– Ты его слышишь? – спросила я шепотом, когда Квен отвернулся и стал говорить в телефон.
– Еще как, – ответил пикси вполголоса. – Он говорит с Джонатаном. Квен сообщает, что находится в сторожке с тобой и Эдденом, что у вас есть ордер на обыск всего имения и что, черт побери, пусть пойдет и его разбудит.
– Его – в смысле Трента? – уточнила я, и серьга качнулась, когда Дженкс кивнул. Я посмотрела на часы над дверью – начало третьего. Самое время.
Квен повесил трубку, и Эдден прокашлялся. Охранник Трента совершенно не старался скрыть от нас свое неудовольствие. Легкие морщинки на лице у него стали глубже, он сжал зубы, зеленые глаза посуровели.
– Капитан Эдден! Мистер Каламак выражает весьма понятное недовольство и хотел бы поговорить с вами, пока ваши люди будут вести обыск.
– Разумеется, – ответил Эдден, и я издала тихий скептический звук.
– С чего это вы такой покладистый? – тихо спросила я, когда Квен пропустил нас через тяжелую дверь из стекла и металла обратно на палящее солнце.
– Рэйчел, – выдохнул Эдден напряженным шепотом, – ты будешь вести себя мило и любезно, или тебе придется ждать в машине.
Любезно, подумала я. С каких это пор отставные «морские котики» стали любезными? Упрямые, агрессивные, политически корректные до педантичности… а, это он политкорректность и проявляет.
Эдден наклонился ко мне, придержав для меня дверь фургона.
– А потом мы его гвоздями прибьем к дереву, – подтвердил он мои подозрения. – Если Каламак ее убил, мы его возьмем, – сказал он, глядя на Квена, который садился в Фургон – принадлежащий имению. – Но если мы ворвемся как штурмовая группа – присяжные его отпустят, даже если он признает себя виновным. Процедура решает все. Я перерыл движение. Никто не выедет оттуда без обыска.
Я прищурилась, взялась рукой за шляпу, чтобы ее не сдуло. Мне бы больше понравилось ворваться с двадцатью машинами под вой сирен, но приходилось довольствоваться тем, что есть.
Поездка по трехмильной въездной дороге через лес была тихой, потому что Дженкс вместе с Тленном поехал в машине, принадлежащей имению, чтобы выяснить, какого вида внутриземелец этот Квен. За машиной охраны, которую вел Квен, мы проехали последний поворот и остановились на пустой стоянке для гостей.
Не могу не признать, что главное здание Трента произвело на меня впечатление. Трехэтажное сооружение расположилось среди окружающей растительности, словно стояло здесь не сорок лет, а несколько сотен. Белый мрамор сверкал на солнце, озаряя окружающие деревья, будто солнце всходило на западе. Массивные колонны и широкие низкие ступени образовывали гостеприимный вход. Окруженные деревьями и садами офисные здания создавали впечатление чего-то непреходящего, чего явно недостает таким же зданиям в городе. Несколько зданий поменьше расположились поодаль от главного, соединенные с ним крытыми галереями. По сторонам и позади них много места занимали обновленные огороженные сады Трента – акры ухоженных деревьев и кустарников, окруженные полями трав, а дальше – его жутковатый в своей тщательной планировке лес.
Я вышла из фургона первой, глядя через дорогу на далекие приземистые строения, где Трент выращивал своих чистокровных лошадей. Как раз отходил экскурсионный автобус, назойливо-шумный и расписанный рекламой, призывающей посетить сады Трента.
Дженкс вспорхнул мне на плечо, поскольку серьги на мне сейчас были слишком маленькие, чтобы на них сидеть, и стал бурчать насчет того, что не может определить, кто такой Квен. Я повернулась к главному зданию и пошла вверх по каменным ступеням, ритмично отщелкивая каблуками. Эдден быстро меня догнал.
У меня свело живот, когда я увидела знакомый силуэт, поджидающий нас у мраморных колонн.
– Джонатан, – шепнула я, и моя неприязнь к этому необычайно высокому человеку перешла в медленную ненависть. Хотелось бы для разнообразия хоть раз подняться по этим ступеням не под взглядом его высокомерных глаз.
Я крепко сжала губы и вдруг обрадовалась, что надела свое лучшее платье вопреки не по сезону жаркой погоде.
Костюм на Джонатане был идеальный. Наверняка сшит по мерке на заказ, потому что Джонатан при его росте ничего не мог бы купить готового. Темные волосы поседели на висках, и морщинки вокруг глаз были будто кислотой в бетоне выжжены. В годы Поворота он был ребенком, и пережитый страх навеки поселился в этой худощавой, почти дистрофичной фигуре.
Аккуратность и изысканность одежды, манеры – просто крупными буквами написано «Английский джентльмен из Британии», – но произношение у него было такое же среднезападное, как у меня. Был он чисто выбрит, щеки и губы никогда не изменяли мрачной гримасы на улыбку – разве что на ухмылку в чей-то адрес. Все те три дня, что я просидела норкой в клетке, он ухмылялся, и синие глаза оживлялись и загорались интересом, когда он меня мучил.
Квен быстро поднялся по ступеням, опередив меня. У меня веко задергалось, когда они сдвинули головы, перешептываясь. Потом они повернулись: в профессиональной улыбке Джонатана сквозило профессиональное раздражение. Тоже приятно.
– Капитан Эдден! – протянул он тонкую руку, когда мы с Эдденом подошли и остановились. – Я – Джонатан, советник мистера Каламака по связям с общественностью. Мистер Каламак вас ждет, – добавил он, но сердечность в его голосе никак не отразилась в глазах. – Он просил меня передать, что искренне желает помочь вам любым доступным ему способом. Дженкс у меня на плече хихикнул:
– Пусть тогда скажет, куда доктора Андерс девал. Сказал он это шепотом, но и Квен, и Джонатан вздрогнули.
Я сделала вид, что поправляю французскую косу, в которую уложила волосы – втихую пригрозив Дженксу шлепком, – а потом завела руки за спину, чтобы избежать рукопожатия с Джонатаном. Я до него не дотронусь – разве что кулаком в живот. Черт, как мне не хватает моих наручников!
– Спасибо, – ответил Эдден, приподняв брови при виде злобных взглядов, которыми обменялись мы с Джонатаном. – Мы попытаемся сделать это как можно быстрее и мешать как можно меньше.
Я так и осталась стоять с мрачным видом, а Эдден отвел Гленна в сторонку:
– Ищите тихо, но тщательно, – сказал он.
Джонатан глянул через мое плечо на сотрудников ФВБ, свободной группой стоящих на широких ступенях. Они привели с собой собак – все в синих попонах с желтыми эмблемами ФВБ. Собаки с энтузиазмом махали хвостами и рвались к работе.
Гленн кивнул, и я закинула сумку за плечо.
– Вот, – сказала я, вытаскивая пригоршню амулетов и вываливая ему в ладонь. – Я их зарядила по дороге. Они настроены на поиск доктора Андерс живой или мертвой. Раздай всем, кто возьмет. На расстоянии ста футов от нее они покраснеют.
– Я проверю, чтобы у каждой группы такой был, – сказал Гленн. Карие глаза его были испуганными, и он очень старался не бросить амулеты.
– Эй, Рейч! – сказал Дженкс, снова вспорхнув ко мне на плечо. – Гленн просит меня искать вместе с ним. Ты не против? Я же ничего не смогу сделать, тихо сидя у тебя на плече.
– Конечно, давай, – сказала я, подумав, что сад он может обыскать лучше любой своры собак.
Длинное лицо Джонатана исказилось тревогой, и я просияла на него саркастической улыбкой. Пикси и фейри сюда не допускали, и я бы согласилась трусы носить поверх платья целую неделю, если бы мне кто-нибудь сказал, что именно прячет Трент такого, что мог бы найти Дженкс.
Квен и Джонатан молча переглянулись. Квен поджал губы, зеленые глаза его прищурились. С таким видом, будто он предпочел бы лепить куличики из дерьма, чем оставить одного Джонатана сопровождать нас к Тренту, Квен поспешил за Дженксом. Я проводила его взглядом, когда он чуть не вприпрыжку сбежал по ступеням с завораживающей грацией.
Джонатан выпрямился и снова обратился к нам:
– Мистер Каламак ждет вас в своей приемной, – сказал он чопорно, открывая нам дверь.
Я ответила ему злобной улыбочкой:
– Только тронь меня, и я тебе врежу, – сказала я, рывком открывая дверь рядом с той, которую держал Джонатан.
Главный вестибюль был просторен и оглушительно пуст. Приглушенный говор деловых разговоров стих, поскольку все ушли на уикенд. Не ожидая Джонатана, я пошла прямо по широкому коридору к приемной Трента. Пошарив в сумочке, я вытащила безбожно дорогие и преступно уродливые зачарованные лей-линейные очки и надела их на переносицу. Джонатан, наплевав на декорум, покинул Эддена и стал догонять меня.
Я шагала по коридору, стиснув кулаки и стуча каблуками. Я хотела видеть Трента. Хотела сказать ему, что я о нем думаю, и плюнуть ему в морду за то, что пытался сломить мою волю, выставив меня на подпольные крысиные бои.
Двери матового стекла по обе стороны от меня были открыты, за ними стояли пустые столы. Дальше располагался стол секретаря, засунутый в нишу напротив двери Трента. Стол Сарыы-Джейн был также аккуратен и организован, как она сама. Ощущая стук сердца, я потянулась к ручке двери Трента и отвернулась, когда ее перехватил Джонатан. Глянув на меня взором, от которого попятился бы атакующий волкодав, длинный постучал в деревянную дверь, дождался ответа, и только потом открыл.
Эдден поравнялся со мной, ошеломленно глянув на мои очки. Я поправила шляпу и одернула жакет. Может, надо было шить у Айви взаймы и купить красивые. Я вошла в кабинет прямо по пятам Джонатана под журчание воды по камням, доносящееся из приемной.
Трент при виде меня поднялся из-за стола. Я набрала воздуху, чтобы выдать ему ехидное, но искреннее приветствие. Я хотела ему сказать, что знаю – это он убил доктора Андерс. Хотела ему сказать, что он подонок. Хотела бросить это ему в лицо и крикнуть, что я сильнее его, что он меня никогда не сломает, что он – хитрый мерзавец, манипулирующий людьми, и что я его раздавлю. Но ничего этого не сказала, обезоруженная спокойной сердцевиной его внутренней силы. Человека с таким самообладанием я никогда не видела, и сейчас я стояла и молчала, глядя, как его мысли отвлекаются от других дел и сосредоточиваются на мне. И он не использовал лей-линейные чары для придания себе красоты. Он такой и был.