Ксавьер выдохнул.
– Что сказал Брэд?
– Что твоя мама… не буду повторять, ладно?
– Сумасшедшая? – он надеялся, что это слово станет самым неприятным.
Джунипер покачала головой.
– Скажи.
– Корыстная сука.
Ксавьер присвистнул.
– Да уж, жестко.
Он указал на скамейку, и они направились к ней. Вновь раздались раскаты грома – к счастью, вдалеке.
– Что еще он сказал?
– Что подобное поведение типично для таких, как она, и… нет, не хочу я говорить!
– Мне нужно знать.
– Ну, он начал высказывать свои догадки, что она наверняка спала с белыми мужчинами, чтобы пробиться наверх, что пыталась окрутить твоего отца, но он ее бросил. Брэд… не верит, что твой отец погиб.
– Что за чушь, – пробормотал Ксавьер. – Господи Иисусе! Кто угодно может найти в интернете информацию, что он погиб.
– Он просто сукин сын. Даже будь это правдой, его собственная жена спала с кем угодно, чтобы пробиться наверх. Наверное, нельзя так говорить о своей матери, но она сама мне это рассказала. И пробилась, выйдя за него замуж.
Ксавьера поразили и слова Джунипер, и их неожиданная горячность.
– Я понимаю, что он в бешенстве, но это…
– Не нужно его оправдывать, – сказала Джунипер. – Пока он разражался тирадами, я думала о Шекспире, Гомере, Еврипиде – в прошлом семестре мы обсуждали их на английском. Всех этих персонажей, которые показывали свою истинную натуру лишь в тяжелых обстоятельствах, – она придвинулась ближе к Ксавьеру. – Мне так… грустно. Я считала Брэда замечательным.
– Думаю, он просто хорошо умеет представить себя замечательным.
– Да. И это уже не в первый раз… – она не договорила.
– Не в первый раз – что?
– Ничего. Не бери в голову. Есть хочешь?
– Да! Умираю от голода.
– Прости. Я не могла уйти с работы, пока он вопил.
Ксавьер открыл пакет, в котором оказались эмпанады с говядиной, курицей и сыром, а еще две бутылки апельсиновой содовой воды. Какое-то время они молча ели, лишь однажды Ксавьер сказал:
– Понимаю, почему эти эмпанады нравятся тебе больше других.
– Правда?
Доев, Джунипер скомкала обертку и сказала:
– Знаешь… я собиралась поговорить с мамой, чтобы она разрешила нам встречаться. А теперь…
– Об этом и речи быть не может, – закончил Ксавьер.
– Угу. Врать и изворачиваться было бы… Я просто хочу сказать, что… ну… В общем, я пойму, если ты не захочешь связываться со всем этим… и… со мной…
Быстро проглотив все, что жевал, Ксавьер сказал:
– Нет. Хочу. Пошли они все в задницу. Их проблемы не имеют к нам отношения.
Джунипер немного расслабилась.
– Это хорошо. Я тоже так думаю.
Они смотрели, как дети играют в футбол. Ксавьер крепко сжал руку Джунипер. Даже эта легкая физическая близость придала ему сил.
– Я так тебе завидую, что ты закончил школу, – тихо сказала она. – Мне бы очень хотелось уехать из дома и никогда не возвращаться. Ну, конечно, я буду скучать по сестре. Но все равно.
В этот момент Ксавьер понял, что не хочет быть ни в одном месте, где нет Джунипер.
– Мама думает, что Брэд посчитает нужным заплатить и все уладить как можно скорее. Усвоит свой урок и все такое. Ты в это веришь?
– Ха. Нет, конечно. Ему плевать на это дерево, да и вообще на любое дерево.
– А для мамы оно очень важно.
– Он всерьез думает, что она просто намерена развести его на деньги. Я слышала, как он говорил по телефону с юристом. Сказал ему, что будет играть даже очень грязно, если понадобится, и что она пожалеет. Велел искать на нее компромат.
– Пусть ищут – все равно ничего не найдут.
– Я верю, – сказала Джунипер. – Хватит об этом, ладно? Расскажи мне лучше про Сан-Франциско.
Ксавьеру не хотелось думать о предстоящей разлуке, но он был рад сменить тему.
– Ну… он очень разный. Там столько всего происходит. Столько людей со всего мира. Жизнь там дорогая. Но удивительная и прекрасная. Например, район под названием Кастро – единственный, где можно не скрывать, что ты гей. Там невероятные холмы. И нет запрета на марихуану – ею пахнет всюду. И с одного края – залив, а с другого – океан; ты со всех сторон окружен водой. А с китайской едой, которую там продают, ничего не сравнится.
– Мне кажется, ты уже влюбился в это место.
– Может быть. Но, если честно, в последнее время я почти о нем не думаю. Мне нравится жить здесь и сейчас, – он придвинулся ближе, их бедра и колени соприкоснулись.
– Но нам придется столкнуться с реальностью, – сказала Джунипер.
Ксавьер легонько толкнул ее локтем.
– Весь кайф обломала! Где тут кнопка, чтобы поставить реальность на паузу?
– Я быстро перемотаю вперед, – пообещала она, и ее лицо вновь помрачнело. – Брэду я, конечно, не скажу, но я на стороне твоей мамы. Дерево просто потрясающее! И оно умирает оттого, что мы построили тут дом. Это меня убивает. Не хочу больше здесь жить! И никогда не хотела!
– Но есть и плюсы. Например, мы встретились.
– Тоже верно.
– Потому что эти эмпанады…
Она улыбнулась.
– Я знаю! Кафешкой заправляют два аргентинца.
– Может, забить на колледж и устроиться к ним на работу?
– Кстати, я люблю готовить! Мы можем открыть собственное автокафе.
– И на чем мы будем специализироваться? Я прекрасно растапливаю сыр.
– Да? Но, боюсь, этот рынок уже занят.
– Тогда, может, креативные чипсы начос?[19]
– А вот это мне нравится. Всех сортов. Соленые. Сладкие.
– Сладкие начос?
– Ну а что? Из маисовых лепешек. С корицей, сахаром, мороженым…
– Будем ездить по всей стране!
– Отправимся в Мексику!
– Северную Америку!
– Всегда мечтала увидеть Мачу Пикчу!
– Родители могут сколько угодно беситься, а нам плевать. Будем сидеть на крыше автокафе, любоваться природой, есть жареную картошку.
– С чипсами начос?
– Можно и с ними. И картофель фри, и сыр, и соусы. Много-много соусов!
– А ты будешь петь мне серенады – и нашим покупателям тоже.
– Может, ты сначала закончишь школу?
– Прежде чем есть жареную картошку?
Ксавьер рассмеялся.
– Я планирую сдать экзамены досрочно, – призналась Джунипер. – Поговорю с администрацией Блейкли.
– Да? – Ксавьер с любопытством посмотрел на нее. – А потом что?
– А потом… думаю, съезжу в Сан-Франциско, присмотрюсь.
– А как же наше автокафе? – спросил он с шутливой серьезностью. Мысль, что Джунипер переедет в Сан-Франциско, казалась слишком прекрасной, чтобы ее озвучивать.
– Нет, я правда об этом думала. Там хорошие колледжи. Попробую куда-нибудь поступить. У меня отличный аттестат.
Восхитительный план Джунипер разворачивался в блестящее будущее, в котором у них двоих могли быть нормальные отношения – нет, все, что происходило между ними, не могло уместиться в таком скучном слове, как «нормальный». Потрясающие, невероятные отношения. Он не мог перестать думать о ней, лежа в кровати и зная, что и она в своей кровати в двухстах футах отсюда думает о нем. Он не мог запретить себе предаваться этим мыслям.
И он был счастлив, что не стал себе этого запрещать. Когда их блестящее будущее наступит, они будут бесконечно далеко отсюда, все равно что в другой стране. В Сан-Франциско он сможет целовать ее, не скрываясь, о чем всегда мечтал.
– Мне нравится твой план, – сказал он, – если только ты серьезно.
– Я очень серьезно. И, знаешь, если ничего не получится, мы же можем быть отличными друзьями, да?
– Конечно. Но, как говорит мама, ожидай успеха.
– Отличный совет.
– Она может перегибать палку… но хотел бы я обладать такой силой воли, как она. И как отец.
– Ты ей обладаешь. Иначе тебе не удалось бы сочетать отличную учебу с игрой на гитаре.
– Да, пожалуй. Но вот споры и конфликты – не мое.
– И не мое, – сказала Джунипер, – я люблю, когда все само собой налаживается. Люби соседа, как самого себя.
– Да уж, в суде будет не до любви. Даже если это справедливый суд.
– Твоя мама не должна становиться святой, только чтобы не обидеть моих родителей.
– Звучит забавно, – заметил Ксавьер. – Ты такая милая.
– Да?
– Да.
– И ты тоже, – она улыбнулась ему.
Люби соседа.
Глава 30
Вечером, за ужином, Джулия наблюдала за Брэдом. Днем, когда он ей позвонил, он был вне себя от гнева, но сейчас, казалось, вернулся в привычное жизнерадостное расположение духа. Ни слова об этом – возможно, потому что рядом были Лотти и девочки. Никаких едких замечаний о вымогателях, сумасшедших защитниках окружающей среды, неприятных женщинах. Может, он сумел пересилить свое удивление и гнев и стал спокойнее воспринимать происходящее. Может, он говорил все эти мерзости в состоянии аффекта. Да, наверное, дело в этом, думала Джулия. Раньше он никогда себя так не вел.
Ее собственная реакция тоже была довольно неприятной, признала она с недовольством, хотя никто не мог бы ее уличить. Она чувствовала, что Вэлери, такая открытая, такая искренняя, ее предала. Положив трубку после разговора с Брэдом, Джулия ушла в ванную и включила душ, чтобы Лотти к ней не лезла. Потом села на пол и, глядя в окно на умирающий дуб, который, казалось, выглядел как обычно, задумалась, какую игру может вести Вэлери.
Понемногу она пришла к выводу, что никакой игры могло и не быть – судя по тому, что она видела и слышала, Вэлери просто действовала исходя из своих обстоятельств, а она переоценила ее, нарисовала какую-то нелепую, не имеющую ничего общего с реальностью ситуацию, в которой Вэлери Алстон-Холт и любая другая жительница Оак Нолла могла стать ее подругой. К разочарованию Джулии примешивалось чувство жалости к себе; она так старалась стать той, кем, как ей казалось, она должна была стать, и вот куда это ее привело.
– Потрясающие тефтели, – сказал Брэд, взяв с колен салфетку и положив ее на стол. – Лилия, спасибо, что помогла маме приготовить ужин. Ты умничка!