— Не могу поверить, что никто не хочет посмотреть на тупиков, — сказал он. — Современные дети… — он выглядел подавленным, — …у них есть все! Я бы почку продал за кроссовки с лампочками! У нас в доме-то было мало лампочек! Что случилось с этими людьми?
Я покачала головой и крепче сжала его руку.
— По крайней мере, ты пытался… — начала я, но он остановил меня:
— Шшшш…
— Что?
— Они здесь!
Он отпустил мою руку и вытащил бинокль быстрее, чем я поняла, что происходит.
Я видела лишь несколько выступов на скале, но Легомен был на седьмом небе от счастья.
После нескольких сотен снимков в темноте (хотя это вполне могли быть и не тупики) мне на плечо плюхнулась чайкина какашка, и я сказала, что пора возвращаться.
В доме царили мир и гармония. Молодые и старые, кровные и приемные родственники собрались вокруг массивной, сгорбленной фигуры.
— Что происходит?
— Мы играем в «Дядюшку Букару», — сказал мне пасынок подруги, сгибаясь под весом двух пальто, шляпы и нескольких ботинок.
— Что за дядюшка Букару?
Все изумленно уставились на нас.
— Вы не знаете? — Подруга была искренне удивлена. — Все ждут, когда кто-то из родственников, обычно «дядя» Билл, заснет, а потом наваливают на него одежду, пока он не пошевелится или не проснется. Вы никогда в это не играли?
Я напомнила ей, что росла с одной лишь матерью.
— Думаю, если бы я стала использовать ее в качестве вешалки, она заметила бы.
— Несчастное детство многое объясняет, — пробормотала мать подруги.
Психологи считают, что сосредоточенность на общности, а не на различиях сглаживает неловкость на семейных праздниках. Этап «способности», если хотите. И хотя «складывание одежды на кого-то из родственников» — не самое лучшее объединяющее средство, похоже, здесь оно сработало. Все играли мирно — никто не ссорился, не утыкался в смартфоны, не обменивался колкостями. Игра неизбежно подошла к концу, когда «дядя» Билл пошевелился под шестью пальто, тремя шляпами и множеством шерстяных джемперов. Он явно был убежден, что его душат.
— Что дальше? Клуб мертвецов? — предложил один из мальчишек Аля.
Подруга перевела:
— Ну это когда все делают ставки, кто из знаменитостей умрет раньше всех.
— Что? Это ужасно! Ну и шуточки в вашей семье? «Соберитесь, дети, в круг у камина, и давайте подумаем, кто даст дуба раньше».
— Мы играли в это в школе! — возмутилась подруга. — Я поставила на Ронни Корбетта. Мы делали ставки! Если Аль не сжульничает, победитель получит двадцать фунтов. — Все еще ощущая, что я этого не одобряю, она добавила: — А что? Это «вознаграждение». Ты что, забыла?
Потом мы пошли спать. Прежде чем выключить свет, я прислушалась. Никаких душераздирающих криков, никаких разговоров на повышенных тонах, никаких слез. Я слышала только смех, прерываемый звоном пивных бутылок. Не знаю, это ли имел в виду Тим, когда говорил о надетых очках ADKAR, но если подруге это помогло, я рада за нее.
— Крис Кардашьян гордилась бы, — пробормотал Легомен и погрузился в сон.
Наверное, ему снились тупики.
Что я узнала о переменах и семье
1. Мы можем сделать для улучшения отношений больше, чем нам кажется.
2. Голос пилота может положить конец родительской связанности обязательствами. И это хорошее начало.
3. Приемы переговоров при захвате заложников — отличное родительское средство. И вполне законное.
4. Нам дорога вся семья, вне зависимости от кровных уз…
5. …но это не означает, что мы все отлично ладим друг с другом.
6. …если только мы не Уолтоны.
7. Считайте семью корпорацией и используйте модель ADKAR, чтобы привести всех на борт прекрасного корабля «Перемены».
8. Найдите что-то, что объединяет всех. И семейный праздник удастся на славу. Наверное.
7. Финансы. Денежки в моей душе
В этой главе я узнаю, как японская философия кайдзен помогает осознать страхи, связанные с деньгами; чему в отношении денег могут научить нас разговоры с детьми; как таппинг может помочь (или не помочь) контролировать расходы и почему близкий мне человек страдает ADOSOD.
Мы собрались в отпуск. Ежегодное событие, которое всегда связано с легкомысленным безрассудством (Легомена) и жутким стрессом (у меня).
— Я забронировал номер! — восторженно кричит Легомен. — И перелет! Остался только трансфер до аэропорта!
Он стучит по клавишам и бронирует поездку в городок, о котором никто из нас раньше и не слышал. И это в пик сезона! И все под мелодию знаменитого отпускного хита Мадонны, которую я без перерыва слушаю вот уже полчаса.
— Готово!
Легомен появляется на кухне. Лицо его сияет. Глаза блестят, он весь какой-то взъерошенный. В нем есть что-то от Калибана, если бы действие «Бури» разворачивалось в современной Скандинавии. Рыжик и собака заражаются этой маниакальной энергией, которая охватила уже весь дом. Они прыгают и бесятся, а Легомен восклицает:
— А теперь нам нужны новые шорты! Нам всем!
— Нам действительно нужны новые шорты? — спрашиваю я, уверенная в том, что все мы располагаем прекрасным летним гардеробом, поскольку солнечных дней в Дании слишком мало, чтобы часто носить эти вещи. На севере не носят летних сарафанов, а купленный для Рыжика солнцезащитный крем с показателем защиты 100 использовался всего раза два.
— Это будут ОТПУСКНЫЕ шорты! — поясняет Легомен. — Для нашего ОТПУСКА!
Мой муж любит тратить деньги. Деньги утекают из его рук как вода: вот они были, и вот их уже нет — они утекли в какую-то метафизическую дыру. А когда живешь в стране с такими высокими налогами, как в Дании, это неприятно. Если мы вернемся в Англию, финансы наши поправятся, поскольку там налоги ниже. Но если мы (он) научимся тратить меньше, нам не нужно будет больше — ни больше денег, ни больше чего-то еще… Нам хватает на еду, у нас есть крыша над головой: мы счастливчики. Почему же Легомен так любит все покупать?
Не буду притворяться: у меня есть собственные финансовые заморочки.
«Я могу это починить!» — вот девиз нашего дома. Я испытываю неутолимую жажду все чинить самой — от наволочек (это мне вполне по силам) до машины (тут шансы на успех значительно ниже). Я всегда была очень бережлива — я же выросла с матерью-одиночкой, и денег нам вечно не хватало. Я научилась, что нужно «делать запасы всего, что только можно, и не заглядывать на банковский счет, чтобы не удивляться странному цвету баланса». Разговоры о деньгах считались вульгарными, «хорошие девочки» просто управляются с ними — и все. Такой «беличье-страусиный» подход означал, что я могла оправдывать неудачные переговоры о зарплате или хронические перерасходы сакраментальной фразой: «О, я совершенно не умею обращаться с деньгами!», словно это врожденное состояние типа близорукости. Я привыкла к ощущению полной беспомощности, когда речь заходила о банковских процентах, стоимости машины или домашних расходах. А точное количество фунтов в десятках, сотнях или — кто знает? — тысячах оставалось для меня полной тайной. На протяжении многих лет никаких проблем я не испытывала, а просто жила от месяца к месяцу как получится. Потому что фраза «Я совершенно не умею обращаться с деньгами» — это вполне приемлемое оправдание финансовой неграмотности, если вы — белая женщина из среднего класса.
«Деньгами занимаются мужчины, а женщины смотрят видео с котиками в YouTube», — так саркастически отвечала мне Решительная девочка, когда я жаловалась ей на свою неспособность справиться с самыми базовыми финансовыми задачами. Решительная девочка отлично умела обращаться с деньгами. Она посещала вечерние курсы «Знакомство с финансами». Нам всем нужно походить на Решительную девочку. Но большинство из нас на нее не похожи. Многие финансовые компании с женщинами даже не общаются, полагая, что все их клиенты — мужчины. В результате опрос, посвященный сбережениям и проведенный в 2015 году в Великобритании, показал, что у мужчин сбережений почти вдвое больше, чем у женщин, — 74 000 фунтов против 39 000. Эта цифра учитывает стоимость недвижимости, деньги на банковском счету и инвестиции.
«Гмммм, „инвестиции“», — я покатала это слово на языке и подумала: а как люди делают эти самые инвестиции?
Когда мне еще не было тридцати, я считала, что зарабатываю недостаточно, чтобы «инвестировать» и даже сберегать. Наверное, это было связано с тем, что я была слишком стеснительна, чтобы требовать достаточной оплаты. В Британии женщины до сих пор зарабатывают на 19 процентов меньше мужчин. Эта статистика была мне неведома довольно долго, пока однажды я случайно не нашла в принтере забытую служебную записку, из которой стало ясно, что мой коллега-мужчина за ту же работу получает значительно больше. Во многих отношениях я была растрепанной, низкооплачиваемой, постоянно борющейся с бедностью издательской копией голливудской знаменитости Дженнифер Лоуренс. Потерпите, я все объясню.
В статье 2015 года «Почему я зарабатываю меньше своих коллег-мужчин?» Дженнифер Лоуренс подняла проблему оплаты женского труда, когда в результате утечки информации выяснилось, что за фильм «Афера по-американски» она получала 7 процентов роялти, а ее коллеги-мужчины — 9 процентов. Фильм собрал в прокате 251 миллион долларов. Но дело не в том, сколько зарабатывают кинозвезды. Да, это чертовски много. Важно то, что человек за ту же работу получил меньше своих коллег, потому что у него не было пениса[26]. В XXI веке. И это невероятно. Пожалуй, мы сами виноваты, потому что не требуем этого. Если бы только я познакомилась с Доктором Танцем и его энергетической балладой, способной удвоить зарплату любому!
После тридцати я наконец-то стала достойно зарабатывать. Я все еще была слишком стеснительна и не просила об этом. Полагаю, начальство сжалилось надо мной. А может, им просто надоело видеть мое унылое весеннее/летнее/осеннее/зимнее пальто, которое я носила сезон за сезоном. Но после того как я оплачивала жилье и такую роскошь, как электричество, отопление, воду, продукты и все необходимое для дамы XXI века, работающей в глянцевом журнале (уход за собой каждый месяц съедал весьма приличную сумму), оставалось не так уж и много. Я как-то сумела убедить себя, что это неизбежные трудности и «в конце все будет хорошо». Но никто не спешил устранять эти трудности из моей жизни. И я оставалась без гроша в кармане.