Я тихо извинилась, что должна немедленно ехать домой – пока не сплю, должна проверить, что Айви нормально добралась, а с ним мы потом увидимся. Он не стал меня удерживать. Сидел на краю кровати, спрятав лицо в ладонях, и не стал меня удерживать.
Я прищурилась на яркое солнце, шмыгнула носом, глотая остатки слез. Это от солнца, от солнца глаза слезятся. Откусила кусок хот-дога. Долго, с усилием жевала, и кусок камнем лег в животе, когда я его наконец проглотила. «Хаулеры» внизу перекликались и перебрасывались мячом.
Положив хот-дог на колени на бумажный пакет, я взяла в сломанную руку бейсбольный мяч. Губы беззвучно шевельнулись, произнося латинские слова, а здоровой рукой я молча вычерчивала сложный узор. Когда я произнесла последнее слово заговора, пальцы, держащие мяч, ощутили покалывание. С меланхолическим удовлетворением я смотрела, как питчер бросил свой мяч далеко-далеко мимо. Кэтчер потянулся было его достать, поколебался и снова встал в стойку.
Дженкс потер крылья, привлекая мое внимание, весело приветствовал эту крупицу лей-линейной магии поднятием большого пальца. Я на его веселый оскал ответила слабой улыбкой. Пикси сидел на плече капитана Эддена, откуда ему было лучше видно. Они сдружились за разговором о певцах кантри как-то вечером в караоке-баре. Что за разговор был, мне даже и знать не хотелось. Нет, честно.
Эдден посмотрел на меня вслед за Дженксом, и глаза за круглыми очками вдруг стали подозрительными. Дженкс отвлек его, громко восхваляя внешность трех дам, направляющихся к бетонным ступеням. Коротышка краснел, но продолжал улыбаться.
Благодарная Дженксу, я повернулась к Гленну и увидела, что он свою сосиску уже доел. Надо было ему две взять.
– Как там процесс по делу Пискари? – спросила я.
Он со сдержанным энтузиазмом повернулся ко мне, вытирая пальцы о джинсы. Без костюма с галстуком он выглядел совсем другим человеком. Свитер с эмблемой «Хаулеров» придавал ему уютный и безопасный вид.
– Со свидетельством твоего демона, можно считать, дело достаточно надежно, – ответил он. – Я ожидал всплеска насильственных преступлений, но их число упало. – Он покосился на отца. – Думаю, младшие дома ждут, пока Пискари будет официально осужден, и только тогда начнут войну за его территорию.
– Не начнут. – Мои слова и пальцы выбросили за пределы стадиона еще один мяч всплеском энергии безвременья.
Труднее стало брать силу из близлежащей лей-линии – включалась охрана стадиона. – Дела Пискари взял на себя Кистен, – сказала я мрачно. – Бизнес есть бизнес.
– Кистен? – он наклонился ближе. – Он же не мастер-вампир. Проблем из-за этого не будет?
Я кивнула, направив не в ту сторону отбив. Игроки замедлили движения, наблюдая с удивлением, как мяч ударил в стену и покатился в неожиданном направлении.
Гленн понятия не имел, сколько из-за этого будет проблем. Айви – наследник Пискари. По неписанному закону вампиров главная теперь она, хочет она того или нет. Это перед ней, отставным агентом ОВ, ставило серьезную моральную дилемму – конфликт между ее вампирскими обязанностями и необходимостью быть честной перед собой. Она игнорировала призывы Пискари из тюремной камеры, как и многое другое, что тем временем нарастало.
Прикрывшись тем предлогом, что наследником Пискари по-прежнему считают Киста, она не стала делать ничего, утверждая, что Кист обладает нужной хваткой, чтобы все держать по-прежнему, не говоря уж о том, что находится на месте. Выглядело это не очень красиво, но я не стану ей советовать браться за руководство делами Пискари. Она не только посвятила свою жизнь ловле тех, кто нарушает закон – она сломается, пытаясь обуздать жажду крови и власти, которые на таком посту только усилятся.
Не дождавшись новых комментариев, Гленн скомкал бумажный пакет и сунул в карман.
– Да, Рэйчел, – сказал он, глядя на пустое сиденье рядом с Ником, – как твоя подруга? Лучше?
Я откусила еще кусок сосиски.
– Справляется, – сказала я с набитым ртом. – Она бы сегодня приехала, но солнце ее действительно беспокоит – последнее время.
Много чего ее беспокоило с тех пор, как она наглоталась крови Пискари: солнце, слишком сильный шум, отсутствие шума, тормозящий компьютер, мякоть в апельсиновом соке, рыба у нее в ванне беспокоила, пока Дженкс не устроил из нее на заднем дворе барбекю для своих детишек – поднять им уровень белка перед зимней спячкой. Ее корежило и трясло сегодня после возвращения с полуночной церковной службы, но она собиралась продолжать на них ходить. Мне она сказала, что это ей помогает отделять себя от Пискари. Духовно отделять, очевидно. Времени и расстояния хватило бы, чтобы прервать связь с низшим вампиром, но Пискари – мастер. И связь будет держаться, пока он не решит положить ей конец.
Мы с Айви постепенно находили новое положение равновесия. Когда солнце стояло высоко и ярко, она была Айви, моя подруга и партнер, искрящаяся едким юмором, когда мы придумывали розыгрыши для Дженкса или обсуждали возможные перестройки нашей церкви, чтобы в ней удобнее было жить. После заката она менялась так, что мне видеть не хотелось, что делает с ней ночь. Она была сильной при солнце и жестокой богиней после заката, балансирующей на грани беспомощности в той борьбе, которую вела сама с собой.
С этими неуютными мыслями я зачерпнула энергии из лей-линии и отправила подачу питчера далеко в стену за спиной кэтчера.
– Рэйчел? – позвал меня капитан Эдден, наклоняясь ко мне через Гленна, и глаза его за очками стали жесткими. – Скажешь мне, если она захочет говорить с Пискари. Я был бы рад случайно отвернуться, если ей захочется его отлупить.
Он сел обратно, и я ему слабо улыбнулась. Пискари был передан в тюрьму ОВ, сидел плотно и надежно в камере для вампиров. Предварительные слушания прошли удачно – благодаря сенсационности дела в расписании суда вдруг обнаружилось окно. Алгалиарепт явился подтвердить, что он надежный свидетель. Газеты от него обезумели – он превращался во что только мог придумать, до дрожи напугав всех присутствующих в зале. Меня больше всего обеспокоило, что судья испугался маленькой растрепанной девочки, хромой и шепелявой. Демон явно хорошо повеселился.
Я поправила красную шляпу с эмблемой «Хаулеров», отгораживаясь от солнца, а тем временем отбивающий подошел к горке питчера немножко побросать в инфилд. Держа на коленях хот-дог, я шевельнула пальцами и одними губами произнесла заклинание. Щиты стадиона подняли повыше, и мне пришлось пробить в них дыру, чтобы добраться до лей-линии. Меня залило внезапным потоком энергии безвременья, и Ник вздрогнул. Извинившись, он протиснулся мимо меня, бормоча, что на минутку, сбежал по ступеням и скрылся.
Расстроенная, я добавила энергию безвременья в бросок питчера. Бита с резким хрустом сломалась. Отбивающий швырнул обломки, выругался так, что мне даже слышно было, и с видом обвинителя посмотрел на трибуны. Питчер уперся перчаткой в бедро. Кэтчер выпрямился. Я довольно прищурилась, когда тренер дал свисток, созывая команду.
– Отлично, Рэйчел, – одобрил Дженкс, и капитан Эдден вздрогнул и вопросительно на меня посмотрел.
– Твоя работа? – спросил он. Я пожала плечами. – Смотри, выгонят тебя.
– А не надо было им мои деньги зажимать.
Я действовала осторожно, никто не пострадал. Я/же могла повывихивать лодыжки полевым игрокам и направить неточные броски в них же, если бы хотела. А я не хотела, я только слегка мешала им на разминке.
Я пошарила в салфетке, в которую был завернут хот-дог. Где, черт побери, кетчуп? Ну совершенно безвкусно получается.
Капитан ФВБ неловко пошевелился:
– Да, кстати, насчет твоих денег, Морган…
– Забыли, – быстро перебила я. – Я считаю, я еще в долгу у вас, что выкупили мой контракт с ОВ.
– Нет, – сказал он. – У нас было соглашение. Не твоя вина, что занятия отменились…
– Гленн, можно твой кетчуп? – резко перебила я Эддена. – Не знаю, как вы можете без него хот-доги есть. Какого вообще Поворота мне этот разносчик кетчупа не дал?
Эдден отодвинулся, тяжело вздохнув. Гленн послушно пошарил у себя в бумажном пакете и нашел белый пластиковый пакетик. Потом посмотрел на мою сломанную руку и нерешительно предложил:
– Открыть тебе его?
– Спасибо, – сказалая не очень довольная, потому что не люблю быть беспомощной.
Детектив тщательно оторвал уголок, отдал пакетик мне, и я, установив хот-дог на коленях, неуклюже выдавила на него кетчуп. Это потребовало почти всего моего внимания, и я едва заметила, как Гленн поднял руку и украдкой облизнул пальцы.
Гленн?
Тут же я вспомнила наш пропавший кетчуп – и все встало на место!
– Ты… – начала я, брызгая слюной, – ты…
Его лицо исказилось страхом, он протянул руку и чуть не накрыл мне рот ладонью, но опомнился.
– Не надо, – взмолился он, наклоняясь поближе. – Ничего не говори.
– Ты взял наш кетчуп! – ахнула я, потрясенная.
На плече у Эддена пошатывался от смеха Дженкс: он вполне слышал наш шепот, поддерживая при этом с капитаном отвлекающий разговор.
Гленн виновато покосился на отца.
– Я за него заплачу, – сказал он. – Что хочешь сделаю. Только отцу не говори. Рэйчел, это его убьет.
Какую-то секунду я могла только смотреть на него. Он взял наш кетчуп. Прямо со стола.
– Мне нужны наручники, – сказала я вдруг. – Нигде не могу найти настоящих, не обклеенных лиловым мехом.
Испуганный взгляд стал осмысленным, Гленн чуть отодвинулся.
– В понедельник.
– Меня устраивает. – Я говорила спокойно, но в душе у меня все пело. Я получу наручники обратно!
Кажется, день складывался удачно. Гленн воровато оглянулся на отца:
– Слушай, а ты мне бутылочку острого не достанешь? Я резко обернулась к нему.
– И соуса для барбекю?
Мне удалось закрыть рот раньше, чем туда ворона влетела.
– Запросто.
Не могла сама себе поверить. Снабжаю подпольным кетчупом сына капитана ФВБ.
Подняв голову, я увидела, что ко мне идет работник стадиона в красном полиэстерном жилете, оглядывая лица. Он встретился со мной взглядом, и я улыбнулась. Пока он шел к нам по сравнительно пустому пролету, я завернула остатки хот-дога и уложила на сиденье Ника, потом кинула бейсбольный мячик в сумку, с глаз долой. Забавно было, пока продолжалось. В игру я вмешиваться не собиралась, но они этого не знали.