Я была поражена.
Мы с ним никогда об этом не говорили (у нас обоих аллергия на ути-пути). Но муж меня просто поразил.
— А еще, чтобы у нас был уютный дом, где я смог бы устроить тебе отдельный кабинет, куда ты сможешь сбегать и читать там столько, сколько захочешь, и никто не будет тебя беспокоить.
У меня комок встал в горле.
— Это самое прекрасное, что ты мне говорил в жизни!
— Наслаждайся, — кивнул муж, слегка смущенный собственной откровенностью, и пошел включать чайник.
— Это даже лучше, чем когда ты прислал мне подарочную карту iTunes на Hello Адели!
— Хорошо-хорошо, — пробормотал Легомен, доставая наши кружки.
Мне хотелось сделать ему что-то хорошее, чтобы показать, как я ценю его чувства и слова. «Но чем можно отплатить за обещание устроить мне кабинет, где я смогу читать, сколько захочу?» — думала я. А потом меня осенило.
— Обещаю, что попробую ходить с тобой в походы! — выпалила я.
Кружки стукнулись о стол, из чайника повалил пар. Мне показалось, что мы очутились в романтической сцене прощания у поезда из старого фильма.
— В походы?! Правда?
Сквозь оседающий пар я видела изумленное, счастливое лицо Легомена.
— Правда.
— Это потрясающе! И это подходит для твоего контракта?
— Прекрасно подходит. Где подписать?
Что я узнала о переменах в любовной жизни:
1. Романтические комедии чрезвычайно вредны для нашего здоровья/любовной жизни/трезвого ума.
2. В романтической жизни следует отказаться от «фильтра фантазий».
3. Забудьте о необходимости найти «Единственного» — просто выберите себе партнера и сделайте его таким.
4. Комплименты ценнее критики. Никто не собирается сознательно выводить партнера из себя. Доброта — качество полезное, но непростое. И не стоит сходить с этого пути.
5. Список в стиле Невилла Чемберлена может многое раскрыть нам в самих себе и нашей второй половинке.
6. Воображаемый Джеймс Стюарт (или Бонд) — это профессионально одобренное средство укрепления отношений.
7. Чтобы сделать отношения крепкими и долгими, стоит стать чуть более серьезным.
3. Тело. Свой рюкзак не тянет
В этой главе я выясняю, как питаться, чтобы остановить сокращение теломеров; получаю рекомендации по диете с учетом ДНК; узнаю, как HIT помогает бороться с саркопенией; примеряю американский военный рюкзак; пользуюсь старомодной сантиметровой лентой; понимаю, что транстеоретическая модель изменений Прохазки помогает избавиться от зависимости.
Доктор указал на меня кончиком ручки, нахмурился (по крайней мере, попытался нахмуриться) и заявил:
— Проблема с вашим лицом в том, что оно… э-э-э… слишком выразительно.
Это слово он произнес почти с презрением, а я с отвращением всматривалась в собственное отражение в увеличительном зеркале. В таких зеркалах поры напоминают кратеры на поверхности Луны. Вокруг глаз и рта появились морщинки, хотя всего несколько лет назад их и в помине не было, а теперь они стали заметны невооруженным глазом. Похоже, целая жизнь, проведенная за подпеванием Тине Тернер, не прошла для меня даром.
Я устала, мучилась похмельем… Но самое главное — я приближалась к тридцати шести! Я чувствовала себя старой, уставшей. Мне хотелось понять, могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы стать «новой» и более молодой. В последние годы я стала особенно остро осознавать процесс старения. Мне хотелось узнать, можно ли повернуть его вспять — начать жизнь снова в собственном теле, но при этом выглядеть и чувствовать себя моложе. Мое лицо и тело стали не такими, как в девятнадцать лет, поэтому шансы на это я оценивала трезво — и низко.
Когда у меня выдавался хороший день, маленькие дети меня не пугались. Мне удавалось привести свое лицо в нечто, напоминающее «лицо человеческой женщины» — в этом мне помогали стальная воля и макияж. Но в обычные дни я чувствовала себя невидимкой. Прошлым вечером я встречалась со своей молодой, стройной и симпатичной подругой. И мне стало ясно, что для большинства мужчин я оказалась всего лишь досадной помехой, загораживающей красивую подругу от глаз тех, кто хотел ее видеть. Что же говорить про плохие дни? Наверное, тогда я похожа на крутое яйцо.
Уложить волосы без помощи серьезных средств для укладки больше не удавалось. Хотя я с молодости привыкла ходить растрепанной — «естественной», но теперь с подобной прической стала напоминать медузу Горгону. Этим утром мне удалось привести себя в относительный порядок только с помощью сухого шампуня, поскольку вчера легла я поздно, а утром не сумела найти нормальный шампунь. А еще у меня начал дергаться глаз, словно у персонажа фильма про Розовую Пантеру. В общем, для встречи с пластическим хирургом я выбрала не самый лучший день.
Я сидела в приемной на Харли-стрит и думала, что иду против собственных убеждений. Раньше я была твердо намерена не делать ничего, что «не согласуется с моими ценностями». Я уже раскрыла блокнот на пружинке, чтобы все записать. А доктор Франкенштейн, как я буду дальше его называть, начал предлагать «процедуры», которые могут пойти мне на пользу. И это подвело меня к следующему пункту в моем списке «новых начинаний»: физическая форма во всей ее позорной славе.
Я работала журналисткой, да и вообще я — настоящая женщина XXI века, так что про пластическую хирургию и «процедуры» мне было хорошо известно. Коллеги и подруги давно что-то делали с собой. Многие делали уколы ботокса и пользовались филлерами. Две приятельницы исправили себе нос, но обнаружили, что все жизненные проблемы, в которых они винили свои неидеальные переносицы, сохранились и после ринопластики. И обеим пришлось долго и упорно работать с психотерапевтами.
На прошлой неделе я побывала у радостной подруги, которая только что вколола себе ботокс. Когда она открыла дверь, я растерянно уточнила:
— Ты же говорила в три часа… разве нет?
Подруга явно была удивлена, увидев меня у себя на пороге.
Мы уселись пить кофе, двое ее детей начали драку, и подруга велела им уйти. Сначала они посмеялись, а потом озадаченно посмотрели на нее:
— Ты… злишься на нас, мама?
— Да! Конечно, я на вас злюсь!
— Ну хорошо…
Дети просто не понимали выражения ее лица — слишком уж незначительными были эти изменения.
Мы живем в эпоху, когда идеал красоты — это «прекрасная» фигура и лицо без единой морщинки. Сегодня идеальная женщина — это двенадцатилетний подросток с сосками. Мужчинам же следует походить на мускулистого Адониса/Хемсворта с рубленым подбородком, убийственными скулами и ослепительной улыбкой. Но даже модели из Victoria’s Secret и Хемсворты не выглядели бы так идеально без серьезной работы (и зачастую «работать» приходится пластическим хирургам).
Я понимала, что пришла всего лишь получить консультацию у частного пластического хирурга, который согласился кое-что мне рассказать. Я знала, что не должна воспринимать все это лично. Но оказалось, что я ничем не отличаюсь от обычных девушек. Замечания доктора относительно моего лица меня расстроили. И это было плохо.
— Для начала нужно разобраться с морщинками.
Доктор Франкенштейн обвел мою голову, чтобы показать, что это общая проблема, а потом кончиком ручки стал указывать на конкретные недостатки.
— Вот тут сильно выражены морщинки от смеха… — Он указал на уголки моего рта.
«Это потому что жизнь казалась мне страшно смешной — до сегодняшнего дня», — хотелось крикнуть мне.
— Уверен, что вы предпочитаете спать на левом боку — об этом говорят морщины у глаз и рта.
Черт побери, он прав! До беременности я спала на спине, но потом мне посоветовали спать на левом боку, и теперь я не могу избавиться от этой привычки. Я купила шелковые наволочки, надеясь, что это пойдет на пользу моему лицу (Легомен спит на креповых наволочках и по утрам напоминает чайный пакетик). Но судя по всему, придется поработать.
— Потом я рекомендовал бы вам ввести филлер вокруг губ и, конечно же, ботокс на лбу, чтобы избавиться от морщин.
Конечно же…
— И еще вот это… — Он взялся руками за подбородок, словно расправляя большую бороду в стиле Санта-Клауса. Это еще зачем? У меня нет бороды! — С возрастом клетки кожи отмирают, становятся сухими и, как бы это сказать, желтеют.
— Желтеют?
— Именно.
Доктор кивнул и принялся что-то быстро писать. Наверное: «Исправить большую желтую бороду Санты».
— Вам поможет химический пилинг, — сообщил он и добавил: — А что вы думаете насчет шеи?
Про шею я вообще не думала, но на ней явно сказались добрых десять лет.
— Если хотите, я порекомендую вам хорошего дантиста.
Оказалось, что у меня слишком узкая челюсть. Если над ней поработать, то мое лицо приобретет более молодой вид.
— Хирургия и брекеты — и через два года вы будете выглядеть прекрасно.
— Через два года?!
Он кивнул.
— Не думаю, что смогу потратить на это два года, — робко проблеяла я.
— Ну тогда… — он продолжал выискивать недостатки моего лица, — может быть, импланты?
Я невольно ухватилась за грудь.
— Нет! Спасибо…
— Перейдем к бедрам? — предложил доктор, когда я стала судорожно кутаться в пальто.
Липосакция — вторая по распространенности пластическая операция[13]. Как обладательница довольно пышных бедер, я не раз об этом задумывалась. Как славно было бы жить в параллельной вселенной, где нет боли, а в обществе сложилось гендерное равенство, и женщин ценят не за внешность. В такой вселенной мне не было бы дела до размеров своих ног! Но недавно я узнала об исследовании, проведенном в кампусе медицинского факультета университета Колорадо. Ученые установили, что жир, удаленный в процессе липосакции, обычно возвращается на других участках тела. И всего за год! Кроме того, никто не знает, где это произойдет. Можете представить себе, насколько это ужасно? Сидеть и ждать, где твой жир захочет отложиться! Он может появиться где угодно! (