубийстве в течение года». Это была боль, которую невозможно описать словами.
Есть еще одна сцена, которую я увидела во время съемок в центре Warak и до сих пор не могу забыть. Трое или четверо ребят сидели и играли в сильттыги[35]. Я тоже в нее играла, когда была маленькой, поэтому просто сидела и, улыбаясь, наблюдала, но в какой-то момент поразилась, заметив, что делают дети. Потому что они создавали из ниток линию электропередач. Насколько, должно быть, больно было видеть это их уволенным родителям. Так реальное несчастье проникает в места, которые люди, не испытавшие его, даже представить себе не могут.
Это произошло, когда я поехала в Нью-Йорк снимать свой документальный фильм. Работа, которой я посвятила два месяца, подходила к концу. Однажды, перед отъездом в Корею, я решила заглянуть в джаз-клуб, чтобы с удовольствием провести свободное время. Поскольку об этом месте не писали в путеводителях, мне стало интересно, была ли я там единственным туристом, но затем увидела женщину примерно моего возраста и завязала с ней разговор. Она была из Венесуэлы и точно так же завтра уже улетала из Нью-Йорка, так и не увидев статую Свободы.
– Я тоже не успела ее посмотреть, так, может, пойдем завтра вместе?
Мы обменялись аккаунтами в Instagram[36] и договорились встретиться на следующий день в два часа. Я переживала, что делать, если она не приедет, но, подойдя к станции метро, увидела, как она машет мне рукой. Мы сели на паром, чтобы увидеть статую Свободы. Она рассказала, что, когда Венесуэла и Франция установили дружественные отношения, ей очень повезло войти в число первых студентов по обмену. Благодаря этому она получила высшее образование в Париже.