– Тогда она выбрала не того мужчину, – пробормотал я.
– Вот-вот, – со вздохом подтвердила мама.
После признания Кэт я по меньшей мере в десятый раз прокручиваю в голове этот разговор с мамой.
– Ты знал, что мать Кэт воровка? – врывается в мысли резкий голос Огастеса.
– Нет, – честно отвечаю я.
Впервые мы разговариваем наедине с тех пор, как почти впавшая в ступор Кэт выложила все начистоту – не только о своей жизни до Вегаса, но и обо всем, что случилось после; о работе, которой Джейми занималась двенадцать лет, и о том, ради чего приехала в Биксби. Вряд ли Кэт до конца осознавала, что рассказывает правду заодно и Огастесу Сазерленду. За все это время он не произнес ни слова.
Я и сам по большей части молчал, лишь выдал:
– Ни хрена себе!
Как раз когда Кэт закончила свою исповедь, Огастес свернул на узкую гравийную дорогу, обсаженную по обеим сторонам высокими деревьями, которые образовывали полог у нас над головами. Мы долго ехали по этому лесу и наконец увидели маленький домик, крытый серой черепицей.
– Первый дом, который дедушка купил в Биксби, – коротко пояснил Огастес, сворачивая на парковку. – Надеюсь, запасной ключ до сих пор лежит под цветочным горшком.
Ключ оказался на месте. Мы внесли так и не пришедшую в себя Джейми в дом и уложили в спальне на первом этаже. Кэт, не говоря ни слова, свернулась рядом с ней. Потом мы с Огастесом в напряженном молчании перетаскали в комнату все сумки, которые сумели захватить из их квартиры в здании для персонала, и сложили в углу. А после Огастес вышел на улицу и направился в лес, и я за ним следом. Вскоре домик почти пропал из виду.
– Ты знал, что твой отец и Джейми были женаты, – заявляет Огастес, пронзая меня взглядом сверкающих серебристо-голубых глаз.
Кэт в своем бессвязном признании ясно дала это понять. Что ж, да, согласен, сожалею, что не сказал младшему Сазерленду всей правды о Люке. Однако, вопреки моим ожиданиям, это откровение было не самым плохим, что предстояло услышать Огастесу.
– Моя тетя не в курсе, верно?
– Верно, – признаю. – Я думал ей открыться. Или тебе. Но Кэт дала понять, что Джейми может потерять работу…
– О да, это было бы печально, – язвительно бросает Огастес. – Не приведи господь, она не раздобыла бы то, зачем сюда явилась!
– Клянусь, Огастес, что ничего не знал об этом. До этих выходных я не общался с Кэт и Джейми двенадцать лет.
Вероятно, мне стоило бы злиться на Кэт – не так сильно, как Огастесу, но все же. Ведь она, пользуясь нашими полубратскими узами, играла со мной все выходные, в случае нужды обращаясь за помощью и тем самым практически превращая меня в своего сообщника. В конечном счете это ведь я провел ее вчера вечером на территорию поместья.
Однако по большей части мысли о Кэт вызывают во мне грусть.
В пятницу, когда мы с ней гуляли по землям Сазерленда, я с облегчением сознавал, что с ней все… нормально. Просто отлично. Она хорошо воспитана и в близких отношениях с мамой, совсем как я со своей. Всегда, вспоминая о них с Джейми, я хотел, чтобы они хорошо устроились, и поэтому с радостью поверил в образ, который нарисовала для меня Кэт. И сейчас еще не до конца осознал, что на самом деле с моей сводной сестрой из Вегаса далеко не все в порядке.
После тех давних дурацких выходных я еще несколько лет не мог прийти в себя, хотя и жил рядом с надежной, заботливой мамой. Каково же пришлось Кэт, вернувшейся домой с воровкой драгоценностей, которой доверились они с Джейми? Ведь воровка, несомненно, казалась им намного меньшим злом, чем жестокий, чуть не убивший их мужчина.
– Я ничего не знал об отце Кэт, – говорю я.
На лице Огастеса мелькает сочувствие.
– Да, полный отстой, – тяжело вздыхает он. – Бедняжка Хаос. Поверить не могу, что прежде у нее была совсем другая жизнь.
– Кайли. – Я качаю головой.
– Ей это имя не подходит, – усмехается Огастес.
– Я понятия не имел, зачем Джейми сюда приехала. Думал, она просто решила поработать официанткой и боится, что Люк все испортит.
Зря я упомянул отца. Огастес снова хмурится.
– И наоборот, верно? – уточняет он. – Джейми может испортить Люку отношения с моей тетей. – Я молчу, охваченный стыдом, и Огастес добавляет: – А знаешь, что хуже всего? Я ведь чувствовал нечто неправильное. В Люке и даже в Кэт. – Он кивает в сторону хижины, потом вновь обращает взгляд на меня. – Но чтобы ты? Признаюсь, не ожидал.
Господи, я чувствую себя полным дерьмом. Я ведь не планировал ничего утаивать. Просто кое о чем умолчал, надеясь, что в удобный момент смогу быстро и легко это исправить.
Не представляю, как Люк вообще живет под гнетом такой лжи.
Тем не менее, подавив желание опустить голову, я заставляю себя выдержать взгляд Огастеса.
– Чего еще я не знаю? – интересуется он.
– О Кэт? Ничего такого…
– О Люке.
Ну все, хватит лжи. Я и так в долгу перед Огастесом.
– Он мошенник, – признаюсь я. – Выманивает деньги у женщин.
– Кто бы сомневался, – кривит губы Огастес.
– Я хотел…
– Рассказать мне? – усмехается он. – Среди всего прочего, да? Конечно, ты бы все рассказал, если бы мы провели в эти выходные больше времени вместе.
– Прости. Я пытался его остановить. Выдавал себя за него и отшивал женщин, с которыми он знакомился в интернете. С одной даже общался лично. – Я отчаянно вглядываюсь в лицо Огастеса, пытаясь понять, смягчится ли он хоть немного. Жалкое, должно быть, зрелище. – Отчасти я и приехал сюда, чтобы присмотреть за Люком, но потом… Я не мог защищать одновременно Кэт и Аннализу и подумал… что Кэт помощь нужна больше.
Не-а. Он выглядит все таким же жестким.
– Вообще-то я сам виноват, – холодно бросает Огастес. – Когда мы встретились в тот день в поле, я планировал хорошенько расспросить тебя о Люке. Но увидел твои прелестные голубые глаза и спокойно проглотил ложь.
Я с трудом сглатываю, молясь, чтобы не покраснеть. Сейчас явно не время трепетать от того, что Огастесу нравятся мои глаза.
– Сколько ты мне лгал? Почти сорок восемь часов? Примерно столько же Джейми и Люк были женаты. Какая симметрия, а? Я полный идиот! – Он яростно пинает ногой землю. – Мой дядя мертв, а я получаю удар в челюсть из-за какой-то случайной девчонки, приехавшей сюда, чтобы ограбить мою тетю. Хотя о чем это я? Нет, вовсе не случайной. Она ведь слышала, как застрелили дядю Паркера, но ничего об этом не сказала.
Меня захлестывает сожаление. Еще утром я думал, что помогу Огастесу отвлечься от семейной трагедии, а вместо этого в сотню раз усугубил его страдания.
– Прости, – повторяю. – Зря я допустил, чтобы Люк сюда приехал. Мне стоило рассказать Аннализе правду, едва мы познакомились. Она мне сразу понравилась, правда. Что же до Кэт…
Я замолкаю. Не стоит даже пытаться защищать Кэт. Наверное, я мог бы понять ход ее мыслей и извращенную преданность Джем и Джейми, из-за которой она решила промолчать о том, что видела и слышала в лесу. Но простить? Сомневаюсь.
– Кэт теперь стала мишенью, – замечает Огастес.
Я резко отшатываюсь.
– О чем ты? – Отступив на пару шагов, пытаюсь поймать его взгляд. – Твоя семья что-нибудь с ней сделает?
– Господи. – Огастес проводит ладонями по лицу. – Ты это сейчас серьезно? Мы что, по-твоему, мафиози?
– Ну, ты сказал, что она мишень и…
– Не для моей семьи, – поясняет Огастес и, видя мою растерянность, щелкает пальцами у меня перед носом. – Знаю, здесь много всего творится, Лиам, но ты старайся следить за событиями. Кого Кэт видела в лесу? Только не говори, что Паркера.
– И не собирался, – обманываю я. Он прав, что-то я туговато соображаю. – Она видела… убийцу Паркера, хотя не разглядела его как следует и…
– Он-то об этом не знает, верно?
Глава 28Кэт
Громкий лязг часов с кукушкой приводит меня в чувство.
С бешено бьющимся сердцем я вскакиваю с незнакомой кровати, на которой лежим мы с Джейми, и встаю босыми ногами на потрепанный коврик. Одергиваю юбку, задравшуюся на бедра. Почему на мне до сих пор это жалкое платье? И вообще, где я?
Под непрекращающийся лязг выхожу в соседнюю комнату. Гостиную, судя по всему, где почти нет мебели, лишь маленький диванчик, два выцветших кресла с цветастой обивкой и несколько столиков из темного дерева. Два окна, оба занавешены плотными клетчатыми шторами, пропускающими не слишком много света, а между ними на стене – часы с кукушкой. Их деревянный корпус выполнен в виде сельского домика с небольшим белым заборчиком, вниз свисают гирьки, по форме похожие на сосновые шишки. Дверцы домика открываются, и оттуда выходят две крошечные фигурки в баварской одежде, описывают круг и скрываются внутри часов.
– Умный поступок, – сообщаю я закрытой дверце, когда лязг наконец прекращается. – Прячьтесь.
Я и сама прячусь. После нападения на Джейми в квартире для персонала я запаниковала и попыталась укрыться от действительности в самых темных уголках своего сознания, попутно заставив Лиама и Огастеса привезти меня… куда-то.
Этот скромный одноэтажный домик ничуть не похож на особняки, которые я краем глаза видела в поместье Сазерленда, хотя выглядит он вполне прилично. Стены побелены, внутри порядок, однако полы, кажется, не подметали уже несколько месяцев. Проведя пальцем по ближайшему столу, оставляю в покрывающей его пыли блестящий след.
«Первый дом, который дедушка купил в Биксби», – сообщил Огастес, потом они с Лиамом затащили нас внутрь.
А перед этим я рассказала им… все.
Теперь парней нигде не видно. Шумно выдыхаю, ожидая, что вот-вот нахлынет паника. Браво, я только что сдала Джейми и Джем со всеми потрохами. И если даже как-нибудь сумею убедить молчать Лиама, добиться того же с Огастесом Сазерлендом, чью тетю мы собирались ограбить, шансов почти нет.
Впрочем, сейчас меня это мало волнует. Ведь кто-то чуть не убил маму. Пытался задушить ее подушкой, потому что…