Однако обещанный водопад оказался на месте, и парочки быстро разделись и залезли в воду. Элли сняла только кроссовки и носки и опустила ноги в реку. Она не собиралась снимать футболку перед Брэдом, хотя он не переставая дразнил ее. Однако Элли была тверда. Она не намеревалась купаться голышом.
Через некоторое время Кэм, которая, судя по всему, ощутила укус чудища с зелеными глазами[14], спросила, неужели Брэду так сильно хочется увидеть Элли без одежды. Он был вынужден уделить внимание своей девушке, а Элли отвернулась и закрыла глаза, чтобы не видеть, чем они занимаются под водопадом.
Когда две пары наконец получили свое и угомонились, все вернулись в домик. В кухонном уголке, в шкафу, обнаружились запасы продуктов. Все говорило о том, что Брэд не просто решил в последнюю минуту испортить Элли праздник; он спланировал поездку в лес заранее.
Они жарили хот-доги над костром, причем Брэд подчеркнул, что купил сосиски «Бейонд» специально для «тех среди нас, кто не ест мясо». Элли поблагодарила его, скрежеща зубами, потому что знала: Брэд сделал это не из любезности. Он сделал это для того, чтобы ей пришлось улыбаться ему и говорить вежливые фразы.
Элли взглянула на часы – аналоговые «Таймекс», которые принадлежали ее матери, – и прикинула, скоро ли можно будет отправиться спать. Вытерпит ли она насмешки, упреки, возражения, обвинения в том, что портит всем отдых, напоминания о том, что эта поездка затевалась ради нее?
– Надо развлечься, – объявил Брэд. – Сыграем в какую-нибудь игру.
«Боже, только не это», – подумала Элли. Она не собиралась играть в игры, предлагаемые Брэдом. Элли была уверена, что на уме у него, как обычно, что-то непристойное: «бутылочка», «правда или действие», покер на раздевание. Что-нибудь такое, что даст ему возможность выставить ее на посмешище, унизить. Однажды она всерьез задумалась о том, почему Брэд постоянно пытается подколоть ее, издевается над ней, и поняла: это потому, что она не в восторге от него. Все его знакомые вели себя так, словно он был Солнцем, а они – планетами, вращающимися вокруг него, но Элли с первого дня знакомства терпеть его не могла.
– Я захватила «Уно», – сказала Элли и тут же пожалела об этом.
На мгновение у нее вспыхнула надежда. Может быть, получится отвлечь подруг от идей Брэда? Услышав слова Элли, Кэм оживилась. Элли взмолилась о том, чтобы она согласилась, сказала, что любит «Уно», потому что Кэм действительно любила «Уно». На первом курсе Кэм, Элли и Мэдисон слишком много часов провели за этой игрой вместо того, чтобы заниматься. Но Кэм не поддержала ее предложение. Точнее, Брэд успел первым:
– Только не эта детсадовская чушь. Будем играть в настоящую игру.
– По всем параметрам «Уно» – настоящая игра, – возразила Элли.
– Ладно, настоящая игра, – оскалился Брэд. – Только занудная.
«И-и-и… последняя надежда на то, что мы проведем вечер как нормальные, разумные люди, только что умерла», – подумала Элли.
– Давайте придумаем что-нибудь такое жуткое, – предложил Стив. – Будем рассказывать страшные истории, например.
Замечательно, только тебя еще не слышали, как говорила моя бабушка. У них с Брэдом мысленная связь, что ли?
– Ага, слушайте, здесь самое место для серийного убийцы, – подхватила Мэдисон. – Как в «Техасской резне бензопилой».
– В этом фильме действие происходило не в лесу, – механически поправила ее Элли. – Это было в Техасе, в сельской местности, а там нет таких лесов.
Кэм закатила глаза.
– Ой, прошу прощения, королева крика[15]. Я совсем забыла, что ты у нас профессор хоррорных наук.
– А как ты вообще их друг от друга отличаешь? – удивился Стив. – Все эти киношки одинаковые.
– О нет, – вмешалась Кэм, подняв руку. – Только не начинай, а то Элли до утра не заткнется. А я эту бурду терпеть не могу.
– Не любишь ужастики? – спросил Брэд. – По-моему, вы втроем когда-то жили в одной комнате.
– Ну, жили, и когда Элли включала свои фильмы, я отправлялась в постель. Или в бар. Или в другое место, где не было сумасшедших мужиков с ножами. И вообще, все эти фильмы снимали какие-то женоненавистники.
«Вот они, опасности вводного курса феминизма», – подумала Элли. Кэм всегда критиковала фильмы ужасов за «женоненавистничество», а сама с готовностью уступала любому капризу своего безмозглого бойфренда – включая соответствие его стандартам красоты. Однако Элли не стала указывать Кэм на это противоречие. Она знала, что подруга все равно пропустит ее слова мимо ушей.
«Зачем я дружу с ними? – спросила себя Элли. – Может, это просто привычка? Дурная привычка, от которой я никак не могу избавиться?»
Может быть, если у нее появятся другие друзья, она постепенно отдалится от Кэм и Мэдисон и их дороги разойдутся – никто не в обиде, никаких проблем. Но Элли с трудом сходилась с новыми людьми. В течение трех лет, проведенных в колледже, ей удавалось уклоняться от вступления в клубы и общества, от участия в групповых проектах. Она предпочитала одиночество. Если у нее возникало желание пообщаться, Кэм и Мэдисон всегда были рядом; у них всегда была наготове упаковка пива и какой-нибудь план.
– Женоненавистничество в фильмах ужасов – это, конечно, очень интересно, – сказал Брэд, произнося слово «женоненавистничество» таким тоном, словно не верил в его существование, – но давайте все-таки во что-нибудь сыграем.
– В «бутылочку»! – крикнул Стив.
«Ну вот, приехали», – подумала Элли.
– Нет, – пренебрежительно отмахнулся Брэд. – Мы посреди леса. Надо сыграть во что-нибудь страшное.
– Я же только что сказала, что терпеть не могу эту хрень, – процедила Кэм и, прищурившись, уставилась на Брэда. – Я ненавижу фильмы ужасов, ненавижу дома с привидениями, где из-за угла кто-нибудь выскакивает и начинает за тобой гоняться. Я не буду играть в игры, после которых не смогу уснуть.
– Я буду рядом с тобой всю ночь, – пообещал Брэд и поцеловал ее взасос. – А если ты не сможешь заснуть, ничего страшного. Я знаю, как тебя отвлечь.
После этого он сделал недвусмысленное движение бедрами, и Кэм захихикала.
– Ладно, – сказала она. – Но только если ты будешь со мной.
«Отвратительно», – подумала Элли. Она была не против того, что Кэм завела бойфренда, – раздражало то, что она слушалась Брэда во всем, как робот.
«А ты что, лучше? – прошептал тихий голосок в ее голове. – Разве ты не слушаешься Кэм и Мэдисон, как робот, разве ты не подчиняешься их капризам?»
– Будем играть в… – Брэд сделал эффектную паузу. – В «призраков на кладбище».
Стив и Кэм непонимающе уставились на него. Было ясно, что они никогда не слышали о такой игре. Мэдисон слышала, потому что на ее лице отразилось разочарование. Элли хорошо знала, что это за игра, и не удержалась от презрительного смешка. Брэд вызывающе посмотрел на нее.
– Не нравится мое предложение?
– Ты смеешься над «Уно», называешь ее детсадовской чушью, а сам предлагаешь играть в прятки?
– Это не прятки, – возразил Брэд.
– Именно они, – настаивала Элли. – Только наоборот. В обычных прятках водящий бегает и ищет остальных, а здесь один человек – «призрак» – прячется. Все остальные ищут призрака, и тот, кто его найдет, кричит: «Призрак на кладбище!» и должен добежать до базы прежде, чем призрак его коснется. И точно так же, как в прятках, тот, до кого дотронулись, становится водящим – или «призраком». Вот и все. В этом и состоит игра.
– И в нее играют в темноте, – добавил Брэд, сверкая глазами.
– Ага, и мы играли в нее еще до того, как я в школу пошла, – сказала Элли. – Это игра для маленьких детей.
– У тебя есть идеи получше? – спросил он, и Элли снова услышала зловещие нотки в его голосе. Он терпеть не мог, когда ему возражали, когда его критиковали, когда обсуждали его мнение. Из их компании именно Элли всегда выступала против него.
– Ага. «Уно», – медовым голосом ответила она.
«Пусть делают что хотят, но в эту игру я играть не буду, – подумала Элли. – Брэд обязательно найдет какой-нибудь способ остаться со мной наедине в укромном углу».
Элли не знала, что он сделает – попытается залезть к ней в лифчик, поставить ей синяк, а может, и то и другое, – но, каковы бы ни были его намерения, Элли была не настолько глупа, чтобы уходить ночью в лес, когда Брэд находился поблизости. Она достаточно видела фильмов ужасов и точно знала, как поступать не следует, а кроме того, она считала, что затевать подобную игру в лесу – верх глупости. Вот так люди и гибнут. Компания разделяется, потом кто-то слышит шорох и думает, что это один из друзей, а на самом деле это маньяк в маске, вооруженный мачете.
– Не думаю, что это очень хорошая идея – бегать по лесу, который мы в первый раз сегодня увидели, – медленно произнесла Мэдисон. – Я хочу сказать, кто-то может пораниться. Или заблудиться.
– Ой, ну ты и курица, – засмеялся Брэд и принялся кудахтать. – Никто не поранится и не потеряется.
– Этого ты гарантировать не можешь, – сказала Элли и встала. С нее было более чем достаточно Брэда на сегодняшний вечер. – Если вы так жаждете переломать себе руки-ноги в лесу, милости прошу. А я пойду спать.
– Ха-ха, трусиха, – сказал Брэд.
– Ха-ха, дитя малое, – бросила Элли, поднимаясь на веранду.
Может быть, при других обстоятельствах она поддалась бы на его явные провокации и приняла бы вызов, но сегодня у нее не было никакого настроения связываться с Брэдом. Элли продолжала прокручивать в памяти тот момент, когда его машина подъехала к общежитию и она села к ним, хотя ей вовсе не хотелось этого. Она подчинилась им, несмотря на дурные предчувствия и уверенность в том, что выходные будут испорчены.
Элли открыла дверь, сняла кроссовки и оставила их на веранде. Остальные молча наблюдали за ней. Она босиком шагнула в комнату и осторожно закрыла за собой дверь, стараясь не показывать охватившего ее раздражения. В главной комнате было два окна, они выходили на веранду и поляну, где развели костер. Оба окна были открыты. Элли заметила, что противомоскитных сеток нет, но, с другой стороны, и комаров тоже.