— Все хорошо? — Честно говоря, слышать ответ мне не хотелось.
Легомен вошел в комнату. С рукава его капала вода — и со смартфона тоже.
— Уронил. В ванну.
Прежде чем я припомнила сакраментальное слово «страховка», он заявил:
— Утром нам нужно найти магазин, где продают смартфоны.
Эти двадцать четыре часа нам дорого обошлись.
Мы пережили этот отпуск. Но вернувшись домой, я сделала телефонный звонок.
Доктор Роберт Маурер возглавляет программу изучения поведения в семье при медицинском центре университета Южной Калифорнии в Санта-Монике. Он штатный профессор медицинского факультета. Кроме того, Боб, как он предложил себя называть, является настоящим специалистом по «кайдзен». Нет, нет, это не парень из «Подозрительных лиц», а теория перемен: небольшие шаги ведут к большим переменам, способным до основания потрясти весь мир. Небольшие дождевые тучи могут устроить настоящую грозу.
— Эта идея довольно радикальна, и голова может закружиться, — объяснил мне Боб в семь утра по калифорнийскому времени (спасибо, Боб). — Но как только вы освоитесь, ваша жизнь изменится.
Боб познакомился с теорией кайдзен, работая в клинике семейной медицины в Санта-Монике в 2001 году.
— Это было довольно необычно для психолога, но я мог наблюдать физические симптомы и связывать их с разумом, — рассказал он. — Я наблюдал людей с лишним весом и тех, кто вообще не следил за здоровьем. Я задумался, почему мы ничего не делаем, пока ситуация не становится совсем плохой. Почему мы допускаем катастрофы, не пытаясь их предотвратить и сохранить здоровье? И я понял, что у нас очень мало способов остаться здоровыми или сделать правильный выбор. Чаще всего приходится преодолевать последствия уже имеющейся проблемы.
Боб прочел в газете о японской автомобильной компании «Тойота». Ее основатель после Второй мировой войны сумел заметно повысить производительность и прибыльность своей фирмы. Секрет? Кайдзен.
— Эта философия малых шагов, ведущих к улучшениям, зародилась в США, — рассказал Боб. — Во время Второй мировой войны американские автомобильные заводы выпускали танки. Всех просили хоть как-то повысить производительность и эффективность. Оказалось, что самые, казалось бы, незначительные улучшения, как, например, участие работников в планировании и человеческий подход, заметно повышают производительность. После войны эта идея была использована в Японии, где оккупационные войска генерала Макартура помогали восстанавливать страну. Хотя в конце ХХ века японские корпорации доминировали в мировой экономике, после войны они работали очень плохо. А о моральном духе можно было вообще не говорить. Генерал Макартур хотел повысить эффективность и деловые стандарты — сильная японская экономика могла противостоять угрозе со стороны Северной Кореи…
Я устыдилась своей неграмотности и решила перестать думать о цене буги-бордов, а вместо этого изучить «Мировую историю. Том 1».
— …Макартур привез из Америки специалистов, которые постоянно подчеркивали значимость малых шагов к переменам — потому что этот подход прекрасно сработал у них на родине.
Одним из этих специалистов был статистик и инженер Уильям Эдвардс Деминг. Он оказал такое влияние на японскую экономику, что премьер-министр наградил его орденом Священного сокровища второго класса в знак признания заслуг.
Теория «малых шагов» стала в Японии настолько популярной, что ей даже дали местное название — «кайдзен», то есть «улучшение», — и стали считать собственной.
— После войны американские компании отказались от этого метода — и зря, — добавил Боб. — Японцы же использовали кайдзен в полной мере.
Когда Боб узнал о сохраняющемся успехе «Тойоты» и о роли кайдзен, ему в голову пришла идея.
— Я подумал, что это очень хороший способ, который годится не только для бизнеса, но и для личной жизни.
Боб общался с Демингом до самой его смерти в 1993 году. Он пытался понять, как применить кайдзен во всех сферах жизни.
— Кайдзен изучают уже семьдесят лет, и все убедились, что эта теория работает.
И вот как.
Исследования показывают, что занятия спортом час в день не снижают рисков, связанных с шестью или более часами сидения. Но движение в течение дня дает прекрасные результаты. Это и есть кайдзен. В Нью-Йорке эту теорию использовали в работе полиции в 90-е годы. Тогда появилась «теория разбитых окон». Если в квартале происходят мелкие преступления — вроде вандализма или разбитых окон — и полиция не принимает никаких мер по их пресечению, то возрастает и количество серьезных преступлений. Полиция сосредоточилась на мелких проступках, и количество крупных преступлений снизилось.
— Идея о том, что незначительные изменения ведут к переменам серьезным, использовалась на Востоке веками, — сказал Боб. — Путешествие в тысячу миль начинается с одного шага. Это разумно.
Так почему же мы все не используем эту теорию? Почему я узнала о ней только сейчас?
— Ну, в США мы считаем, что большие проблемы требуют серьезных решений, — и хотим добиться значительных результатов. Но из-за того, что мы не совершаем мелких изменений и улучшений, к моменту выявления проблемы она оказывается уже слишком большой, чтобы решить ее одним махом. И мы понимаем, что должны делать большие шаги.
Я попросила Боба привести пример в области, скажем, финансов, и он любезно согласился дать мне пояснения.
— Если у нас есть долги, с ними часто бывают связаны чувства вины и стыда — а порой и гнева. Мы злимся на себя. Внутренний голос ест нас поедом. Пытаясь заглушить этот внутренний голос, мы начинаем стремиться к масштабным действиям.
Боб рассказал мне, что помогал многим бухгалтерам, которые совершенно не обращали внимания на личные финансы.
— Они были так заняты другими вещами, что забывали о собственных деньгах. Такова натура человека — пока что-то не стимулирует мозжечковую миндалину, отвечающую за реакцию «дерись или беги», он ничего не делает. Пока не случится кризис, мы не сворачиваем с выбранного пути. Такой метод хорошо помогал нашим предкам, охотникам-собирателям. Охотиться можно по-старому, пока что-то не убедит тебя изменить способ. Или кто-то не сожрет тебя. Но в современной жизни такой подход не слишком-то хорош.
Я узнала, что большие перемены не только не слишком эффективны, но и связаны с серьезным стрессом.
Чтобы все разъяснить, Боб дал мне короткий урок биологии. Вдобавок к уроку истории. Нужно записаться в Открытый университет и начать читать энциклопедии, пылящиеся на книжной полке. Начну прямо завтра…
Боб объяснил, что наш мозг разделен на три части. Первая — мозговой ствол, «рептильный мозг», которому уже 500 миллионов лет.
— Вау! Так много… — почтительно пробормотала я.
Рептильный мозг будит нас по утрам, погружает в сон и напоминает о необходимости дышать. Полезная вещь. Над ним находится средний мозг, которому 300 миллионов лет. Он регулирует температуру тела, управляет эмоциями и реакцией «дерись или беги», которая помогала выжить при встрече с саблезубым тигром из второй главы. Третья часть — кора, которой всего 100 миллионов лет. Она окутывает остальные части. Кора — пристанище цивилизации, искусства, науки и песен леди Гаги.
Мозжечковая миндалина, мисс Дерись или Беги, заглушает или замедляет другие функции, которые могут пагубно сказаться на нашей способности выжить при встрече с саблезубым тигром. Не нужно смотреть котиков в YouTube, если тебя вот-вот сожрет дикий кот. Эта реакция полезна и сегодня: она помогает не бросаться под машины, вовремя убегать от взрывов, как в кино… Или ввязаться в драку и победить — как доказали исследователи пьяной дружбы из пятой главы. Но чаще всего мозжечковая миндалина дергает нас без нужды.
Наше тело еще не привыкло, что саблезубых тигров в мире больше нет — и большинство «сюрпризов» не требуют от нас реакции «дерись или беги». Поэтому каждый раз, когда мы пробуем что-то новое или отклоняемся от привычной рутины, мозжечковая миндалина зажигает красный свет и вызывает чувство страха, тем самым заглушая мыслящую, творческую, распевающую песни леди Гаги часть мозга.
— То же самое происходит, когда мы пытаемся осуществлять перемены, — сказал Боб. — Большая цель вызывает страх и стресс. Мозжечковая миндалина ограничивает доступ к коре и заглушает творческие и мыслительные способности. Малая же цель или шаг страха не вызывают, и кора мозга функционирует, как обычно. И тогда вы с большей вероятностью добиваетесь успеха. Двигаясь малыми шагами, мы заглушаем реакцию «дерись или беги».
Кайдзен в личной жизни ведет к творческим прорывам — и мы делаем то, что необходимо.
— Поскольку действия минимальны, они кажутся незначительными — в этом и заключен смысл. Малые действия не вызывают сопротивления, не ведут к прокрастинации или уклонению от работы. Нужно просто продвигаться медленнее и ценить малые моменты.
Проведя последние три года за изучением хюгге во всех его видах, я понимала это, как никто другой.
Хюгге — это датский феномен. Буквально перевести это слово довольно трудно, но самое лучшее объяснение, которое я слышала, было таким: «Полное отсутствие чего-то тревожащего или эмоционально подавляющего. Получение удовольствия от присутствия чего-то мягкого и успокаивающего…» Типичный кайдзен! Хюгге — это умение радоваться малым вещам, осмысленно жить настоящим. Пришлось переосмыслить свое отношение к «имуществу». Я поняла, что если буду потреблять меньше и по-настоящему ценить то, что имею, то есть, казалось бы, незначительные моменты и простые радости, то мне не придется так много работать. Не придется зарабатывать больше денег, чтобы покупать то, что мне вовсе не нужно. Хюгге позволяет проводить время с друзьями и семьей. Если бы это не звучало совсем не по-британски, я могла бы сказать, что хюгге изменило мою жизнь. Так что я решила, что кайдзен мне подойдет.
Я спросила Боба, как мне изменить свое отношение к деньгам и — если это возможно — отношение Легомена тоже.