рянным, нервным, был возбуждён – ему казалось, что он на грани гениального открытия. Он метался по мастерской, будто в комнате сверкали молнии, не мог есть, спать, разговаривать: «Я хотел понять, что я делаю». Создавая «Квадрат», Малевич испытывал сильнейший экстаз: заявлял, что творил под сильным воздействием неких космических невидимых сил. «Мой божественный царский младенец» – так Малевич называл своё творение «Чёрный квадрат».
Надо сказать, что во время работы он был увлечён идеями четвёртого измерения, сверхсознания, теософическими теориями, философским учением Древнего Китая Ба-гуа («восемь триграмм»): китайцы представляли Вселенную как соединение шара и квадрата, соединение белого цвета – символа бесконечности, изначальности, и чёрного – символа глубины, первообраза, рождающего всё на свете. Загадочное чёрное пространство… в нём можно увидеть то, что когда-то видели люди в мире Бога, увидеть то, что скрывается за цветом… За чёрным – белое, за смертью – жизнь.
На выставке 1915 года «0.10» «Чёрный квадрат» (одну из тридцати девяти работ художника) поместили на самом видном и важном месте, в Красном углу – там, где у православных принято размещать иконы. «Я преобразился в нуль форм и вышел за нуль, к беспредметному творчеству. <…> Квадрат – нуль форм, это движение к чистой беспредметности, от ничего до всего», – объяснял Малевич.
Чёрный квадрат – форма не новая, она встречается у мистиков, в тайных обществах. В начале XVII века Роберт Фладд, музыкант, астролог, философ, врач, занимавшийся изучением механизмов кровообращения, изобразил чёрный квадрат на чёрном фоне для иллюстрации понятия макро– и микрокосмоса в своём трактате, посвящённом медицине и гармонии мира. Иллюстрируя свою теорию возникновения мира, он изобразил первозданный хаос в виде чёрного квадрата, ограниченного белыми полями, и написал по-латыни: «И так до бесконечности». Рисунок назвал «Великая тема». В 1855 году Гюстав Доре, знаменитый мастер гравюр, нарисовал серию «История Святой Руси» и период до XIV века изобразил как чёрный квадрат: «Истоки русской истории теряются в глубине древности».
Ещё одно совпадение: Хлебников дружил с Малевичем, назначил его одним из «председателей земного шара». Однажды, разговаривая с Малевичем о тайнах бытия, он закрасил чёрной краской обложку тетради и написал: «Чёрная тетрадь». Новые формы нового мира.
Мы желаем звёздам тыкать,
Мы устали звёздам выкать,
Мы узнали сладость рыкать.
Велимир Хлебников
У Малевича были и другие предшественники. Поль Бийо – французский драматург, известный остроумными скетчами и песенками, – в 1882 году принял участие в Салоне непоследовательных, где выставил свою единственную картину «Битва негров в пещере глубокой ночью». Она представляла собой чёрный квадрат в белой раме. Альфонс Алле, его друг, известный своими эксцентричными выходками журналист, увлёкся живописным экспериментом своего приятеля и создал целую серию квадратов разного цвета: красный, жёлтый, зелёный, чёрный квадрат. Алле почитается сюрреалистами и считается родоначальником концептуализма и минимализма.
До сих пор исследователи теряются в догадках: знал эти факты Малевич или не знал? Недавно на картине Малевича якобы обнаружили под микроскопом надпись, сделанную художником на холсте, – «Битва негров в пещере глубокой ночью». Согласитесь, иногда бывают «странные сближения». «Супрематизм, – говорил Малевич, – означает господство, наивысшее превосходство цвета над всем остальным. Благодаря ему искусство пришло к первобытной стадии чистого ощущения – искусство чистых ощущений, живущее само по себе. Супрематизм есть та новая беспредметная система отношений элементов, через которую выражаются ощущения. Это новое открытие, освобождающее живопись от её векового груза изобразительности». Или ещё одна формула Малевича: «Абстракция – не что иное, как новое восприятие и новое изображение действительности, гораздо более приближённое к Ню. Она и более реальна, поскольку менее реалистична». Нарушая границы привычного, можно прийти к совершенно другому восприятию действительности – к некоему виду сверхсознания, новому пространственному реализму: открывается сверхзрение, сверхчувствование, сверхвосприятие.
У Малевича было несколько квадратов разных цветов, и он не стеснялся повторять «Чёрный квадрат», когда это было нужно для выставок. Например, второй «Чёрный квадрат» создан в 1923 году и хранится в Русском музее, третий – в 1929 году и хранится в Третьяковской галерее, потому что первый – 1915 года – обветшал. Кстати говоря, «Квадрат» написан не чёрной краской, а соединением нескольких красок, которые в результате смешения превращаются в чёрный. Малевич говорил, что если долго и сосредоточенно смотреть в центр «Квадрата», то можно увидеть, почувствовать бесконечность и вечность.
История эрмитажного «Квадрата» необычна и увлекательна, настоящий детектив. В Саратове неизвестный человек представил картину Малевича «Чёрный квадрат» как гарантию по кредиту. Человек больше никогда не появлялся, а банк стал обладателем одной из самых скандальных картин в мире. Через несколько лет банк обанкротился и начал продавать свою коллекцию, в том числе и знаменитый «Квадрат», который за миллион долларов был приобретён для Эрмитажа Владимиром Потаниным. Как, где и когда создавался этот вариант «Квадрата» – не очень понятно. Скорее всего, художник написал его в конце 1920-х – начале 1930-х годов. Работа оказалась у его родственников, потом… К сожалению, одни догадки… Неизвестность.
С музейными шедеврами иногда случаются приключения, покрытые тайной. Как знать, может быть неясность, таинственность, загадочность – варианты супрематизма?! Человек смотрит в телескоп на звёзды, но забывает, что он сам звезда. Чем сложнее – тем интереснее. В музее время ощущается иначе, чем в обычной жизни: в музее можно провести пять минут, можно – час, можно – целый день, и каждое мгновение будет ярким, необычным, наполненным. В музее особенный климат, особенная энергия – можно пробежать по музею, можно медленно и мечтательно бродить, но каждое мгновение полезно и важно для души, а повседневность превращается в яркую великолепную историю.
Я с удовольствием показываю Эрмитаж своим гостям. С королевой Великобритании мы провели несколько часов, наполненных высокими идеями и чувствами. Макрона, который сильно задерживался и смог приехать только ночью, я ухитрился провести по самым важным залам за 40 минут вместо десяти, обозначенных протоколом. Я перехитрил охрану, ведь знаю все тайные тропы и пути. Джордж Буш пришёл в Эрмитаж подготовленным, и мы показали ему картину «Апофеоз Екатерины II». Он внимательно посмотрел и спросил: «А где же Потёмкин?»
Какие они, сильные мира сего? Разные, но чаще всего – это люди строгого вкуса, больших требований к себе, с чувством достоинства. Сильные люди всегда знают, что хотят, знают, что и когда говорить, они прекрасно воспитаны, но с ними всегда нужно быть начеку – быть осторожным в высказываниях и суждениях. Вообще с каждым человеком нужно общаться осторожно и деликатно.
Я нахожусь в очень выгодном положении: музеи – особые территории, у них особые права и привилегии, музеи не существуют отдельно от политики – они всегда «над». Музеи – мосты, которые соединяют людей, страны, позиции, идеи, времена. Наша цель – наводить мосты и беречь их. Мне всегда приятны подобные прогулки, но больше всего меня волнуют результаты подобных экскурсий. Например, с нашим президентом и китайским премьером мы прогуливались по Эрмитажу, по залу Леонардо, и размышляли о высоком – договорились о создании центра «Эрмитаж – Китай». С премьер-министром Монголии – о большой выставке в Монголии: мы ему подарили копию эрмитажного Чингисханова камня, где упоминается, как племянник великого правителя удачно стрелял из лука. Чингисханов камень – гранитная стела с надписями, неким текстом, древнейший памятник старо-монгольской письменности. Надпись посвящена Исунке, племяннику Чингисхана: «Когда Чингисхан по возвращении с захвата власти сартагулов всех нойонов народа монгол поставил на состязание в стрельбе, то Исунке на триста тридцать пять маховых сажен расстояния [прицела] выстрелил из лука». Пустяк, как говорится, а приятно.
У меня два ордена Почётного легиона. Первый орден всегда напоминает визит президента Франции Жака Ширака в Эрмитаж в 2001 году.
Ширак – блестяще образованный человек, изучал русский язык, русскую литературу, он даже переводил «Евгения Онегина», прекрасно знал и любил искусство. Особенно хорошо разбирался в лаосской буддистской скульптуре и долго с удовольствием рассматривал наши экспонаты. Когда его визит подходил к концу, Ширак спросил у посла: «Какая степень Почётного легиона есть у господина директора Эрмитажа?» Посол посмотрел на меня и ответил: «Нет ордена». Ширак с удивлением посмотрел на нас и произнёс: «Что ж, нужно наградить… А орден взять из моего собственного резерва».
Жак Ширак несколько раз приезжал в Эрмитаж и всегда с огромным вниманием и почтением знакомился с эрмитажными сокровищами. Ему очень понравилась выставка Пьера Сулажа, «одержимого чёрным цветом для выражения белого – света». С Шираком можно было говорить об искусстве без всякой политики, это было увлекательно.
За границей мне всегда интересно бывать в музеях – сравнивать, иногда гордиться, часто восхищаться. Даже пять минут в музее для меня – важно, значительно, эти минуты – очень ценные. Всякое, конечно, бывает. Помню, королева Нидерландов пришла открывать эрмитажную выставку, но объявили тревогу – звонок о бомбе. Началась эвакуация, ритм нарушился… Королева посмотрела на нас: «Господа, может быть, зайдём ко мне – я живу неподалёку».
К Эрмитажу невозможно привыкнуть, каждый раз останавливает что-то удивительное, каждый раз – новые открытия и новые вопросы, новые радости и тревоги. С прежним ректором Санкт-Петербургской духовной академии митрополитом Амвросием (Ермаковым) мы о многом беседовали. Митрополит Амвросий – человек очень интересный, глубокий. Десять лет он служил в Петербурге, потом был настоятелем Сретенского монастыря и ректором Сретенской семинарии в Москве, а недавно назначен митрополитом Тверским и Кашинским. Он любит ездить на велосипеде и умеет слушать тишину: «Одиночество необходимо для духовного созревания и роста, одиночество наполняет человека энергией». Впервые после 1917 года владыка Амвросий совершил богослужение в бывшем придворном соборе Спаса Нерукотворного, домовом храме Эрмитажа, и впервые было заключено соглашение о сотрудничестве между светским музеем и религиозным учебным заведением – Санкт-Петербургской духовной академией (сейчас регулярно проводит службы отец Владимир, настоятель Князь-Владимирского собора). Важно: мы решили обсуждать не только научные проблемы, но и все острые проблемы современной жизни. Обсуждать вопросы острые, но не провокационные – нужно научиться говорить о них и не смущаться: «Слова назидают, а примеры побуждают». Нет запретных тем. Мы говорили о том, почему именно сейчас, в наше время, возникает интерес к размышлениям