За то время, что они находились в сарае, небо стало зловеще серым, а море – дегтярным. День ускользал, а вместе с ним и их шансы на спасение. Остальные могли бы предупредить. Вместо этого Эсме и Ливия спорили на боксерском ринге, а Джоли с интересом наблюдала за происходящим.
– Я не понимаю! – воскликнула Ливия. – Мы были так счастливы.
– Конечно же, нет, – ответила Эсме.
– Ты ушла от меня, потому что испугалась, а не потому, что не хотела быть со мной. Эсме, я знаю тебя…
– Нет, не знаешь! Ты мне не нужна, Ливия. Я не хочу тебя. Все, что мне нужно, находится прямо здесь. – Она постучала кулаком себе в грудь.
– Нам было хорошо вместе, а ты все загубила. Любовь – это не слабость, Эсме.
– Любовь? То, что было между нами, нельзя назвать любовью. Просто я держала тебя за руку, пока ты искала еще один способ уничтожить себя.
– Однажды тебе кто-то понадобится, а меня не будет рядом. – Ливия нырнула под веревки и побежала вверх по лестнице, к главной площади.
– Ливия, подожди, – крикнула ей вслед Ава. Она сердито повернулась к остальным. – Ну же, мы не можем позволить ей уйти одной.
Эсме ничего не ответила. Она выбралась из кольца и подошла к Ноа. Джоли подняла обе руки.
– Я ни на чьей стороне!
– Мы не можем оставить ее одну. Черт возьми!
Поняв, что никто ее не слушает, Ава бросилась вслед за Ливией. Но пока Ава добралась до верхней ступеньки, та уже скрылась из вида. Пока Ава бежала по лестнице, солнце опустилось ниже, и тени удлинились до фантастических размеров.
Ава понеслась к указателю в центре площади.
– Ливия? – крикнула она, но ответа не последовало. Она посмотрела на клуб. Входная дверь была слегка приоткрыта, внутри горел свет. Вероятно, Ливия ушла ждать в бар. Но не успела Ава дойти до дверей, как ее внимание привлекла вспышка света. Фотобудка.
Вспыхнуло во второй раз, потом в третий и в четвертый. Ава медленно приблизилась. За грязной занавеской кто-то стоял. Она слышала топот ног. Внутри точно был человек.
– Ливия?
Никакого ответа, только странный влажный звук, будто кто-то поедает грушу. На поднос упала стопка фотографий. Те же кадры, что были у Авы в кармане. Они со Скарлетт целуются. Шаркающие и чавкающие звуки продолжались. Ава попятилась, но порыв ветра подхватил занавеску. Она взметнулась и открыла кабину.
Какая-то хрень, выглядевшая как Скарлетт и Тедди, слившиеся в объятьях, находилась внутри. Существо касалось себя – руками и языками. Волосы Скарлетт намокли от крови. Кожу Тедди обожгла молния. Внезапно он вскинул голову и резко дернул шеей.
– Кто будет Единственным? – спросил он.
– Это будешь ты, Ава? – пробормотала Скарлетт.
Ава отшатнулась назад и, запутавшись в собственных ногах, тяжело грохнулась на землю. Занавеска опустилась, скрывая призраков. Когда Ава поднялась во второй раз, Скарлетт и Тедди уже исчезли. Ава попыталась выпрямиться, но ноги не слушались.
К ней приближались босые ступни. Ава застыла, каждый сантиметр ее тела превратился в камень. Стопы были полностью покрыты пылью, как и лодыжки, и обнаженная грудь, и голова. Олли, только не Олли. Ава вспомнила его улыбку.
Этого не может быть.
– Четверо убиты, осталось шесть, – сказал он.
– Олли, – прошептала Ава, отодвигаясь от него.
Олли следовал за ней, жутко улыбаясь.
– Вы уже забыли меня, – прошипел он.
– Это неправда. Никто тебя не забыл.
– Все мертвые забыты. Только о Единственном будут помнить. Выжило шестеро, но останется только Один.
Ава нахмурилась. В живых осталось семеро, а не шестеро. Ава, Джоли, Ливия, Эсме, Ноа, Клем и Имоджен.
Улыбка Олли стала шире.
– Ты опоздаешь, – рассмеялся он.
Двадцать четыре
Ава бежала. Время пульсировало. Солнце упало в океан, сгустился туман. Зажегся свет, и вдалеке зазвучала музыка, постепенно ускоряясь и становясь громче. Ночь гналась за Авой по пятам. Ава распахнула двери клуба, помчалась наверх, в зеркальный бар, и резко остановилась.
Ливия.
Она лежала на спине, будто крепко спала. Только кожа у нее была пепельно-серой, а губы – синими. Неподвижная, бездыханная. Рядом с ней стояла полупустая бутылка водки.
Ноа, Эсме и Джоли стояли рядом с Ливией на коленях. Помятая одежда Ливии навела Аву на мысль, что ее пытались реанимировать. Но больше не пытаются. Эсме плакала, Джоли снова и снова качала головой, на лбу Ноа выступили капельки пота.
– Все кончено, – наконец, сказал он.
Ава не могла пошевелиться. Ливия, самый живой человек из всех, кого она знала. Она не могла умереть. Аве казалось, будто все внутренние органы пытаются вырваться из ее тела, и только кожа удерживает их на местах. Это она виновата в смерти Ливии.
Эсме провела мизинцем по пальцу Ливии, словно не могла заставить себя взять ее за руку. Она подняла на Аву испуганные глаза.
– Куда ты подевалась?
– Не знаю, – прошептала Ава. – Я была всего в нескольких секундах позади нее, я уверена в этом. Но там… Я видела кое-что в фотобудке.
– Прошло уже больше часа, – тихо сказал Ноа. – Мы начали ремонтировать лодку.
– Час? Нет. Не может быть. – Ава зажала рот рукой. – Что с ней случилось?
– Кто-то ее отравил, вот что, – заявила Эсме, с подозрением глядя на Аву.
– Зачем кому-то понадобилось убивать Лив? – спросила Джоли. – Она ничего не сделала.
– Ну, меня она не на шутку пугала, та-а-ак что… – заметила Имоджен.
Ава заставила себя отвести взгляд от Ливии. Имоджен сидела за стойкой бара, рассматривая свои подведенные карандашом брови в маленьком зеркальце и поглаживая их.
– Что? – тихо переспросила Ава.
– Правда-правда, – ответила Имоджен, не отрывая взгляда от своего отражения. – Я просто сказала.
Внутри полыхнула ярость, подобную которой Ава никогда не испытывала. Она в четыре шага пересекла комнату и встала слишком близко к Имоджен.
– Просто. Сказала? – медленно прошипела она.
– Да, – слабо откликнулась Имоджен. – А как насчет того, что она сделала со своим дедом?
– И это значит, что она заслужила смерть? – взвилась Ава, впиваясь ногтями в стойку, пока один из них не поддался и не согнулся на кончике.
– Я этого не говорила, – вздохнула Имоджен. – Но она выбрала наркотики. Она знала о риске, так что передоз – это ее вина. Эй!
Эсме появилась рядом с Авой, выхватила пудреницу из рук Имоджен и швырнула в зеркало за стойкой бара. Пудреница врезалась в стекло, взрываясь осколками и оставляя за собой белесую пустоту с расходящейся паутинкой трещин, похожей на снежинку.
– Нет, «Тиффани»! – воскликнула Имоджен. – Зачем ты это сделала?
– Ливия умерла, – очень тихо сказала Эсме. Тело вибрировало от напряжения каждого мускула, а взгляд был твердым и немигающим.
Имоджен нервно посмотрела на остальных. Поддержки не последовало, и она, тяжело сглотнув, вновь взглянула на Эсме.
– У всех есть свои способы отвлечься, – натянуто сказала она.
– Отвлечься? – повторила Эсме.
Имоджен посмотрела на Ноа.
– Что с ней? Почему она так на меня смотрит?
Ноа скрестил руки на груди.
– У всех есть свои способы отвлечься, – буркнул он.
Имоджен соскользнула с сиденья.
– Ну, я не собираюсь здесь оставаться, если вы так и будете на меня нападать. Спасибо мамочке, я изо всех сил стараюсь избегать конфликтов. Она всегда…
– Да при чем тут твоя мать? – закричала Ава, ее гнев вырвался наружу настолько внезапно, что даже она сама удивилась. На лице Имоджен осели брызги слюны.
Джоли обошла тело Ливии и приблизилась к бару.
– Ты хочешь поговорить о нападках? Я люблю агрессию.
– Она и правда любит, – подтвердил Ноа.
– Я просто злобная и вспыльчивая, – пояснила Джоли. – Вулкан, готовый к извержению. И Ноа здесь, он весь – подавленный гнев и ледяная жестокость.
– Ты мне угрожаешь? – удивилась Имоджен.
Улыбка Джоли стала еще шире.
– А Ава? Она ненавидит саму себя. Будто грозовая туча: никогда не знаешь, когда ударит молния.
– Ты о чем? – прошептала Имоджен.
– Или Эсме? Эсме – ледышка, и я понятия не имею, что происходит, когда она по-настоящему злится.
– Ты не можешь так со мной разговаривать, – возмутилась Имоджен, делая шаг вперед.
Ноа мгновенно приблизился, подхватил ее под мышки, усадил обратно на табурет и отступил назад.
– Пожалуйста, остановись, – рыкнул он.
– Давай поговорим о том, что ты сказала, – продолжала Джоли. – Ты нам сказала, что Ливия заслужила смерть?
– Вы не так поняли, – всхлипнула Имоджен. – Я хотела сказать, что она была наркоманкой, иногда у наркоманов случается передозировка.
– Она сказала мне сегодня утром, что избавилась от всего, – сказала Эсме.
– Тогда, может быть, это был Клем, я не знаю.
– У Клема не было причин обижать Ливию, – заявила Ава.
– Ливия была заядлой наркоманкой! – воскликнула Имоджен. – Она могла словить сердечный приступ.
– Имоджен, – окликнул ее Ноа, как будто разговаривал с ребенком. – Что ты сделала?
– Подсыпала что-нибудь в выпивку? – предположила Джоли. – Раздавила несколько таблеток и бросила их в бутылку?
– Я не делала ничего плохого! – взмолилась Имоджен, ерзая на стуле.
Эсме подошла к телу Ливии, схватила бутылку водки и швырнула ее на стойку бара.
– Выпей, и мы тебе поверим.
– Вообще-то, мне не нравится вод…
– Выпей! – рявкнула Эсме. Она наклонилась вперед и улыбнулась. – Будь лапочкой.
Имоджен взяла бутылку дрожащей рукой и медленно поднесла к губам. Но в последний момент швырнула ее в Эсме и рванула с места.
Она помчалась к центральному выходу, но Ноа умел двигаться стремительно. Он бросился к дверям и преградил ей путь. Имоджен резко остановилась и направилась к аварийной лестнице. Ава шла позади, фотографируя обоих разом.
Имоджен выскочила на крышу клуба. Она попыталась захлопнуть за собой дверь. Ава распахнула ее и, спотыкаясь, вышла на ветер, остальные последовали за ней. В темном небе низко висел туман. Когда Ава входила в клуб, уже смеркалось. Теперь настала ночь, и пирс пробудился.