Действительно, откуда? Мы мужчины. Нам нужна надежность, нужны твердые (или даже жидкие) доказательства, нам нужны диаграммы и пошаговые инструкции, нам нужно раскрыть тайну.
И когда я закрываю глаза, все еще вижу ее, как в тот первый раз, плотно свернутую, как крылья крошечной птички, розовую ракушку, вкусом напоминающую океанскую воду, полную крошечных жизней, того, чего я никогда не увижу, не говоря уже о том, чтобы понять. Я бы хотел. Жаль, не вышло.
– Ладно, Жак-Ив Кусто, – пробормотала я, с трудом поднимаясь на ноги.
Закрывая глаза, он все еще видит меня, написал Брюс. Ну и что это значит? И когда он это написал? А если он все еще по мне скучает, то почему не звонит? Может, думала я, есть надежда? Может, я сама позвоню ему позже. Может, у наших отношений есть шанс.
Лифт поднял меня на двадцатый этаж в представительский номер, где на диванах сидело и курило энное количество бледной, как личинки, молодежи в различных вариациях черных брюк, черных боди и черных же ботинок.
– Кэнни Шапиро, «Филадельфия Икзэминер», – представилась я той, что сидела под картонной фигурой Макси Райдер в полный рост в военной форме, с пулеметом «узи» наперевес.
Девушка-личинка томно пролистала несколько страниц, заполненных именами.
– Не вижу вас в списке, – произнесла она.
Прекрасно.
– Роберто здесь?
– Вышел на минутку, – небрежно махнула девушка в сторону двери.
– Сказал, когда вернется?
Она пожала плечами, видимо, исчерпав словарный запас.
Я вгляделась в бумаги, пытаясь прочесть вверх ногами. Там было мое имя: Кэндис Шапиро. Его перечеркивала жирная черная линия. «ЭНБ» – гласила пометка на полях.
И в комнату ворвался Роберто.
– Кэнни, что ты тут делаешь?
– Это ты мне скажи, – ответила я, пытаясь выдавить улыбку. – Насколько я знаю, беру интервью у Макси Райдер.
– О боже, – всполошился Роберто. – Тебе никто не звонил?
– По поводу?
– Макси решила… кхм… сильно сократить количество печатных интервью. Она оставила только «Таймс» и «Ю-эс-эй тудэй».
– Ну, мне никто не сказал. – Я пожала плечами. – Я здесь. Бетси ждет статью.
– Кэнни, прости, пожалуйста…
«Не извиняйся, идиот, – думала я. – Сделай что-нибудь».
– …но я ничего не могу сделать.
Я одарила его лучшей улыбкой. Самой очаровательной из моего арсенала, которую, как я надеялась, моя манера а-ля «я-работаю-на-крутую-важную-газету» только подчеркивал.
– Роберто, – пропела я, – у нас запланирован разговор. Мы оставили место, рассчитываем на статью. Никто мне не позвонил… я притащилась сюда в субботу, а это мой выходной…
Роберто начал заламывать руки.
– …и я была бы очень, очень признательна, если бы нам удалось провести с ней хотя бы пятнадцать минут.
Теперь Роберто заламывал руки, и кусал губу, и переминался с ноги на ногу. А это все плохие знаки.
– Слушай, – тихо сказала я, наклоняясь ближе. – Я смотрела все ее фильмы, даже те, что вышли сразу на видео. Я типа как полный эксперт по Макси. Неужели ничего нельзя сделать?
Роберто уже колебался… но тут в его поясном чехле зазвонил сотовый телефон.
– Эйприл? – сказал он в трубку.
«Эйприл», – одними губами произнес он мне. Роберто – душка, но не самый смекалистый парень.
– Дай трубку? – шепнула я, но Роберто уже убирал телефон в чехол.
– Она сказала, что их не очень устроило твое, кхм, согласие.
– Что? Роберто, я согласилась на все условия…
Я невольно повысила голос. Личиночные существа на диванах слегка встревожились. Как и Роберто, пытавшийся потихоньку дезертировать в коридор.
– Дай мне переговорить с Эйприл, – взмолилась я, протягивая руку к его телефону.
Роберто помотал головой.
– Роберто. – Я будто со стороны слышала, как срывается мой голос от одной мысли о злорадной ухмылке Габби, когда я вернусь в редакцию с пустыми руками. – Я не могу вернуться без статьи!
– Слушай, Кэнни, мне очень, очень жаль…
Он колебался. Я же видела! И вот тогда миниатюрная женщина в черных кожаных сапогах до колен, цокая высокими каблуками, прошла по длинному мраморному коридору. В одной руке – сотовый, в другой – портативная рация, на гладком, тщательно нарисованном лице – самое серьезное выражение. Она могла сойти либо за очень зрелую двадцативосьмилетнюю, либо сорокапятилетнюю с великолепным пластическим хирургом. Эйприл, как пить дать.
Она окинула меня холодным пренебрежительным взглядом, увидела и прыщ, и гнев, и черное платье, и сандалии с прошлого лета, гораздо менее модные, чем у любой из диванных личинок. Затем повернулась к Роберто:
– Проблемы?
– Это Кэндис, – робко указал на меня тот. – «Икзэминер».
Эйприл пристально уставилась на меня. Я прямо почувствовала – буквально почувствовала! – как от ее взгляда прыщ на лбу стал увеличиваться в размерах.
– Проблемы? – повторила Эйприл.
– Еще пару минут назад не было, – ответила я, стараясь выдержать ровный тон. – У меня назначено интервью на два часа. Роберто говорит, что его отменили.
– Все верно, – любезно произнесла Эйприл. – Мы решили ограничить печатные интервью крупными изданиями.
– По воскресеньям «Икзэминер» выходит тиражом в семьсот тысяч экземпляров, именно в этот выпуск мы планировали статью о Макси. Мы четвертый по величине город на Восточном побережье. Плюс никто не потрудился мне сообщить, что интервью отменяется.
– Это обязанность Роберто. – Теперь Эйприл устремила пристальный взгляд на него.
Для Роберто это явно было новостью, но перечить мисс кошечке с хлыстом он не собирался.
– Прости, – промямлил он мне.
– Извинения – это хорошо, – ответила я, – но, как я уже говорила Роберто, в воскресном выпуске у нас теперь дыра и я впустую потратила на вас выходной.
Чисто технически – я преувеличивала. Статьи частенько срывались, и, как, вероятно, знала Эйприл, мы просто закрывали дыру чем-то еще. Касаемо же потраченного выходного, то, каждый раз получая бесплатный билет до Нью-Йорка, я всегда находила, чем заняться.
Но меня переполняла ярость. Вот это у людей наглости хватает! Так со мной обращаться и нисколечко этого не стесняться!
– Неужели Макси не сможет уделить мне всего несколько минут? Раз уж я здесь?
Тон Эйприл стал много менее любезным.
– Она и так опаздывает и сегодня днем вылетает обратно на место съемок. В Австралию, – подчеркнула Эйприл, словно я, деревенская мышь, ни разу о таком месте не слышала. – К тому же, – продолжила она, открыв маленький блокнот, – мы уже запланировали телефонное интервью с вашим начальником.
Начальником? Немыслимо, чтобы Бетси пошла на такое, и еще более немыслимо, что она меня не предупредила.
– С Габби Гардинер, – закончила Эйприл.
Я ошеломленно моргнула:
– Габби не мой начальник!
– Мне жаль, – отрезала Эйприл, – но таковы наши договоренности.
Я попятилась вглубь номера и плюхнулась в кресло у окна.
– Слушайте, – попробовала я еще раз, – я уже здесь, и, уверена, вы согласитесь, что гораздо лучше для всех нас провести личное интервью, пусть совсем короткое, с тем, кто смотрел фильмы Макси и потратил время на подготовку к встрече, чем по телефону. Я с радостью подожду.
Эйприл помолчала.
– Мне позвать охрану? – наконец спросила она.
– Не вижу ни малейшего повода, – ответила я. – Я просто посижу тут, пока мисс Райдер закончит разговор с кем бы то ни было, и, если случится у нее свободная минута-другая, прежде чем она поспешит в Австралию, я проведу обещанное мне интервью.
Я сжала кулаки, чтобы никто не заметил, как меня трясет, и выложила последний козырь.
– Но если у мисс Райдер не найдется для меня пары минут, – сладко протянула я, – я потом напишу целую простыню о том, что здесь произошло. Кстати, как ваша фамилия?
Эйприл не сводила с меня глаз. Роберто придвинулся к ней ближе, быстро переводя взгляд с меня на нее, словно мы играли партию в теннис. Я, в свою очередь, смотрела только на Эйприл.
– Это невозможно, – произнесла она.
– Интересная фамилия, – хмыкнула я. – Вы с острова Эллис?
– Мне жаль, – сказала Эйприл еще раз, – но мисс Райдер не будет с вами говорить. Вы были слишком саркастичны в разговоре со мной…
– Ой, саркастичный репортер! Держу пари, такого в вашей практике не случалось!
– …и мисс Райдер не нуждается во внимании таких…
– И все бы ничего! – взорвалась я. – Если бы хоть кто из ваших лакеев, халдеев или стажеров потрудился сообщить мне об этом до того, как я проделала долгий путь!
– Это должен был сделать Роберто, – упрямо повторила Эйприл.
– Что ж, он не сделал. – Я скрестила руки на груди.
Ничья.
Эйприл меня разглядывала. Я свирепо пялилась в ответ. Роберто привалился к стене и откровенно дрожал. Личинки выстроились в ряд, стреляя глазенками туда-сюда.
– Вызовите охрану, – наконец велела Эйприл и, развернувшись на каблуках, метнула на меня взгляд через плечо: – Вы можете писать все, что вам угодно. Нам все равно.
И на этом они удалились. Роберто, бросавший на меня ужасно виноватые взгляды, личинки в черных ботинках, Эйприл и все мои шансы встретиться с Макси Райдер. Я сидела на месте, пока все они не втиснулись в лифт. Только потом я позволила себе заплакать.
В общем и целом уборные комнаты в вестибюле отеля – отличное место для нервного срыва. Люди, живущие в отеле, обычно пользуются туалетами в номерах. Люди на улице не всегда понимают, что могут просто войти в вестибюль даже самого модного отеля и беспрепятственно воспользоваться туалетом. А уборные там, как правило, просторные и модные, со всеми удобствами, от лака для волос и тампонов до настоящих полотенец для вытирания слез и рук. Иногда там даже есть диван, на который можно рухнуть.
Я проковыляла по коридору, спустилась на лифте и сквозь дверь с золотой замысловатой табличкой «Дамы» потащилась к кабинке для инвалидов навстречу тишине, покою и одиночеству, попутно захватив два свернутых полотенца.